Федор II Годунов - биография. Росийский Царь. Царь Фёдор II

Федор II Годунов - второй царь из династии Годуновых. Сын царя Бориса Годунова (1552-1605 гг.) Правил 49 дней. Убит мятежниками во время московского восстания в июне 1605 года для того, чтобы освободить престол Лжедмитрию I.

Годуновы: происхождение

Причины прекращения династии кроются в тех серьезных ошибках, которые были допущены Иваном Грозным в период опричнины, ставшей войной власти с собственным народом. Так или иначе, но уже после смерти Ивана IV в 1584 году, стало понятно, что правление этой ветви Рюриковичей - Калитичей пресекается. Слабые надежды на ее продолжение были связаны с младшим сыном Ивана Грозного - 2-х летним царевичем , жившим вместе с матерью Марией Нагой в . В 1591 году эти надежды рухнули, поскольку царевич погиб при достаточно туманных обстоятельствах, дав повод к развязыванию первой гражданской войны в России, известной как Смута начала XVII века.

В 1584 году на престоле оказался средний сын Грозного царя Федор Иоаннович, прозванный Блаженным. Это интересная фигура, загадочная и простая одновременно. Современники писали о нем как о слабоумном, но благочестивом правителе, находя в этом некую высшую справедливость: за царем кровавым должен был прийти царь - молитвенник. Однако только молитвами государством управлять невозможно, тут нужен ум «бойкий и практический», как сказали бы в XIX веке. И он появился в лице своеобразного серого кардинала, боярина . Современников поразил случай, произошедший на коронации Федора в , когда тот, не выдержав длительной процедуры, снял с себя шапку Мономаха и отдал ее Ивану Милославскому, а «державу» вручил Годунову.

Надо сказать, что Иван Грозный, сознававший неспособность своего наследника к государственному управлению, создал при нем, на тот момент уже взрослом и женатом мужчине, регентский совет. Точный состав совета нам неизвестен, но мы знаем, что в него вошли дядя царя Никита Романов-Юрьев, князья Иван Шуйский, Богдан Бельский, Иван Мстиславский и царский шурин Борис Годунов. Так Годуновы оказались сначала в непосредственной близости от престола, а потом и фактически у руля государства.

Происхождение Годуновых не вполне ясно. Р. Г. Скрынников, автор классической монографии, посвященной царю Борису, приводит распространенную версию о якобы татарских корнях этого рода. Согласно данному предположению Годуновы - потомки татарского князя Чет-мурзы, который перешел на службу к московскому князю в первой половине XIV века. Р. Г. Скрынников справедливо отмечает, что эта версия не подкреплена достаточной доказательной базой, и в данном случае мы имеем дело с типичным желанием «подтянуть» происхождение кандидата в цари. На самом деле Борис Годунов - это представитель того «худородного» набора в элиту, который был произведен Иваном Грозным в период опричнины.

Годуновы - это костромской боярский род, не стяжавший больших чинов и придворных званий. Обычные провинциальные дворяне, служилые и довольно бедные. В 1552 году у боярина Федора Годунова, по прозвищу Косой, родился сын Борис, а через пять лет девочка, названная Ириной. Отец вскоре умер и детей забрал к себе дядя Дмитрий Годунов, находившийся на царской службе в Кремле. Дмитрий Годунов не принадлежал к особо влиятельным вельможам своего времени, но жизнь в его доме, знакомство с царскими сыновьями Иваном и Федором, впоследствии сыграло свою роль в возвышении рода Годуновых.

Борис Годунов

Свою карьеру Борис Годунов начинал в опричнине, однако в когорте видных палачей замечен не был. Его талант был в другом: уме, хитрости, умении плести тонкие интриги. Правда он породнился с самым влиятельным человеком того времени, таким же «худородным», как он сам, женившись на его средней дочери Марии Григорьевне. Самый большой успех, которого сумел добиться Борис Годунов при Грозном, состоялся в 1575 году, когда Ирина Годунова стала женой Федора Иоанновича. Этот брак укрепил положение Бориса при дворе, но не давал перспектив головокружительной карьеры. Федор был вторым в очереди на престол. Все изменилось тогда, когда в 1581 году погиб его старший брат Иван. Ситуация для правящей династии становилась опасной: у Федора и Ирины не было детей, что грозило пресечением династии. Однако все попытки Грозного развести своего сына с женой не увенчались успехом. Боязливый, неумный, слабый Федор категорически не хотел разводиться и даже отважился на конфликт с отцом. Поэтому когда в 1584 году Иван Грозный умер, то самым влиятельным человеком рядом с новым царем стала его жена - Ирина Годунова.

Ее брат Борис к 1586 году сумел постепенно отстранить от власти остальных членов регентского совета и фактически превратился в правителя государства при формально действующем монархе. Когда в 1598 году со смертью Федора Иоанновича династия пресеклась, то ему пришлось выдержать нешуточную борьбу со стороны представителей других ветвей Рюриковичей за престол. Особенно активными были князья Шуйские - суздальская ветвь Рюриковичей. Сначала Борис попытался сделать правительницей страны вдовствующую царицу Ирину, а после того как это не получилось, смог переломить ситуацию и сам стать царем. Особенность прихода к власти этой династии состоит в том, что Борис Годунов - это первый в России выборный царь, избранный на царство Земским Собором.

Его правление оказалось недолгим, до апреля 1605 года. Он получил тяжелое наследство, страна все еще не могла оправиться от последствий опричнины, а «Великий голод» 1601-1603 гг. поставил под вопрос легитимность правящей династии Годуновых и стал катализатором появления первого .

Федор Годунов, еще не царь

Федор Годунов родился в 1589 году. Его отец в это время уже был полновластным правителем государства. Этот год был для России знаменательным. В 1589 году удалось добиться независимости Русской православной церкви от Константинопольской патриархии и учредить Московский патриархат.

О детстве Федора известно немного. Скорее всего, оно мало чем отличалось от принятого в то время: примерно до 7 лет мальчики находились на женской половине, в детской, примыкавшей к терему, под надзором многочисленных мамок и нянек. Затем ребенка передавали на мужское воспитание.

Судя по дальнейшим делам Федора, его отец Борис Годунов уделял серьезное внимание образованию сына. Сам Борис считался малограмотным, не получившим достаточного образования, и компенсировавшим этот недостаток природным умом и хитростью. Однако значение образования понимал. Известно, что не , а Борис Годунов первым отправил дворянских детей на учебу за границу.

С 1598 года воспитанием и образованием Федора руководил его «дядька» Иван Чемоданов. Чемодановы - выходцы из Польши, прибыли на русскую службу во второй половине XV века в правление , получили вотчины и поместья. Об Иване Ивановиче Чемоданове периода Годуновых нам ничего неизвестно. Однако красноречивым является следующий факт: в 1605 году вотчина Чемоданова - деревня Хотелово близ была отписана государю. Это значит, что «дядька» Федора остался верным своему воспитаннику и после его смерти, отказавшись служить самозванцу . эту несправедливость по отношению к Чемоданову исправил.

Федор уже с 9 лет привлекался к различным государственным делам, он имел свою печать, принимал участие в заседаниях Боярской Думы и приеме иностранных послов. Отец явно готовил из сына опытного управленца, понимая сколь трудно ему придется в отстаивании права Годуновых на власть. Ситуация резко обострилась после того, как в стране начался «Великий голод». Общественное мнение обвинило в этой страшной напасти нелегитимную власть Годуновых, ставших царями «незаконно» и виновных в «убийстве младенца Дмитрия». Кроме того, с 1599-1600 гг. царя Бориса начали мучить постоянные болезни, Федору же в это время было еще 10-11 лет. Стало понятно, что скоро предстоит очередная схватка за власть.

Оппозиция, во главе которой находились Шуйские и Романовы, враждовавшие между собой, но объединенные ненавистью к Годуновым, распространяли слухи о том, что наследник Федор слабоумен и болезненен, управлять государством не в состоянии. Это абсолютная клевета, преследовавшая далеко идущие политические цели. Она легко опровергается тем фактом, что Федор Годунов вошел в русскую историю как один из первых ее картографов. Как известно оригинальные географические карты или «чертежи», как их называли в то время, появились в России в XVI веке. Считается, что для составления своего чертежа Московского государства Федор использовал карту 1523 года, возможно, также опирался на карты известного в XVI веке европейского картографа Герхарда Меркатора. По оценкам специалистов, карта Федора Годунова не безошибочна, однако само ее наличие убедительно опровергает клевету в его адрес со стороны политических противников династии.

После убийства Федора его чертеж оказался на западе. Считается, что он был вывезен голландским купцом Исааком Массой, оказавшимся в России в период Смуты и высланным из нее во времена Василия Шуйского. Карта Федора была издана в Европе в 1613 году, а на следующий год состоялось ее переиздание.

Федор II

Борис Годунов умер 13 апреля. Произошло это внезапно и быстро. Говорили об отравлении, самоотравлении или о логичном конце вследствие долгого недуга. Как свидетельствовал в своих записках о пребывании в России француз Яков Маржерет, находившийся в то время при царице Марии, смерть царя Бориса произошла вследствие апоплексического удара.

Ситуация в стране в это время была чрезвычайно тяжелой. Войско самозванца Лжедмитрия I быстро шло к Москве, зачастую встречаемое ликующим населением, признававшем в Григории Отрепьеве Дмитрия - сына Ивана Грозного, Рюриковича, а значит «настоящего» царя. Попытки военного противостояния самозванцу успехом не увенчались. Буквально накануне своей смерти Борис Годунов назначил главнокомандующим молодого воеводу Петра Басманова, сына одного из видных опричников. Ему и было суждено стать главным палачом династии Годуновых.

