Кто стоял во главе маньчжоу го. Географическая энциклопедия что такое маньчжоу-го, что означает и как правильно пишется. Военно-речные силы маньчжоу-го

14. Император Маньчжоу-Диго

Японцы по своим разведываетльным каналам были хорошо осведомлены обо всех действиях Пу И. За ним постоянно следили, при нем неотлучно находились люди, доносившие о каждом шаге его действий и разговорах Пу И. Как писал сам император, в первую очередь это был его слуга Ци Цзичжун. Он появился еще в императорском дворце в Пекине после того как Пу И выгнал почти всех евнухов из дворца. Тогда он был молодым человеком, которому император очень доверял. Когда Пу И выехал из Тяньцзиня на Северо-Восток он взял его с собой и понятное дело, тот знал каждый шаг молодого императора. После создания Маньчжоу-Го Ци Цзичжун был послан на учебу в Японию в военную академию, вскоре став офицером в марионеточных войсках Северного Китая .

Из показаний Пу И на Токийском процессе: «Генерал Ёсиока (японский министр двора императора Маньчжоу-Го – В.У. ) дал мне список родственников, которым разрешалось видеться со мной. Когда я встречался с этими родственниками, японская жандармерия следила за тем, когда они приходят и уходят, и докладывала об этом Квантунской армии. Вся корреспонденция, которая приходила на мое имя от различных друзей, задерживалась и просматривалась японскими цензорами. Генерал Ёсиока на основании инструкций, полученных от генерала Умэдзу, запрещал мне посещать могилы моих предков» .

Японской военной разведывательной службой ведали 2-й отдел Генерального Штаба армии и 3-й отдел Морского Генерального Штаба. В эти отделы входили представители легальной разведки, как военные и морские атташе, военные миссии и разведывательные органы армии и флота. В Китае, Маньчжурии и Внутренней Монголии (кстати, как и во время японской интервенции в Сибири) разведывательную работу вели военные миссии, начальниками которых, как правило, назначались наиболее квалифицированные офицеры разведки.

Самостоятельную разведывательную работу вели и японские жандармские органы. Один из отделов жандармерии, кэмпетай , выполнял специфические функции контрразведки и «контроля мысли». Начальниками жандармских отрядов назначались, как правило, строевые командиры, поэтому большинство японских офицеров, занимавших ответственные посты, проходило стаж командования жандармскими отрядами и имело в послужных списках опыт разведывательной и контрразведывательной работы. Многие высшие военные руководители Квантунской армии прошли «курсы повышения» именно в жандармских отрядах. Так, обладавший большим стажем разведывательной службы генерал-лейтенант Итагаки готовил маньчжурские события в качестве начальника штаба Квантунской армии. Генерал Тодзио , бывший премьер Японии в годы войны, в 1936 г. возглавлял жандармерию Квантунской армии, а затем стал начальником ее штаба. Генерал-лейтенант Тасиро, до принятия поста командующего японскими войсками в Северном Китае, занимал пост начальника жандармерии.

Разведывательную работу вела также гражданская полиция, в обязанности которой входили вербовка кадров провокаторов и насаждение шпионской агентуры в сопредельных странах.

Консульская и дипломатическая разведывательная служба находилась в ведении Министерства Иностранных Дел Токио. Разведывательная работа МИД Японии велась не только дипломатическими и консульскими учреждениями, но и огромной сетью исследовательских, научных, культурных и прочих организаций.

Во всех крупных городах Дальнего Востока японская разведка имела своих резидентов, обычно скрытых под видом фотографов, аптекарей, владельцев ресторанов и отелей, редакторов газет и журналов, научных работников, учителей, прислуги и т.п. Так, в Мукдене шпионской деятельностью занимался владелец Университетской аптеки являвшийся на самом деле полковником штаба жандармерии Квантунской армии некий Мияказава, хорошо говоривший по-русски и по-китайски. Пограничные разведывательные пункты в Сахаляне и Хайларе действовали под видом аптек, владельцами или управляющими которых были офицеры японского Генерального штаба или жандармерии.