Басманов, которому было поручено привести войско к присяге новому царю, повел себя противоположным образом. Прибыв в армию, он поддержал мятежников и стал одним из инициаторов заговора против Годуновых и вместе с братьями Ляпуновыми и братьями Голицыными, отстранил от командования армией людей, сохранявших верность правящей династии. Войска, верные Годуновым, были разбиты армией под командованием Басманова в битве при . В результате Федор Годунов лишился войска - главной опоры любой власти. Считается, что верность молодому царю сохранили только немецкие наемники, получившие большое вознаграждение из казны. Однако этот факт не нужно переоценивать. Во-первых, верность наемников всегда измеряется деньгами, во-вторых, их численность не позволяет рассматривать как серьезную военную опору.

В апреле 1605 года была проведена присяга царю Федору, в текст которой были введены слова о верности вдовствующей царице Марии, сестре царя Ксении и отказ повиноваться Симеону Бекбулатовичу (в 1575-1576 гг. Иван Грозный сделал его номинальным царем) и самозванцу, именующему себя Дмитрием. В Москве присяга прошла спокойно, а в стране ситуация была сложнее. Так, рязанские и северские дворяне в большинстве своем уклонились от присяги Федору, а те, кто присягнул, колебались между Годуновым и Лжедмитрием.

Неспокойно было и в Москве. Во время присяги столичному населению из казны были розданы большие суммы денег «на помин души» царя Бориса, однако фактически для того, чтобы привлечь людей на свою сторону. Это не сработало. Волнения нарастали и особенно коварно вела себя знать, стремившаяся использовать ситуацию в своих интересах. 15-летний мальчик Федор, ставший царем, их не интересовал. Фактически к концу апреля молодой царь уже не контролировал не только страну, но и столицу, а без войска и не обладая даже минимальным военным опытом, не имел шансов переломить ситуацию в свою пользу.

К 1 июня 1605 года армия Лжедмитрия I подошла к Москве. Как писал Исаак Масса, царь, его мать, сестра и ближние бояре «затворились» в Кремле, усилив стражу. Они опасались не столько самозванца, сколько москвичей. И как оказалось, не напрасно. После появления в Москве посланцев Лжедмитрия - Гаврилы Пушкина и Наума Плещеева с «прелестными» письмами от самозванца в городе начался мятеж. Годуновы были арестованы и посажены под караул. Однако их физическое присутствие мешало вступлению в столицу нового царя Лжедмитрия I. Федор и Мария Годуновы были задушены, после чего Григорий Отрепьев торжественно, под колокольный звон въехал в Москву, чтобы через 11 месяцев вылететь из пушки сожженным прахом в сторону Польши.

Народу объявили, что молодой царь вместе с матерью отравились. Однако, как и в случае с , причина смерти была, как говорится, на лице: синяки, следы от веревок, разорванная одежда явно указывали на то, что Федор не только не собирался умирать, но и защищал себя и свою семью.

Тело Бориса Годунова было извлечено из в Кремле и вместе с телами его жены и сына было захоронено в Варсонофьевском монастыре близ Лубянки. Позже царь Василий Шуйский распорядился перезахоронить Годуновых в в особой усыпальнице у северо-западного угла Успенского собора. Там они находятся и сейчас.

Федор II - это единственный монарх в русской истории, находившийся у власти всего 49 дней, по отношению к которому не успели провести процедуру венчания на царство. Сейчас можно только предполагать, каким бы он смог стать правителем. Вероятно, не худшим. Умный, начитанный, современно мыслящий он родился в эпоху, когда в чести были другие таланты. Не имея опыта и оставаясь, по сути дела, подростком, без военной силы и верных сподвижников, в ситуации всеобщей измены, он должен был решать вопрос сохранения власти у династии, которая еще не укоренилась в государстве.

Очевидно, что несчастный царь Федор - жертва исторических обстоятельств, переломить которые в свою пользу вряд ли смог бы даже более сильный, чем он, человек. И не он один. Таких тогда было много, вспомним хотя бы или Григория Отрепьева - игрушку в руках Романовых.

М. П. Дудкина, канд. ист. наук
специально для портала

Литература:

Скрынников Р.Г. Борис Годунов. - М., 1978.

Федор II Годунов родился в 1589 году в городе Москва. Сын Бориса Годунова и его жены Марии. Поскольку незадолго до его рождения Борис Годунов стал фактически единовластным правителем государства, то и Федору с раннего детства тоже оказывались почести, равные царским. От природы он был крепким и сильный юношей, отличался живым умом и способностями.

Его отец, сам умевший только читать, постарался дать сыну хорошее воспитание и образование, отличное от того, какое обычно получали дети московских государей. Он выписал иностранных учителей, рано приучал Федора к участию в правительственных делах. И даже, согласно документальным источникам, часто именовал сына «великим государем».

А в 1598 году, после вступления отца на престол, Федор официально стал царевичем и наследником. Уже в 9-летнем возрасте он имел собственную печать, принимал послов, участвовал в заседаниях Боярской думы и во всех официальных актах отца, привыкая к государственным обязанностям.

На следующий день после смерти Бориса Годунова - 24 апреля 1605 года - Москва присягнула 16-летнему Федору. Он был провозглашен царем. Хотя царствовал он всего 7 недель, но, тем не менее, успел сделать ряд полезных начинаний. Одно из главных его дел - учреждение Каменного приказа, который должен был ведать и упорядочить каменное строительство в государстве. Также ему подчинялись все мастера каменных дел, известковые и кирпичные заводы в Москве.

Еще Федор Годунов остался в истории, как создатель одной из первых собственно русских карт России, которая была напечатана в Амстердаме уже после его смерти по рукописям видным картографом того времени Гесселем Герритсом.

Это издание 1613 года – библиографическая редкость, сама же карта явилась большим вкладом в картографию России того времени и получила популярность в Европе.

Но время правления молодого царя пришлось на период смуты и измены, поэтому оно и оказалось столь коротким. Стоит отметить, что его отец скончался в разгар войны с двинувшимся на Москву Лжедмитрием I, который повел искусную борьбу с целью захвата престола, переманив на свою сторону князя Мстиславского и других людей Годуновых. Прибывшие в Москву послы от самозванца зачитали на Лобном месте его послание, в котором тот называл себя чудесно спасшимся царевичем Дмитрием Ивановичем, а Годуновых – узурпаторами, призывал присягнуть себе, прощал московским людям, что они по незнанию присягали Годуновым, припоминал всякие утеснения и насилия, причиненные народу Борисом, обещал всем льготы и милости.

Все это вызвало народные волнения, и с криком «Долой Годуновых!» народ устремился в Кремль. Федор с матерью и сестрой Ксенией, при попустительстве боярского правительства, были арестованы и помещены под стражу, новым царем был провозглашен Лжедмитрий. Вместе с царской семьей были арестованы и другие Годуновы, а также их родственники.

Федор II Борисович Годунов был убит 20 июня 1605 года по приказу Лжедмитрия I. Его вместе с матерью задушили, а народу объявили, что они отравили себя ядом. Пощадили лишь царевну Ксению. По преданию, ее сначала отдали в наложницы Лжедмитрию, а затем сослал в монастырь.

Также по приказу Лжедмитрия тела Федора и его матери захоронили без почестей в Варсонофьевском монастыре. Туда же из Архангельского собора перевезли гроб с телом Бориса Годунова. Однако при Шуйском останки семьи Годуновых торжественно перезахоронили в особой усыпальнице Троице-Сергиева монастыря.

Фёдор II Бори́сович Годуно́в (1589-10/20 июня 1605) - царь России с 13/23 апреля по 1/11 июня 1605 года, картограф. Царствование Фёдора - самое короткое в истории России - продолжалось 49 дней.

Биография

Царям по имени Фёдор на Руси как-то не повезло: о них практически никто не помнит.

В царском роду были имена, которые традиционно считались не слишком подходящими для царевичей из родов Рюриковичей и Романовых.

Судите сами:
первенец Ивана Грозного, Дмитрий, году от роду трагически утонул в реке – кормилицу осторожно поддерживали под руки бояре, чтоб не дай Бог не оступилась... и мостки, по которым царевича несли на корабль, проломились. Что тут скажешь – судьба.

Второй Дмитрий, сын последней жены Ивана Грозного Марии Нагой, остался без отца в раннем возрасте, но на престол ему вступить так и не удалось: погиб, играя «в ножики». В его смерти обвиняли Бориса Годунова, но, по последним исследованиям, скорей всего, царевич упал на нож в приступе наследственной эпилепсии.

Лжедмитрия I, попытавшегося захватить трон, в итоге убили, а прахом выстрелили из пушки. Ничего хорошего не ждало и «тушинского вора», Лжедмитрия II. Так что имя «Дмитрий» в царской семье оказалось под негласным табу, по крайней мере, для старших ветвей рода.

Имени «Иван» тоже не повезло: после Ивана V, брата и соправителя Петра I, слабоумного и слабосильного, имя в царской семье практически не использовалось. Впрочем, то же самое ждало и имя самого Петра: после неудачных правлений погибшего от оспы подростка Петра II и убитого в результате дворцового переворота Петра III…

Благочестивые, но слабосильные

Примерно то же случилось и с именем «Федор». Все три царя, вступившие на престол под этим именем, оказались крайне недолговечны.

Первым из них был Федор I Иоаннович (1557-1598), сын Ивана IV Грозного и Анастасии Романовны Юрьевой-Захаровой, последний царь династии Рюриковичей. Правил он всего 12 лет. Был болезнен и умственно неполноценен, с трудом исполнял даже ритуальные обязанности. Во время коронации, утомившись, передал шапку Мономаха князю Мстиславскому, а золотую «державу» – Борису Федоровичу Годунову, что потрясло собравшихся и стало неким символом упадка династии.

Впрочем, царь был незлобен, любил церковные службы и звон колоколов. Дочь царя Феодосия скончалась в младенчестве, сыновей не имел.

Государством управлял шурин царя Борис Годунов, брат царицы Ирины. Благодаря его деятельности, в царствование Федора к России была присоединена Западная Сибирь, на южных границах построены города-крепости: Воронеж, Белгород, Курск, Самара, Саратов, Царицын и др., русско-шведская война (1590-1593) завершилась выгодным для России миром, в Москве была сооружена мощная оборонительная линия – Белый город. В 1589 году Константинопольский патриарх согласился на образование самостоятельной Московской патриархии. А вот положение крестьян ухудшилось: они потеряли право менять хозяев, закабаленные не могли выкупаться на свободу, в 1597 году вышел указ о пятилетнем сыске беглых крепостных. Повысились налоги и на тяглое городское население.

В общем, пока Борис правил, Фёдор проводил свои дни в болезнях и благочестии и скончался совсем нестарым человеком.

Почти точь-в-точь повторил судьбу этого царя Федор III Алексеевич Романов (1661-1682), сын Алексея Михайловича и Марии Ильиничны Милославской, старший брат Петра I. Все пять сыновей Алексея Михайловича от Марии Милославской были болезненны, трое умерло при жизни отца. Федор страдал цингой, с трудом ходил. Государством управляли боярин И. М. Милославский, постельничий И. М. Языков, стольник А. Т. Лихачев и др., значительное влияние имели воспитатель царя Симеон Полоцкий и Московский патриарх Иоаким.

В царствования Федора были смягчены уголовные наказания, отменено было членовредительство, проведена перепись, упорядочено взимание налогов. В 1682 году уничтожено местничество. Впрочем, сам царь мало занимался государственными делами и по юности, и по слабому состоянию здоровья.

Не повезло ему и в семейной жизни. Первая жена Федора, Агафия Грушецкая, умерла при родах. Однако пришлось жениться на другой: Марфе Матвеевне Апраксиной. И что ж вы думаете? Через два месяца после свадьбы царь скончался на 21-м году жизни.

Талантливый, но несчастливый

Но если имена первого и третьего Фёдоров более-менее известны – их упоминают в связи с именами Ивана Грозного или Петра I – то второй Фёдор практически неизвестен широкому кругу. А ведь это был действительно талантливый юноша.

Фёдор II Борисович Годунов (1589-1605) был сыном Бориса Годунова и Марии Григорьевны Скуратовой-Бельской. Чтобы укрепить престол за сыном, «узурпатор» Годунов при жизни именовал Федора «великим государем». Как и отец, юноша отличался глубоким умом, эрудицией, незаурядными способностями. Но судьба его ждала поистине трагическая.

Москва присягнула шестнадцатилетнему Федору без волнений. Однако царствовать ему пришлось всего семь недель… Это было самое короткое царствование в истории России: 49 дней. И тем более удивительно, как много успел начать этот юный монарх.

Под руководством Фёдора была составлена одна из первых русских карт, учреждён Каменный приказ, ведавший каменным строительством в стране. Впрочем, любовью к картографии и вниманием к путешественникам Фёдор прославился больше всего: талант к этому он проявил ещё будучи царевичем. А. С. Пушкин в трагедии «Борис Годунов» изобразил Фёдора за этим занятием:

Царь.
А ты, мой сын, чем занят? Это что?

Феодор.
Чертеж земли московской; наше царство
Из края в край. Вот видишь: тут Москва,
Тут Новгород, тут Астрахань. Вот море,
Вот пермские дремучие леса,
А вот Сибирь.

Царь.
А это что такое
Узором здесь виется?

Феодор. Это Волга.

Царь.
Как хорошо! вот сладкий плод ученья!
Как с облаков ты можешь обозреть
Все царство вдруг: границы, грады, реки.
Учись, мой сын: наука сокращает
Нам опыты быстротекущей жизни -
Когда-нибудь, и скоро может быть,
Все области, которые ты ныне
Изобразил так хитро на бумаге,
Все под руку достанутся твою…

Да, всё это досталось шестнадцатилетнему Фёдору, но ненадолго…

После семи недель царствования Федора сторонники Лжедмитрия I ворвались в палаты. Мать и сестра стояли подле юного царя с иконами, но изменники стащили Федора с трона и задушили его вместе с матерью. Царевну Ксению, не менее образованную и талантливую, чем брат (она даже писала песни), по некоторым источникам, Лжедмитрий насилием склонил к сожительству, но из-за ревности Марии Мнишек отослал в монастырь.

По приказу Лжедмитрия Федор и царица были захоронены без почестей, но при Шуйском торжественно перезахоронены в Троицком монастыре. История не терпит сослагательного наклонения, поэтому мы не можем сказать, как повернулась бы история Росси при Фёдоре II, проживи он долгую полноценную жизнь.

А вскоре на престол вступила династия Романовых, и этим вопросом интересоваться стало уже как-то политически неблагонамеренно. Увы, эта драматическая страница в истории страны, когда заговор лишил жизни талантливого и образованного царя-подростка, практически забыта…

Карта России

Царевич Фёдор вошёл в историю русской картографии: им или под его руководством была составлена одна из первых собственно русских карт России (карты, подготовленные иностранными специалистами, появились ещё в XVI веке). Она была издана в Амстердаме по рукописям в 1613 году видным картографом того времени Гесселем Герритсом. Издание 1613 года - библиографическая редкость; в 1614 году было выпущено второе издание, с поправками и дополнениями. Лист, отпечатанный Герритсом, включает также врезку с планом Москвы; относительно того, приписывать ли царевичу также и план столицы, мнения историков картографии расходятся.

Карта Фёдора Годунова составлена не по геодезическим данным и содержит искажения расстояний (например, участок течения Волги от Нижнего Новгорода до Казани растянут вдвое, а участок Киев-Путивль дан в полуторном масштабе; это, по-видимому, было связано с различной трактовкой в разных регионах единиц измерения, таких как верста, или, в случае с Волгой, просто малой известностью этого региона в то время). Тем не менее карта явилась большим вкладом в картографию России того времени.

Б. А. Рыбаков в своей книге «Русские карты Московии» предполагает, что при составлении своей карты Фёдор Борисович переработал и дополнил ранний русский чертёж, датированный ориентировочно 1523 годом. Историк картографии Лео Багров считает, что карта была выполнена царевичем в качестве учебного задания и могла попасть на Запад после разгрома дома Годуновых в 1605 году, по-видимому, её привёз в Голландию Исаак Масса. По Багрову, в этой карте мало использовались, «кроме нескольких названий», русские источники (например, конфигурация Дона, Днепра и Десны указывает на то, что царевичу был недоступен составлявшийся в то же время Большой чертёж), а в основе её лежит карта России Герхарда Меркатора. Кроме того, карта, изданная Герритсом, не воспроизводит в точности чертёж Годунова, а дополнительно привлекает ряд западных источников начала 1610-х годов. По мнению Багрова, первоначальная карта Фёдора была ограничена на севере Волгой от Мологи до Нижнего, на западе - меридианом Новгорода и Смоленска, на юге - Диким Полем к югу от Засечной черты до слияния Оскола и Донца, на востоке - меридианом Пронска, а остальные регионы были добавлены на карту Массой и Герритсом по другим источникам.

«Карта Годунова» получила популярность в Европе; с 1632 года гравёрная доска карты Герритса перешла к Виллему Блау, и в дальнейшем карта неоднократно переиздавалась с его подписью без каких-либо изменений вплоть до 1665 года, а также включалась в несколько изданий «Путешествия» Адама Олеария.

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Фёдор II Борисович Годунов ( - 10 (20 ) июня ) - русский царь с 13 (23) апреля по 1 (11) июня 1605 года , один из первых русских картографов . Его царствование - кратчайшее пребывание лица мужского пола на российском престоле (и второе по краткости после правления его тётки Ирины Годуновой). С ним может поспорить лишь Игорь Ольгович правивший в Киеве с 1 по 13 августа 1146 года.

Биография

«Просвещённый царевич»

«Царевич Федор, сын царя Бориса, отроча зело чудно. Благолепием цветущи, яко цвет дивный на селе от Бога преукрашен, и яко крин на поле цветущ; очи имея велики и черны; лице же бело, млечного белостию блистаяся, возрастом среду имея, телом изобилен. Научен же без отца своего книжному сочетанию, в ответах дивен и сладкоречив велми; пустотное и гнилое слово никогда из его уст не исхождало; о вере же и о поучении книжном со усердием прилежаше». (И. М. Катырев-Ростовский)

После вступления отца на престол () Фёдор стал царевичем и наследником, принимал участие в торжественном вступлении отца в столицу 30 апреля . В 1599 году 10-летний царевич собственноручным письмом известил монахов Троице-Сергиева монастыря о болезни отца, который не смог к ним приехать. Привлекался к государственным обязанностям (уже в 9-летнем возрасте имел собственную государственную печать), регулярно заседал в Боярской думе , принимал послов, в том числе женихов сестры Ксении - Густава Шведского и Иоанна Датского , участвовал в судебной и благотворительной деятельности отца (в частности, во время голода -1603 годов).

Воспитанием царевича руководил «дядька» Иван Чемоданов. Получил прекрасное образование, готовился отцом в «просвещённые государи»; сам Борис был грамотен, но никакого книжного образования не получил. Н. М. Карамзин называет его «первым плодом Европейского воспитания в России». Несмотря на это, оппозиция распускала в России и за рубежом слухи о болезненности и слабоумии наследника.

Невесты Фёдора

Георгий X дал присягу, однако царевну оставил у себя до следующего российского посольства; к этому времени Фёдора уже не было в живых.

Дальнейшая судьба самой царевны неизвестна .

«Годуновская» карта России

Царевич Фёдор вошёл в историю русской картографии : им или под его руководством была составлена одна из первых собственно русских карт России (карты, подготовленные иностранными специалистами, появились ещё в XVI веке). Она была издана в Амстердаме по рукописям в 1613 году видным картографом того времени Гесселем Герритсом . Издание 1613 года - библиографическая редкость; в 1614 году было выпущено второе издание, с поправками и дополнениями. Лист, отпечатанный Герритсом, включает также врезку с планом Москвы ; относительно того, приписывать ли царевичу также и план столицы, мнения историков картографии расходятся.