Прошел год правления верховного правителя в Маньчжоу-Го. По договоренности с японцами Пу И соглашался быт верховным правителем в течение одного года и если через год руководство Квантунской армии не восстановить монархический строй он мог подать в отставку. Но этого не произошло, у верховного правителя, как он признавался сам позднее, не хватило смелости подать в отставку. И если при вступлении к новым обязанностям он еще заикался о дальнейшей своей судьбе и возможности стать императором при встречах с Муто Нобуёси, которые проходили три раза в месяц, то позднее уже не ставил этого вопроса, при встречах затрагивая лишь темы буддизма, конфуцианства, дружбы двух стран Маньчжоу-Го и Японии.

Однако на одном из совещаний, проходивших в первые дни после годовщины пребывания по посту верховного правителя Маньчжурии, Муто Нобуёси сам затронул давно волновавший Пу И вопрос, его «императорские сны», сказав, что Япония как раз изучает проблему, каким должен быть государственный строй Маньчжоу-Го. Когда создадутся подходящие условия, подчеркнул японец, этот вопрос, естественно, будет решен.

27 марта 1933 г. Япония, не получив признания «свершившегося факта», то есть создания Маньчжоу–Го со стороны Лиги Наций, обнародовала Извещение о своем выходе из этой международной организации , тем самым развязав себе руки для расширения агрессии в Китае. Еще за два дня до официального заявления о выходе из Лиги наций, командование Квантунской армии сосредоточило на фронте между Цзиньчжоу и Шанхайгуанем пять дивизий, которые при поддержке авиации корейской группы японских войск и военных кораблей 2-й эскадры готовилась перейти в наступление, форсировать проходы в Великой китайской стене, а затем повернуть фронт на запад и юго-запад, чтобы ворвавшись в Центральный Китай овладеть провинциями Жэхэ и Чахар , создав тем самым кольцо блокады вокруг Пекина и Тяньцзиня.

Ни одной дивизии центрального китайского правительства не было в этих угрожаемых районах. Находившиеся под командованием Чан Кайши и его Главного штаба 30 дивизий с частями усиления, вооруженных западными государствами современным стрелковым и артиллерийским вооружением, общей численностью более 350 тыс. человек были брошены в это время против советских районов и Красной армии южнее Янцзы. Генералы-милитаристы западных и южных провинций, со своей стороны, не собирались посылать свои войска на север, поскольку они рассматривали усиление власти Чан Кайши как угрозу своему положению.

Этой ситуацией и воспользовались японские войска, которые торопились развернуть наступление с целью захвата Северного Китая, и в первую очередь провинций Жэхэ и Чахар. Здесь им противостояли войска Чжан Сюэляна, в которых были сильны антияпонские настроения. Офицеры и солдаты бывшей Маньчжурской армии горели желанием идти в бой, чтобы смыть позор своего бегства из пределов Северо-восточного Китая. Однако эти войска были слабо вооружены, имели небольшие запасы патронов и артиллерийских снарядов. Неоднократные обращения Чжан Сюэляна к Чан Кайши об оказании ему помощи оружием остались без ответа.

25 февраля на рассвете две японские дивизии двумя эшелонами, начали наступление из районов Цзиньчжоу и Шанхайгуаня, вступив в пределы провинции Жэхэ. Китайские войска, имевшие приказ «не допустить форсирования японскими войсками Великой китайской стены», оставались на позициях вдоль стены, не оказывая японцам серьезного сопротивления. Тогда японские войска, свернувшись в колонны, стали быстро продвигаться в западном и северо-западном направлениях, занимая один населенный пункт за другим. За полтора месяца наступления эти колонные продвинулись на 280-200 км и 8 апреля вступили в главный город провинции Жэхэ.

Как только японская армия полностью заняла Жэхэ, Пу И поздравил японских генералов с одержанной победой и пожелал им дальнейших военных успехов. Он пожелал генералам, чтобы они «приложили новые усилия и добились новых побед» .