Карта Фёдора Годунова составлена не по геодезическим данным и содержит искажения расстояний (например, участок течения Волги от Нижнего Новгорода до Казани растянут вдвое, а участок Киев -Путивль дан в полуторном масштабе; это, по-видимому, было связано с различной трактовкой в разных регионах единиц измерения, таких как верста , или, в случае с Волгой, просто малой известностью этого региона в то время). Тем не менее карта явилась большим вкладом в картографию России того времени.

«Карта Годунова» получила популярность в Европе; с 1632 года гравёрная доска карты Герритса перешла к Виллему Блау , и в дальнейшем карта неоднократно переиздавалась с его подписью без каких-либо изменений вплоть до 1665 года , а также включалась в несколько изданий «Путешествия» Адама Олеария .

Царствование

Обстоятельства, при которых Фёдор Борисович вступил на московский престол, оказались слишком неблагоприятны для того, чтоб его царствование было долгим и счастливым. Его отец внезапно скончался в разгар войны с двинувшимся на Москву Лжедмитрием I . Присяга , принесённая царю, включала также имена его матери Марии и сестры Ксении Борисовны , а также клятву «не хотеть на царство» Симеона Бекбулатовича и «злодея, именующего себя Дмитрием» . Такая формулировка (где не упоминалось имени Григория Отрепьева) дало основания народу считать, что Годуновы отказались от версии, согласно которой самозванец - это Отрепьев, и подозревать, что он - настоящий царевич Дмитрий .

16-летний Фёдор не имел, разумеется, никакого опыта командования войсками и был вынужден положиться на семейство Басмановых , которые уже нанесли Лжедмитрию первые серьёзные поражения. В войсках под крепостью Кромы , где засели союзные Лжедмитрию казаки во главе с атаманом Корелой , остались также Василий и Иван Голицыны, Михаил Глебович Салтыков и Иван Иванович Годунов . В правительство вошли князья Фёдор Иванович Мстиславский , Василий и Дмитрий Ивановичи Шуйские , которых новый царь вызвал обратно из действующей армии в Москву ; сыскными делами, как и при Борисе, ведал Семён Годунов . С целью обеспечить лояльность населения правительство Фёдора раздавало огромные подарки «на помин души» царя Бориса, а также объявило амнистию сосланным при Борисе; среди вернувшихся в Москву был двоюродный дядя Фёдора Богдан Бельский , впоследствии сыгравший решающую роль при его аресте.

Предпринятые меры не дали желанных результатов, в частности, опытный старейшина Боярской думы Ф. И. Мстиславский с самого начала вёл двойную игру, в результате чего Семён Годунов распорядился даже тайно умертвить его , но это не было осуществлено из-за быстрого краха династии.

Во время семи недель царствования Фёдора была предпринята одна важная внутригосударственная мера: учреждён Каменный приказ (аналог министерства строительства), ведавший каменным строительством Московского государства. Ему подчинялись все мастера каменных дел, известковые и кирпичные заводы в Москве. Учреждение контролировало бюджет городов, где «белый камень добывался».

Нет точных данных о том, успел ли начать Фёдор Годунов, несмотря на краткость правления, чеканку собственной монеты. По одной из версий, для его монет использовалось сочетание реверса чекана царствования Фёдора Ивановича , где было указано только имя («Царь и великий князь Фёдор всея Руси») и аверса чекана времени царствования Бориса Годунова. Если это так, то он стал единственным царём, для монет которого не было изготовлено специального штемпеля. Интересно, что на ряде монет с аверсом времени Бориса Годунова на реверсе указано «Фёдор Иванович». Такие монеты с именем «Фёдор» и отчеством «Иванович» чеканились в кратковременное междуцарствие Фёдора Годунова и Лжедмитрия политическими силами, не признававшими Годуновых, а выступавших от имени последнего законного царя Рюриковича - Фёдора Ивановича .

Фёдор Борисович был единственным московским царём (не считая фактически не правившего Владислава Сигизмундовича), над которым не был совершён обряд венчания на царство .

Измена и битва при Кромах

Получивший фактически верховное командование воевода Пётр Фёдорович Басманов прибыл в ставку под осаждёнными Кромами 17 апреля вместе с митрополитом Новгородским Исидором с целью привести войска к присяге новому царю. Поскольку Басманов не был родовым боярином, формальным главным воеводой по правилам местничества был назначен князь Михаил Катырев-Ростовский . Фёдор Годунов обещал войскам щедрое вознаграждение по истечении, как записал иностранец, «шестинедельного траура» (то есть сороковин) по отцу.

В ставке произошёл раскол: не всё войско приняло присягу, и часть в первые же дни перешла к самозванцу; начались внутренние стычки в лагере, стороны использовали боевые кличи «Дмитрий» и «Фёдор» соответственно. Сторону самозванца взяли рязанские, тульские, каширские, алексинские и севские дворяне, прежде всего рязанцы Прокопий и Захарий Ляпуновы , впоследствии известные деятели Смуты. 7 мая Басманов изменил царю Фёдору. Среди его поводов была тяжба с родичем царя Семёном Годуновым из-за местничества : Годунов поставил его в подчинение своему зятю князю А. А. Телятевскому , хотя дед Телятевского был в подчинении у отца Басманова Фёдора , знаменитого фаворита Ивана Грозного, и Пётр Басманов заявил, что предпочитает смерть такому позору. На сторону Лжедмитрия вместе с ним перешли также Голицыны и Михаил Салтыков; по другим данным, Салтыков был пленником; Василий Голицын приказал связать себя, делая вид, что его берут в плен. Остаток войск, оставшихся верными Годуновым, был разбит изменниками в союзе с казаками Корелы (битва при Кромах), Иван Иванович Годунов был взят в плен и отправлен в ставку самозванца в Путивль , а Михаил Катырев-Ростовский, Андрей Телятевский и Семён Чемоданов, оставив войско, бежали к Москве. Конрад Буссов в «Московской хронике» представляет ситуацию так, что верными Фёдору остались только наёмники-немцы , которых он по возвращении в Москву якобы щедро одарил за верность и публично объявил «самыми верными и постоянными».

В направленном в Москву после этого события «прелестном письме» Лжедмитрий, титулуя себя уже не царевичем, а царём, называл Фёдора своим «изменником». Годуновы распорядились предавать распространителей послания самозванца пыткам и казни. По свидетельству голландца Исаака Массы, семейство Годуновых после поражения при Кромах затворилось в Кремле, опасаясь москвичей больше, «нежели неприятеля или сторонников Дмитрия».

Низложение и гибель

Незадолго до вступления Лжедмитрия в Москву низложенный царь и его мать были задушены в своём кремлёвском доме. Согласно «Московской хронике» Конрада Буссова, находившийся в Серпухове Самозванец ставил ликвидацию Годуновых условием, при котором он соглашался прибыть в столицу; причём это распоряжение было не секретным, а передано москвичам в открытом послании. После ареста патриарха Иова на подворье Годуновых явился со стрельцами Василий Голицын и приказал убить Фёдора; при этом с ним были князь Мосальский, дьяки Молчанов и Шерефединов. Однако, по словам бывшего в то время в Москве шведа Пера Эрлесунда (Петра Петрея), непосредственным исполнителем убийства был подьячий Иван Богданов, якобы тайно присланный для этого в Москву. Крепкий и сильный юноша, Фёдор оказал сопротивление убийцам, которые вчетвером едва справились с ним. Официально было объявлено, что Фёдор и его мать отравились; однако их тела, выставленные на всеобщее обозрение, имели следы борьбы и насильственной смерти, как свидетельствует Петрей: «и следы от верёвки, которой они были задушены, я видел собственными глазами вместе со многими тысячами людей».

Тела Фёдора и Марии Годуновых, вместе с извлечённым из гробницы в Архангельском соборе телом умершего 13 апреля Бориса Годунова, были захоронены по приказу Лжедмитрия безо всяких почестей во второстепенном московском женском Варсонофьевском монастыре . В 1606 году по распоряжению царя Василия Шуйского останки семьи Годуновых торжественно перенесли в Троице-Сергиев монастырь (гроб Фёдора Борисовича несли 20 бояр ), где в особой усыпальнице (возведённой в 1783 году) они покоятся и сейчас.

Сын естественно наследовал права его, утвержденные двукратною присягою, и как бы давал им новую силу прелестию своей невинной юности, красоты мужественной, души равно твердой и кроткой; он соединял в себе ум отца с добродетелию матери и шестнадцати лет удивлял вельмож даром слова и сведениями необыкновенными в тогдашнее время: первым счастливым плодом Европейского воспитания в России; рано узнал и науку правления, отроком заседая в Думе; узнал и сладость благодеяния, всегда употребляемый родителем в посредники между законом и милостию. Чего нельзя было ожидать Государству от такого Венценосца? Но тень Борисова с ужасными воспоминаниями омрачала престол Феодоров: ненависть к отцу препятствовала любви к сыну... «Святая кровь Димитриева, - говорят Летописцы, - требовала крови чистой, и невинные пали за виновного, да страшатся преступники и за своих ближних!» Многие смотрели только с любопытством, но многие и с умилением: жалели о Марии, которая, быв дочерью гнуснейшего из палачей Иоанновых и женою святоубийцы, жила единственно благодеяниями, и коей Борис не смел никогда открывать своих злых намерений; еще более жалели о Феодоре, который цвел добродетелию и надеждою: столько имел и столько обещал прекрасного для счастия России, если бы оно угодно было Провидению!

В наше время, когда царь Борис в значительной степени исторически «реабилитирован», такой взгляд кажется упрощённым, однако то, что Фёдор, всесторонне подготовленный к престолу талантливый и образованный юноша, заслуживал лучшей участи и мог стать одним из выдающихся русских государей, едва ли ставится под сомнение. Политический хаос Смутного времени поглотил многие прогрессивные начинания Бориса Годунова вместе с его наследником, который, возможно, был бы достойным продолжателем отцовской политики.