Продолжая развивать наступление, японские колонны к середине апреля вступили в провинцию Чахар. 2 мая они заняли г. Долоннор. Монгольские феодалы и их охранные войска встретили передовые отряды японских войск «хлебом-солью», что дало основание для японских захватчиков утверждать якобы об «освободительной миссии в отношении монгольского населения Внутренней Монголии». Японское правительство «предложило» Пу И «обратиться к руководителям провинции Жэхэ с предложением о переговорах на предмет присоединения их провинций к государству Маньчжоу-Го, встать под защиту этого признанного Японией государства» . В столицу Маньчжоу-Го Синьцзин была доставлена японскими офицерами «делегация» от правителей Жэхэ в составе шести чиновников, пяти монахов и более десяти ранее работавших на японскую разведку офицеров армии Внутренней Монголии. «Делегация» была принята Пу И, разговор был предельно короткий. «Делегаты» поставили свои подписи под декларацией о «добровольном присоединении провинции Жэхэ к государству Маньчжоу-Го».

Из городов Жэхэ и Долонноора моторизированные подвижные отряды японской Квантунской армии двинулись в южном и юго-восточном направлении, прорвались через проходы в Великой китайской стене, вступили в провинцию Хэбэй, а на направлении Пекин-Мукденской железной дороги оказались всего в 180 милях от Пекина и в 250 милях от Тяньцзиня.

По всему Китаю поднялось движение протеста против японской агрессии. Советское правительство, прогрессивные силы в капиталистических странах выступили в защиту китайского народа, осуждая агрессивные действия японских империалистов. Правительства США и Великобритании вынуждены были заявить «о непризнании японских захватов в Китае», а президент США Ф.Д.Рузвельт обратился с открытым письмом к японскому правительству, в котором предлагал «прекратить военные действия в Китае и вступить в переговоры с нанкинским правительством» .

31 мая 1933 г. в Тангу состоялись японо-китайские переговоры, в результате которых раздираемое внутренними противоречиями нанкинское правительство, вновь капитулировав, подписано соглашение, известное как соглашение Хэ-Умэдзу (Хэ Иньцин – Умэдзу). По данному соглашению гоминьдановские войска должны были отойти на восток от Луаньдуна, а китайское правительство – дать обязательства Японии не предпринимать «никаких актов, которые могли бы спровоцировать военные действия и беспорядки». В этом соглашении говорилось, что «японские войска, желающие удостовериться, как исполняется соглашение, могут пользоваться для наблюдения самолетами и другими средствами, причем китайская сторона должна пропускать японских представителей, охранять их и предоставлять им все удобства» Это позорное, капитулянтское соглашение, подписанное правительством Гоминьдана, где был подтвержден официальный отказ нанкинского правительства от Маньчжурии, положило начало новому этапу в политике Японии в отношении Китая. Японские руководители убедились в том, что Гоминьдан во главе с Чан Кайши и Ван Цзиньвэем готов пожертвовать Северным Китаем, готов пойти на любое соглашение с Японией, лишь бы получить «свободу рук» для широкого развертывания гражданской войны против коммунистов и Красной армии Китая.

Такая обстановка весьма воодушевляюще подействовала на людей, горячо заинтересованных в реставрации цинской монархии. Они решили, что наступил подходящий момент, и начали активные действия.

Си Ся еще в марте послал близкого к нему человека с поручением пригласить маньчжурских ветеранов-монархистов и бывших членов парламента трех восточных провинций на совещание в Чанчунь. Они хотели просить Пу И вступить на престол, но хорошо информированная о положении дел в Маньчжоу-Го японская жандармерия тогда запретила им это. В июне они вновь стали действовать.

Некоторые лица из чжилийской группировки, а также платные агенты и некоторые японцы готовы были поддержать милитариста У Пэйфу, если бы он вновь вышел на сцену. Это вызвало определенное волнение среди старых цинских монархистов Пекина и Тяньцзиня. Началось новое «обсуждение и изучение» вопроса о возможности реставрации монархии на севере и Северо-Востоке Китая. В июле начальник общей канцелярии Государственного совета Маньчжоу-Го японец Камаи неожиданно ушел в отставку. Ему выдали официально выходное пособие в размере одного миллиона юаней, и еще «определенную сумму» за то, что он обещал хранить молчание. После этого он начинает тайную борьбу за получение «независимости» Северным Китаем. В беседе с одним высокопоставленным китайским чиновником он заявил, что отправиться в Шанхай «действовать во имя будущей реставрации монархии на территории всего Китая» . Таким образом, в обществе постоянно муссировались слухи о возможной реставрации монархического строя, что, несомненно, воодушевляло Пу И и его ближайшее китайское окружение. Верховный правитель посылает своего телохранителя Кудо Тэцусабуро , который приехал в свое время вместе с Пу И из Тяньцзиня и которому он доверял, считая его честным и преданным, в Японию, где косвенными путями выяснить обстановку и собрать некоторую информацию интересующую Пу И. Кудо вскоре возвратился, рассказав, что в Японии он встречался в Минами и важными лицами из Общества Черного дракона и узнал, что руководители японского военного ведомства согласны восстановить монархический строй в Маньчжоу-го .