В искусстве

Фёдор является одним из центральных персонажей в пьесе А. С. Пушкина «Борис Годунов », где изображён за созданием географической карты:

Царь. А ты, мой сын, чем занят? Это что? Феодор. Чертеж земли московской; наше царство Из края в край. Вот видишь: тут Москва, Тут Новгород, тут Астрахань. Вот море, Вот пермские дремучие леса, А вот Сибирь…

В финале пьесы изображено убийство Фёдора и его матери - именно в ответ на известие о том, что они «отравили себя ядом», следует восходящая к Карамзину знаменитая ремарка, завершающая пьесу - «Народ безмолвствует». В первоначальной редакции народ отвечал: «Да здравствует царь Дмитрий Иванович». В изображении фактической стороны дела Пушкин следует за Карамзиным.

Фёдор Годунов является одним из персонажей цикла фантастических произведений Валерия Елманова «Эффект стрекозы».

Также Фёдор Годунов является главным героем трилогии в жанре альтернативной истории «Царь Фёдор», которую написал Роман Злотников .

Напишите отзыв о статье "Фёдор II Годунов"

Литература

Смута в Московском государстве. Россия начала XVII столетия в записках современников. - М.: Современник, 1989.
В. Корсакова.,. Феодор Борисович Годунов // Русский биографический словарь : в 25 томах. - СПб. -М ., 1896-1918.
С. Ф. Платонов . Борис Годунов (1921) // С. Ф. Платонов. Москва и Запад. Борис Годунов. - М.: Богородский печатник, 1999.
Р. Г. Скрынников . Борис Годунов. - М.: Наука, 1978.

другое издание: М.: Наука, 1983. другое издание: М.: АСТ, 2002. - ISBN 5-17-010892-3188

Л. Багров . История русской картографии. - М.: Центрполиграф, 2005. - ISBN 5-9524-1676-4

Примечания

И. А. Тихонюк. Герои и свидетели описываемых событий // Смута в Московском государстве, с. 440
Платонов, с. 244
Скрынников, с. 137
Иван Тимофеев; Аврамий Палицын, цит. по Платонов, с. 172.
Скрынников, с. 138.
Ошибочное указание Карамзина на то, что у Георгия X помимо сына Луарсаба была ещё только одна дочь - невеста Фёдора Елена (тогда как у Георгия X было, по крайней мере, три дочери) привело к тому, что Елену стали идентифицировать с другой дочерью Георгия X - Тинатин (?-после1614), ставшей с именем Пери Лела Фатима Султан Бегум в 1607(?) году девятой женой персидского шаха Аббаса I . Эта версия изложена, в частности, в романе-эпопее «Великий Моурави» А. А. Антоновской .
Багров. История русской картографии, с. 258.
Л. Багров. История картографии. Москва: Центрполиграф, 2004. ISBN 5-9524-1078-2., с. 198
Багров. История русской картографии, с. 257-259
Там же, с. 305.
Багров. История русской картографии, с. 305.
Иное сказание // Смута в Московском государстве, с. 43.
Н. М. Карамзин.
Скрынников, с. 181.
И. Г. Спасский. .
Колызин А. К атрибуции нескольких копеек конца XVI - начала XVII веков // Советский коллекционер. Вып. 25. - М., 1988. - С. 126-129; Колызин А. М. Нумизматика - ключ к тайнам прошлого // «Наука в России». № 5. - М., 1995. - С. 87-89; Kolyzin A. M. Numizmatics - Guide into the Past // «Science in Russia». № 5. M., 1995. (Р. 87-89).
Иное сказание // Смута в Московском государстве, с. 43-44
Скрынников, с. 180
Записки Жака Маржерета // Смута в Московском государстве, с. 218.
Иное сказание, с. 44.
Петрей. Достоверная и правдивая реляция // Смута в Московском государства, с. 184.
Петрей, с. 184.
Скрынников, с. 180.
Скрыников, с. 180
Berelowich André. La hiérarchie des égaux. La noblesse russe d’Ancien Régime (XVIe-XVIIe siècles). Éditions du Seuil. Paris, 2001. P. 80
Записки Жака Маржерета, с. 218.
Конрад Буссов. Московская хроника // Смута в Московском государстве, с. 277
Иное сказание, с. 47
Буссов, с. 277
И. Масса. Краткое известие о Московии в начале XVII в. М., 1937, с. 105.
Скрынников, с. 182
Иное сказание, с. 48
Буссов, с. 279
Маржерет, с. 219.
Буссов, с. 280.
Скрынников, с. 182.
Петрей, с. 186
Буссов, с. 323
Маясова Н. А. // Труды Отдела древнерусской литературы. Академия наук СССР. Институт русской литературы (Пушкинский Дом) / Отв. ред. Д. С. Лихачев.. - М.; Л.: Наука, 1966. - Т. 22: Взаимодействие литературы и изобразительного искусства в Древней Руси . - С. 294-311 .
Иное сказание, с. 50.

Ссылки

Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Отрывок, характеризующий Фёдор II Годунов

Прошло много лет с того чудесного тёплого завтрака, но эти её слова навсегда впечатались в мою память и стали одним из «неписанных» законов моей жизни, в которой «падать», к сожалению, мне пришлось очень много раз, но до сих пор всегда удавалось подняться. Проходили дни, я всё больше и больше привыкала к своему удивительному и такому ни на что не похожему миру и, несмотря на некоторые неудачи, чувствовала себя в нём по-настоящему счастливой.
К тому времени я уже чётко поняла, что не смогу найти никого, с кем могла бы открыто делиться тем, что со мной постоянно происходило, и уже спокойно принимала это, как должное, больше не огорчаясь и не пытаясь кому-то что-то доказать. Это был мой мир и, если он кому-то не нравился, я не собиралась никого насильно туда приглашать. Помню, позже, читая одну из папиных книг, я случайно наткнулась на строки какого-то старого философа, которые были написаны много веков назад и которые меня тогда очень обрадовали и несказанно удивили:
«Будь, как все, иначе жизнь станет невыносимой. Если в знании или умении оторвёшься от нормальных людей слишком далеко, тебя перестанут понимать и сочтут безумцем. В тебя полетят камни, от тебя отвернётся твой друг»…
Значит уже тогда (!) на свете были «необычные» люди, которые по своему горькому опыту знали, как это всё непросто и считали нужным предупредить, а если удастся – и уберечь, таких же «необычных», какими были они сами, людей!!!
Эти простые слова, когда-то давно жившего человека, согрели мою душу и поселили в ней крохотную надежду, что когда-нибудь я возможно и встречу кого-то ещё, кто будет для всех остальных таким же «необычным», как я сама, и с кем я смогу свободно говорить о любых «странностях» и «ненормальностях», не боясь, что меня воспримут «в штыки» или, в лучшем случае, – просто безжалостно высмеют. Но эта надежда была ещё настолько хрупкой и для меня невероятной, что я решила поменьше увлекаться, думая о ней, чтобы, в случае неудачи, не было бы слишком больно «приземляться» с моей красивой мечты в жёсткую реальность…
Даже из своего короткого опыта я уже понимала, что во всех моих «странностях» не было ничего плохого или отрицательного. А если иногда какие-то из моих «экспериментов» и не совсем получались, то отрицательное действие теперь проявлялось уже только на меня, но не на окружающих меня людей. Ну, а если какие-то друзья, из-за боязни быть вовлечёнными в мои «ненормальности», от меня отворачивались – то такие друзья мне были просто не нужны…
И ещё я знала, что моя жизнь кому-то и для чего-то видимо была нужна, потому, что в какую бы опасную «передрягу» я не попадала, мне всегда удавалось из неё выйти без каких-либо негативных последствий и всегда как-будто кто-то неизвестный мне в этом помогал. Как, например, и произошло тем же летом, в момент, когда я чуть было не утонула в нашей любимой реке Нямунас...

Был очень жаркий июльский день, температура держалась не ниже +40 градусов. Накалившийся «до бела» воздух был сухим, как в пустыне и буквально «трещал» в наших лёгких при каждом вздохе. Мы сидели на берегу реки, бессовестно потея и ловили ртами воздух, как выброшенные на сушу перегревшиеся караси… И уже почти что полностью «поджарившись» на солнышке, тоскующими глазами смотрели на воду. Привычной влаги абсолютно не чувствовалось и поэтому всей ребятне дико хотелось как можно быстрее окунуться. Но купаться было немножко боязно, так как это был другой, не привычный нам берег реки, а Нямунас, как известно, издавна была той глубокой и непредсказуемой рекой, с которой шутки шутить не советовалось.
Наш старый любимый пляж был на время закрыт для чистки, поэтому мы все временно собрались на месте более или менее кому-то знакомом, и все пока что дружно «сушились» на берегу, никак не решаясь купаться. У самой реки росло огромное старое дерево. Его длинные шелковистые ветви, при малейшем дуновении ветра, касались воды, тихо лаская её нежными лепестками, а мощные старые корни, упираясь в речные камни, сплетались под ним в сплошной «бородавчатый» ковёр, создавая своеобразную, нависающую над водой, бугристую крышу.
Вот это-то старое мудрое дерево, как ни странно, и являло собой реальную опасность для купающихся… Вокруг него, по какой-то причине, в воде создавалось множество своеобразных «воронок», которые как бы «всасывали» попавшегося человека в глубину и надо было быть очень хорошим пловцом, чтобы суметь удержаться на поверхности, тем более, что место под деревом как раз было очень глубоким.
Но детям говорить об опасности, как известно, почти что всегда бесполезно. Чем больше их убеждают заботливые взрослые, что с ними может произойти какая-то непоправимая беда, тем больше они уверенны, что «может быть с кем-то это и может случиться, но, конечно же, только не с ними, не здесь и не сейчас»… А само ощущение опасности, наоборот – их только ещё больше притягивает, тем самым, провоцируя иногда на глупейшие поступки.
Вот примерно так же думали и мы – четверо «бравых» соседских ребят и я, и, не вытерпев жары, всё же решили искупаться. Река выглядела тихой и спокойной, и никакой опасности вроде бы собой не представляла. Мы договорились наблюдать друг за другом и дружно поплыли. В начале вроде бы всё было, как обычно – течение было не сильнее, чем на нашем старом пляже, а глубина не превышала уже знакомой привычной глубины. Я расхрабрилась и поплыла уже более уверенно. И тут же, за эту же слишком большую уверенность, «боженька стукнул меня по головушке, да не пожалел»… Я плыла недалеко от берега, как вдруг почувствовала, что меня резко потащило вниз… И это было столь внезапно, что я не успела никак среагировать, чтобы удержаться на поверхности. Меня странно крутило и очень быстро тянуло в глубину. Казалось, время остановилось, я чувствовала, что не хватает воздуха.
Тогда я ещё ничего не знала ни о клинической смерти, ни о светящихся туннелях, появлявшихся во время неё. Но то, что случилось далее, было очень похожим на все те истории о клинических смертях, которые намного позже мне удалось прочитать в разных книжках, уже живя в далёкой Америке…
Я чувствовала, что если сейчас же не вдохну воздуха, мои лёгкие просто-напросто разорвутся, и я, наверняка, умру. Стало очень страшно, в глазах темнело. Неожиданно в голове вспыхнула яркая вспышка, и все чувства куда-то исчезли... Появился слепяще-яркий, прозрачный голубой туннель, как будто весь сотканный из мельчайших движущихся серебристых звёздочек. Я тихо парила внутри него, не чувствуя ни удушья, ни боли, только мысленно удивляясь необыкновенному чувству абсолютного счастья, как будто наконец-то обрела место своей долгожданной мечты. Было очень спокойно и хорошо. Все звуки исчезли, не хотелось двигаться. Тело стало очень лёгким, почти что невесомым. Вероятнее всего, в тот момент я просто умирала...
Я видела какие-то очень красивые, светящиеся, прозрачные человеческие фигуры, медленно и плавно приближающиеся по туннелю ко мне. Все они тепло улыбались, как будто звали к ним присоединиться… Я уже было потянулась к ним… как вдруг откуда-то появилась огромная светящаяся ладонь, которая подхватила меня снизу и, как песчинку, начала быстро подымать на поверхность. Мозг взорвался от нахлынувших резких звуков, как будто в голове внезапно лопнула защищающая перегородка... Меня, как мячик, вышвырнуло на поверхность… и оглушило настоящим водопадом цветов, звуков и ощущений, которые почему-то воспринимались мной теперь намного ярче, чем это было привычно.
На берегу была настоящая паника… Соседские мальчишки, что-то крича, выразительно размахивали руками, показывая в мою сторону. Кто-то пытался вытащить меня на сушу. А потом всё поплыло, закружилось в каком-то сумасшедшем водовороте, и моё бедное, перенапряжённое сознание уплыло в полную тишину... Когда я понемножку «очухалась», ребята стояли вокруг меня с расширившимися от ужаса глазами, и все вместе чем-то напоминали одинаковых перепуганных совят… Было видно, что всё это время они находились чуть ли не в настоящем паническом шоке, и видимо мысленно уже успели меня «похоронить». Я постаралась изобразить улыбку и, всё ещё давясь тёплой речной водой, с трудом выдавила, что у меня всё в порядке, хотя ни в каком порядке я в тот момент естественно не была.
Как мне потом сказали, весь этот переполох занял в реальности всего лишь минут пять, хотя для меня, в тот страшный момент, когда я находилась под водой, время почти, что остановилось... Я искренне радовалась, что мамы в тот день с нами не было. Позже мне кое-как удалось упросить «соседскую маму», с которой нас тогда отпустили купаться, чтобы то, что случилось у реки, осталось нашим секретом, так как мне совершенно не хотелось, чтобы моих бабушку или маму хватил сердечный удар, тем более, что всё уже было позади и не имело никакого смысла кого-либо так бессмысленно пугать. Соседка сразу же согласилась. Видимо, для неё это был такой же желанный вариант, так как ей не очень-то хотелось, чтобы кто-то узнал, что общего доверия ей, к сожалению, не удалось оправдать…
Но на этот раз всё кончилось хорошо, все были живы и счастливы, и не было никакой причины об этом более говорить. Только ещё много, много раз после моего неудачливого «купания» я возвращалась во сне в тот же сверкающий голубой туннель, который, по какой-то мне неизвестной причине, притягивал меня, как магнит. И я опять испытывала то необыкновенное чувство покоя и счастья, тогда ещё не зная, что делать это, как оказалось, было очень и очень опасно….

Нам всем навевают глухую тоску вечера.
Нам кажется вечер предвестником горькой утраты.
Ещё один день, точно плот по реке, во «вчера»
Уходит, уходит… ушёл… И не будет возврата.
(Мария Семёнова)

Через пару недель после того злополучного дня на берегу реки, меня начали посещать души (или точнее – сущности) умерших, мне незнакомых людей. Видимо мои частые возвращения к голубому каналу чем-то «разбередили» покой, до того спокойно существовавших в мирной тишине, душ... Только, как оказалось позже, далеко не все из них были по-настоящему так уж спокойны… И только после того, как у меня побывало огромное множество самых разных, от очень печальных до глубоко несчастных и неуспокоенных душ, я поняла насколько по-настоящему важно то, как мы проживаем нашу жизнь и как жаль, что задумываемся мы об этом только тогда, когда уже слишком поздно что-то менять, и когда остаёмся совершенно беспомощными перед жестоким и неумолимым фактом, что уже ничего и никогда не сможем исправить...
Мне хотелось бежать на улицу, хватать людей за руки и кричать всем и каждому, как это дико и страшно, когда всё становится слишком поздно!.. И ещё мне до боли хотелось, чтобы каждый человек знал, что «после» уже не поможет никто и никогда!.. Но, к сожалению, я тогда уже прекрасно понимала, что всё, что я получу за такое «искреннее предупреждение», будет всего лишь лёгкий путь в сумасшедший дом или (в лучшем случае) просто смех… Да и что я могла кому-либо доказать, маленькая девятилетняя девочка, которую никто, не хотел понять, и которую легче всего было считать просто «чуточку странной»…
Я не знала, что я должна делать, чтобы помочь всем этим несчастным, страдающим от своих ошибок или от жестокой судьбы, людям. Я готова была часами выслушивать их просьбы, забывая о себе и желая, как можно больше открыться, чтобы ко мне могли «постучаться» все, кто в этом нуждался. И вот начались настоящие «наплывы» моих новых гостей, которые, честно говоря, поначалу меня чуточку пугали.
Самой первой у меня появилась молодая женщина, которая сразу же мне чем-то понравилась. Она была очень грустной, и я почувствовала, что где-то глубоко в её душе «кровоточит» незаживающая рана, которая не даёт ей спокойно уйти. Незнакомка впервые появилась, когда я сидела, уютно свернувшись «калачиком» в папином кресле и с упоением «поглощала» книжку, которую выносить из дома не разрешалось. Как обычно, с большим удовольствием наслаждаясь чтением, я так глубоко погрузилась в незнакомый и такой захватывающий мир, что не сразу заметила свою необычную гостью.
Сначала появилось беспокоящее чувство чужого присутствия. Ощущение было очень странным – как будто в комнате вдруг подул лёгкий прохладный ветерок, и воздух вокруг наполнился прозрачным вибрирующим туманом. Я подняла голову и прямо перед собой увидела очень красивую, молодую светловолосую женщину. Её тело чуть-чуть светилось голубоватым светом, но в остальном она выглядела вполне нормально. Незнакомка смотрела на меня, не отрываясь, и как бы о чём-то умоляла. Вдруг я услышала:
– Пожалуйста, помоги мне…
И, хотя она не открывала рта, я очень чётко слышала слова, просто они звучали чуть-чуть по-другому, звук был мягким и шелестящим. И тут я поняла, что она говорит со мной точно так же, как я уже слышала раньше – голос звучал только в моей голове (что, как я позже узнала, было телепатией).
– Помоги мне… – опять тихо прошелестело.
– Чем я могу вам помочь? – спросила я.
– Ты меня слышишь, ты можешь с ней говорить… – ответила незнакомка.
– С кем я должна говорить? – поинтересовалась я.
– С моей малышкой, – был ответ.
Её звали Вероника. И, как оказалось, эта печальная и такая красивая женщина умерла от рака почти год назад, когда ей было всего лишь тридцать лет, и её маленькая шестилетняя дочурка, которая думала, что мама её бросила, не хотела ей этого прощать и всё ещё очень глубоко от этого страдала. Сын Вероники был слишком маленьким, когда она умерла и не понимал, что его мама уже никогда больше не вернётся… и что на ночь теперь его всегда будут укладывать уже чужие руки, и его любимую колыбельную будет петь ему какой-то чужой человек… Но он был ещё слишком мал и не имел ни малейшего понятия о том, сколько боли может принести такая жестокая потеря. А вот с его шестилетней сестрой дела обстояли совершенно иначе... Вот почему эта милая женщина не могла успокоиться и просто уйти, пока её маленькая дочь так не по-детски и глубоко страдала…
– Как же я её найду? – спросила я.
– Я тебя отведу, – прошелестел ответ.
Только тут я вдруг заметила, что, когда она двигалась, её тело легко просачивалось через мебель и другие твёрдые предметы, как будто оно было соткано из плотного тумана... Я спросила, трудно ли ей здесь находиться? Она сказала – да, потому что ей давно пора уходить… Ещё я спросила, страшно ли было умирать? Она сказала, что умирать не страшно, страшнее наблюдать тех, кого оставляешь после себя, потому, что столько ещё хочется им сказать, а изменить, к сожалению, уже ничего нельзя... Мне было очень её жаль, такую милую, но беспомощную, и такую несчастную... И очень хотелось ей помочь, только я, к сожалению, не знала – как?
На следующий день я спокойно возвращалась домой от своей подруги, с которой мы обычно вместе занимались игрой на фортепиано (так как своего у меня в то время ещё не было). Как вдруг, почувствовав какой-то странный внутренний толчок, я, ни с того ни с сего, свернула в противоположную сторону и пошла по мне совершенно незнакомой улице... Шла я недолго, пока не остановилась у очень приятного домика, сплошь окружённого цветником. Там, внутри двора, на маленькой игровой площадке сидела грустная, совершенно крошечная девочка. Она была скорее похожа на миниатюрную куклу, чем на живого ребёнка. Только эта «кукла» почему-то была бесконечно печальной... Сидела она совершенно неподвижно и выглядела ко всему безразличной, как будто в тот момент окружающий мир для неё просто не существовал.
– Её зовут Алина, – прошелестел внутри меня знакомый голос, – пожалуйста, поговори с ней...
Я подошла к калитке и попробовала открыть. Ощущение было не из приятных – как будто я насильно врывалась в чью-то жизнь, не спрашивая на это разрешения. Но тут я подумала о том, какой же несчастной должна была быть бедная Вероника и решила рискнуть. Девчушка подняла на меня свои огромные, небесно-голубые глаза и я увидела, что они наполнены такой глубокой тоской, какой у этого крошечного ребёнка просто ещё никак не должно было быть. Я подошла к ней очень осторожно, боясь спугнуть, но девочка совершенно не собиралась пугаться, только с удивлением на меня смотрела, как будто спрашивая, что мне от неё нужно.
Я подсела к ней на край деревянной перегородки и спросила, почему она такая грустная. Она долго не отвечала, а потом, наконец, прошептала сквозь слёзы:
– Меня мама бросила, а я её так люблю... Наверное, я была очень плохой и теперь она больше не вернётся.
Я растерялась. Да и что я могла ей сказать? Как объяснить? Я чувствовала, что Вероника находится со мной. Её боль буквально скрутила меня в твёрдый жгучий болевой ком и жгла так сильно, что стало тяжело дышать. Мне так хотелось им обеим помочь, что я решила – будь что будет, а, не попробовав, не уйду. Я обняла девчушку за её хрупкие плечики, и как можно мягче сказала:
– Твоя мама любит тебя больше всего на свете, Алина и она просила меня тебе передать, что она тебя никогда не бросала.
– Значит, она теперь живёт с тобой? – ощетинилась девчушка.
– Нет. Она живёт там, куда ни я, ни ты не можем пойти. Её земная жизнь здесь с нами, кончилась, и она теперь живёт в другом, очень красивом мире, из которого может тебя наблюдать. Но она видит, как ты страдаешь, и не может отсюда уйти. А здесь она уже находиться дольше тоже не может. Поэтому ей нужна твоя помощь. Ты хотела бы ей помочь?
– А откуда ты всё это знаешь? Почему она разговаривает с тобой?!.
Я чувствовала, что пока ещё она мне не верит и не хочет признавать во мне друга. И я никак не могла придумать, как же объяснить этой маленькой, нахохлившейся, несчастной девчушке, что существует «другой», далёкий мир, из которого, к сожалению, нет возврата сюда. И что её любимая мама говорит со мной не потому, что у неё есть выбор, а потому, что мне просто «посчастливилось» быть немножечко «другой», чем все остальные…
– Все люди разные, Алинушка, – начала я. – Одни имеют талант к рисованию, другие к пению, а вот у меня такой особый талант к разговору с теми, которые ушли из нашего с тобой мира уже навсегда. И твоя мама говорит со мной совсем не потому, что я ей нравлюсь, а потому, что я её услышала, когда больше никто её услышать не мог. И я очень рада, что хоть в чём-то могу ей помочь. Она тебя очень любит и очень страдает оттого, что ей пришлось уйти… Ей очень больно тебя оставлять, но это не её выбор. Ты помнишь, она тяжело и долго болела? – девочка кивнула. – Вот эта болезнь и заставила её покинуть вас. А теперь она должна уйти в свой новый мир, в котором она будет жить. И для этого она должна быть уверена, что ты знаешь, как она тебя любит.
Девочка грустно на меня посмотрела и тихо спросила:
– Она живёт теперь с ангелами?.. Папа мне говорил, что она теперь живёт в таком месте, где всё, как на открытках, что мне дарят на рождество. И там такие красивые крылатые ангелы... Почему она не взяла меня с собой?..
– Потому, что ты должна прожить свою жизнь здесь, милая, а потом ты тоже пойдёшь в тот же мир, где сейчас твоя мама.
Девочка засияла.
– Значит, там я её увижу? – радостно пролепетала она.
– Конечно, Алинушка. Поэтому ты должна быть всего лишь терпеливой девочкой и помочь твоей маме сейчас, если ты её так сильно любишь.
– Что я должна делать? – очень серьёзно спросила малышка.
– Всего лишь думать о ней и помнить её, потому, что она видит тебя. И если ты не будешь грустить, твоя мама наконец-то обретёт покой.
– Она и теперь видит меня?– спросила девочка и её губки начали предательски дёргаться.
– Да милая.
Она на какой-то миг замолчала, как бы собираясь внутри, а потом крепко сжала кулачки и тихо прошептала:
– Я буду очень хорошей, милая мамочка… ты иди… иди пожалуйста… Я тебя так люблю!..
Слёзы большими горошинами катились по её бледным щёчкам, но лицо было очень серьёзным и сосредоточенным… Жизнь впервые наносила ей свой жестокий удар и, казалось, будто эта маленькая, так глубоко раненная, девчушка вдруг совершенно по-взрослому что-то для себя осознала и теперь пыталась серьёзно и открыто это принять. Моё сердце разрывалось от жалости к этим двум несчастным и таким милым существам, но я, к сожалению, ничем больше не могла им помочь… Окружающий их мир был таким невероятно светлым и красивым, но для обоих это уже не мог больше быть их общий мир...
Жизнь порой бывает очень жестокой, и мы никогда не знаем, в чём заключается смысл приготовленной нам боли или потери. Видимо, это правда, что без потерь невозможно осмыслить того, что по праву или по счастливой случайности, дарит нам судьба. Только вот, что же могла осмыслить эта несчастная, съёжившаяся, как раненный зверёк, девчушка, когда мир вдруг обрушился на неё всей своей жестокостью и болью самой страшной в жизни потери?..
Я ещё долго сидела с ними и старалась, как могла, помочь им обеим обрести хоть какой-то душевный покой. Я вспомнила своего дедушку и ту жуткую боль, которую принесла мне его смерть… Как же должно было быть страшно этой хрупкой, ничем не защищённой малышке потерять самое дорогое на свете – свою мать?..
Мы никогда не задумываемся о том, что те, которых по той или иной причине отнимает у нас судьба, переживают намного глубже нас последствия своей смерти. Мы чувствуем боль потери и страдаем (иногда даже злясь), что они так безжалостно нас покинули. Но, каково же им, когда их страдание умножается в тысячи раз, видя то, как страдаем от этого мы?!. И каким беспомощным должен себя чувствовать человек, не имея возможности ничего больше сказать и ничего изменить?..
Я бы многое тогда отдала, чтобы найти хоть какую-то возможность предупредить об этом людей. Но, к сожалению, у меня таковой возможности не было… Поэтому, после печального визита Вероники, я стала с нетерпением ждать, когда же ещё кому-то смогу помочь. И жизнь, как это всегда обычно бывало, не заставила себя долго ждать.
Сущности приходили ко мне днём и ночью, молодые и старые, мужские и женские, и все просили помочь им говорить с их дочерью, сыном, мужем, женой, отцом, матерью, сестрой… Это продолжалось нескончаемым потоком, пока, под конец, я не почувствовала, что у меня нет больше сил. Я не знала, что, входя с ними в контакт, я должна была обязательно закрываться своей (к тому же, очень сильной!) защитой, а не открываться эмоционально, как водопад, постепенно отдавая им всю свою жизненную силу, которую тогда ещё, к сожалению, я не знала, как восполнять.
Очень скоро я буквально не имела сил двигаться и слегла в постель... Когда мама пригласила нашего врача, Дану, проверить, что же такое снова со мной стряслось, та сказала, что это у меня «временная потеря сил от физического переутомления»… Я не сказала никому ничего, хотя прекрасно знала настоящую причину этого «переутомления». И как делала уже давно, просто честно глотала любое лекарство, которое прописала мне моя двоюродная сестра, и, отлежавшись в постели около недели, опять была готова на свои очередные «подвиги»…
Я давно поняла, что искренние попытки объяснений того, что по-настоящему со мной происходило, не давали мне ничего, кроме головной боли и усиления постоянного наблюдения за мной моих бабушки и мамы. А в этом, честно говоря, я не находила никакого удовольствия...
Моё долгое «общение» с сущностями умерших в очередной раз «перевернуло» мой и так уже достаточно необычный, мир. Я не могла забыть того нескончаемого потока глубокого людского отчаяния и горечи, и всячески пыталась найти хоть какой-нибудь способ им помочь. Но дни шли, а я так ничего и не смогла придумать в одиночку, кроме, как опять же – действовать тем же способом, только уже намного осторожнее тратя на это свою жизненную силу. Но так как относиться спокойно к происходящему я никак не могла, то всё же продолжала выходить на контакты и пыталась помочь, как могла, всем отчаявшимся в их беспомощности душам.
Правда, иногда бывали и забавные, почти что смешные случаи, об одном из которых мне хотелось здесь рассказать...

На дворе был серый пасмурный день. Низкие набрякшие водой свинцовые тучи еле-еле тащились по небу, грозясь в любой момент разразиться «водопадным» ливнем. В комнате было душно, не хотелось ничем заниматься, только лежать, уставившись в «никуда» и ни о чём не думать… Но дело в том, что именно не думать-то я никогда и не умела, даже тогда, когда честно пыталась расслабиться или отдыхать. Поэтому я сидела в своём излюбленном папином кресле и пыталась прогнать своё «муторное» настроение чтением одной из своих любимых «положительных» книг.
Через какое-то время я почувствовала чужое присутствие и мысленно приготовилась встречать нового «гостя»… Но вместо привычного мягкого ветерка меня почти что приклеило к спинке кресла, а мою книжку швырнуло на пол. Я очень удивилась такому неожиданному бурному проявлению чувств, но решила подождать и посмотреть, что же будет дальше. В комнате появился «взъерошенный» мужчина, который, не поздоровавшись и не назвавшись (что обычно делали все остальные), сразу же потребовал, чтобы я «немедленно пошла с ним», потому что я ему «срочно нужна»… Он был настолько взвинченным и «кипящим», что меня это чуть ли не рассмешило. Никакой грустью или болью, как это бывало с остальными, тут и не пахло. Я попыталась собраться, чтобы выглядеть как можно более серьёзно и спокойно спросила:
– А почему вы думаете, что я с вами куда-то пойду?
– Ты что, ничего не понимаешь? Я мёртвый!!! – заорал в моём мозге его голос.
– Ну, почему не понимаю, я прекрасно знаю, откуда вы, но это ещё совершенно не значит, что вы имеете право мне грубить – спокойно ответила я. – Как я понимаю, в помощи нуждаетесь вы, а не я, поэтому будет лучше, если вы постараетесь быть немножко повежливее.

Мать: Мария Григорьевна Богданова-Бельская

Фёдор Бори́сович Годуно́в (II) ( -10/20 июня ) - царь Руси с 13/23 апреля по 1/11 июня 1605 года , картограф . Его царствование - кратчайшее пребывание лица мужского пола на российском престоле (и второе по краткости после правления его тётки Ирины Годуновой).

«Просвещённый царевич»

Невесты Фёдора

Елену видел я в шатре у Царицы: она сидела между матерью и бабкою на золотом ковре и жемчужном изголовье, в бархатной одежде с кружевами, в шапке, украшенной каменьями драгоценными. Отец велел ей встать, снять с себя верхнюю одежду и шапку: вымерил её рост деревцом и подал мне сию мерку, чтобы сличить с данною от Государя. Елена прелестна, но не чрезвычайно: бела и ещё несколько белится; глаза у неё чёрные, нос небольшой, волосы крашеные , станом пряма, но слишком тонка от молодости: ибо ей только 10 лет; и в лице не довольно полна.

Дальнейшая судьба самой царевны неизвестна .

Карта России

Царевич Фёдор вошёл в историю русской картографии : им или под его руководством была составлена одна из первых собственно русских карт России (карты, подготовленные иностранными специалистами, появились ещё в XVI веке). Она была издана в Амстердаме по рукописям в 1613 году видным картографом того времени Гесселем Герритсом . Издание 1613 года - библиографическая редкость; в 1614 году было выпущено второе издание, с поправками и дополнениями. Лист, отпечатанный Герритсом, включает также врезку с планом Москвы ; относительно того, приписывать ли царевичу также и план столицы, мнения историков картографии расходятся.

Карта Фёдора Годунова составлена не по геодезическим данным и содержит искажения расстояний (например, участок течения Волги от Нижнего Новгорода до Казани растянут вдвое, а участок Киев -Путивль дан в полуторном масштабе; это, по-видимому, было связано с различной трактовкой в разных регионах единиц измерения, таких как верста , или, в случае с Волгой, просто малой известностью этого региона в то время). Тем не менее карта явилась большим вкладом в картографию России того времени.

«Карта Годунова» получила популярность в Европе; с 1632 года гравёрная доска карты Герритса перешла к Виллему Блау , и в дальнейшем карта неоднократно переиздавалась с его подписью без каких-либо изменений вплоть до 1665 года , а также включалась в несколько изданий «Путешествия» Адама Олеария .

Царствование

Обстоятельства, при которых Фёдор Борисович вступил на московский престол, оказались слишком неблагоприятны для того, чтоб его царствование было долгим и счастливым. Его отец внезапно скончался в разгар войны с двинувшимся на Москву Лжедмитрием I . Присяга , принесённая царю, включала также имена его матери Марии и сестры Ксении Борисовны , а также клятву «не хотеть на царство» Симеона Бекбулатовича и «злодея, именующего себя Дмитрием». Такая формулировка (где не упоминалось имени Григория Отрепьева) дало основания народу считать, что Годуновы отказались от версии, согласно которой самозванец - это Отрепьев, и подозревать, что он - настоящий царевич Дмитрий.

16-летний Фёдор не имел, разумеется, никакого опыта командования войсками и был вынужден положиться на семейство Басмановых , которые уже нанесли Лжедмитрию первые серьёзные поражения. В войсках под крепостью Кромы , где засели союзные Лжедмитрию казаки во главе с атаманом Корелой, остались также Василий и Иван Голицыны, Михаил Глебович Салтыков и Иван Иванович Годунов. В правительство вошли князья Фёдор Иванович Мстиславский , Василий и Дмитрий Ивановичи Шуйские , которых новый царь вызвал обратно из действующей армии в Москву; сыскными делами, как и при Борисе, ведал Семён Годунов . С целью обеспечить лояльность населения правительство Фёдора раздавало огромные подарки «на помин души» царя Бориса, а также объявило амнистию сосланным при Борисе; среди вернувшихся в Москву был двоюродный дядя Фёдора Богдан Бельский , впоследствии сыгравший решающую роль при его аресте.

Предпринятые меры не дали желанных результатов, в частности, опытный старейшина Боярской думы Ф. И. Мстиславский с самого начала вёл двойную игру, в результате чего Семён Годунов распорядился даже тайно умертвить его, но это не было осуществлено из-за быстрого краха династии.

Монета, предположительно отчеканенная при Фёдоре Борисовиче, с именем «Фёдор» и аверсом образца монет Бориса Годунова

Нет точных данных о том, успел ли начать Фёдор Годунов, несмотря на краткость правления, чеканку собственной монеты. По одной из версий, для его монет использовалось сочетание реверса чекана царствования Фёдора Ивановича, где было указано только имя («Царь и великий князь Фёдор всея Руси») и аверса чекана времени царствования Бориса Годунова. Если это так, то он стал единственным царём, для монет которого не было изготовлено специального штемпеля. Интересно, что на ряде монет с аверсом времени Бориса Годунова на реверсе указано «Фёдор Иванович». Такие монеты с именем «Федор» и отчеством «Иванович» чеканились в кратковременное междуцарствие Федора Годунова и Лжедмитрия политическими силами, не признававшими Годуновых, а выступавших от имени последнего законного царя Рюриковича - Федора Ивановича.

Измена и битва при Кромах

Получивший фактически верховное командование воевода Пётр Фёдорович Басманов прибыл в ставку под осаждёнными Кромами 17 апреля вместе с митрополитом Новгородским Исидором с целью привести войска к присяге новому царю. Поскольку Басманов не был родовым боярином, формальным главным воеводой по правилам местничества был назначен князь Михаил Катырев-Ростовский. Фёдор Годунов обещал войскам щедрое вознаграждение по истечении, как записал иностранец, «шестинедельного траура» (то есть сороковин) по отцу.

В ставке произошёл раскол: не всё войско приняло присягу, и часть в первые же дни перешла к самозванцу; начались внутренние стычки в лагере, стороны использовали боевые кличи «Дмитрий» и «Фёдор» соответственно. Сторону самозванца взяли рязанские, тульские, каширские, алексинские и севские дворяне, прежде всего рязанцы Прокопий и Захарий Ляпуновы , впоследствии известные деятели Смуты. 7 мая Басманов изменил царю Фёдору. Среди его поводов была тяжба с родичем царя Семёном Годуновым из-за местничества : Годунов поставил его в подчинение своему зятю князю А. А. Телятевскому , хотя дед Телятевского был в подчинении у отца Басманова Фёдора , знаменитого фаворита Ивана Грозного, и Пётр Басманов заявил, что предпочитает смерть такому позору. На сторону Лжедмитрия вместе с ним перешли также Голицыны и Михаил Салтыков; по другим данным, Салтыков был пленником; Василий Голицын приказал связать себя, делая вид, что его берут в плен. Остаток войск, оставшийся верный Годуновым, был разбит изменниками в союзе с казаками Корелы (битва при Кромах), Иван Иванович Годунов был взят в плен и отправлен в ставку самозванца в Путивль , а Михаил Катырев-Ростовский, Андрей Телятевский и Семён Чемоданов, оставив войско, бежали к Москве. Конрад Буссов в «Московской хронике» представляет ситуацию так, что верными Фёдору остались только наёмники-немцы , которых он по возвращении в Москву якобы щедро одарил за верность и публично объявил «самыми верными и постоянными».

Низложение и гибель

Убийство Фёдора Годунова. Картина К. Е. Маковского (1862)

Оценка

Современники (русские и иностранные), а также многие историки расценивали Фёдора, его мать и сестру как невинных жертв преступного властолюбия Бориса Годунова, покаранного Богом за убийство царевича Дмитрия (такая точка зрения выражена уже в анонимном «Ином сказании» времён Василия Шуйского: «О, ослепление, о его неистовства, о многие окаянства… Где его супруга и любимые чада? Кто может его жену и чад отнять у палача?» ). Афористичная формулировка такого подхода принадлежит Н. М. Карамзину :

В культуре

Борис Годунов наблюдает за учением сына-географа. Н. Некрасов, XIX в.

Фёдор является одним из центральных персонажей в пьесе А. С. Пушкина «Борис Годунов», где изображён за созданием географической карты:

Царь. А ты, мой сын, чем занят? Это что? Феодор. Чертеж земли московской; наше царство Из края в край. Вот видишь: тут Москва, Тут Новгород, тут Астрахань. Вот море, Вот пермские дремучие леса, А вот Сибирь…

Литература

Смута в Московском государстве. Россия начала XVII столетия в записках современников. М., Современник, 1989.

С. Ф. Платонов . Борис Годунов (1921) // С. Ф. Платонов. Москва и Запад. Борис Годунов. М., Богородский печатник, 1999.

Р. Г. Скрынников . Борис Годунов. Москва: Наука, 1978.

другое издание: Москва: Наука, 1983. другое издание: Москва: АСТ, 2002. ISBN 5-17-010892-3188.

Л. Багров . История русской картографии. Москва: Центрполиграф, 2005. ISBN 5-9524-1676-4 .

Примечания

И. А. Тихонюк. Герои и свидетели описываемых событий // Смута в Московском государстве, с. 440