Уже в октябре 1933 г. слова японца Кудо подтвердились. Новый главнокомандующий Квантунской армии Хисикари Такаси официально сообщил Пу И, что японское правительство готово признать последнего императором Манчжоу-Го. Пу И пришел в чрезвычайно радостное настроение, его «императорские сны» сбывались.

За три месяца до провозглашения его императором японские советники во главе с полковником Доихара инсценировали паломничество в Северный Мавзолей в Мукдене, где Пу И пришло видение и поведало, что «Душа умершего предка жестом показала ему, что восхождение на трон императора известно душам других его предков, пребывавших некогда на троне в Пекине, и что они оказывают этому полное одобрение» .

Верховный правитель Маньчжурии стал готовиться к вступлению на «императорский престол», считая, что первым делом, необходимо подготовить императорское одеяние.

Вот как сам Пу И описывал данные приготовления: «Императорский халат с драконами прислала из Пекина вдовствующая императорская наложница. Но командование Квантунской армией заявило, что Япония признает меня императором Маньчжоу-Го, а не цинским императором, поэтому мне следует надеть не халат с драконами, а парадную форму генералиссимуса морских, воздушных и сухопутных войск Маньчжоу-Го.

– Как это можно? Я потомок Айсинь Гиоро, разве можно не соблюдать установлений предков? К тому же приедут все члены рода Айсинь Гиоро. И я при них взойду на престол в заморской форме?

– Вы правы, ваше величество, – кивал головой Чжэн Сяосюй, глядя на брошенный на столе императорский халат. Этот человек, мечтавший о том, чтобы стать премьер-министром поздней Цин, очевидно, в этот момент как раз размышлял о коралловом украшении и павлиньих перьях на головном уборе, который могли носить сановники высшего ранга. В последнее время он стал немного почтительнее по отношению ко мне. – Вы правы, ваше величество, но только как на это посмотрит Квантунская армия?

– Переговорите с ними.

После ухода Чжэн Сяосюя я принялся любоваться императорским платьем, которое хранила императорская наложница Жун Хуэй вот уже двадцать два года. Этот императорский халат носил еще император Гуансюй, об этом халате с вышитыми драконами я думал двадцать два года. Я обязательно надену его на торжественную церемонию, и это будет началом восстановления династии Цин…

Чжэн Сяосюй вскоре вернулся. Он сказал, что Квантунская армия решительно требует, чтобы на торжественной церемонии я был одет в мундир генералиссимуса».

В результате переговоров с японским командованием был достигнут определенный компромисс.

1 марта 1934 г. ранним утром, в пригороде Чанчуня Синхуацюнь на искусственно насыпанном холме, изображавшем «храм Неба», Пу И до официальной коронации в древнем маньчжурском одеянии – императорском халате – совершил ритуал поклонения перед алтарем, принес жертвы предкам и совершил древний ритуал вступления на престол. Потом, вернувшись в город, он переоделся в форму генералиссимуса и в 12 часов дня провел торжественную церемонию восшествия на престол недалеко от дворца. «Его величество император соизволил пройти к Тронному месту и занять его». С этого времени «кабинет верховного правителя» был переименован в «дворцовый кабинет». Место пребывания Пу И в отличие от дворца японского императора, называвшегося «хуангун », стало называться «дигун » (то есть слово «хуанди » – император, состоящее из двух иероглифов, было поделено на две части, первой – назывался японский дворец, второй – дворец в Чунцине).

Торжественная церемония вступления на престол императора состоялась в дворцовом помещении Циньшянь. Его специально подготовили к этому значительному событию. В зале Цинминьлоу постлали огромный красный ковер. Около северной стены с помощью шелковых занавесок было изображено подобие алтаря, в середине которого поставили специально изготовленный в Японии трон: на его спинке вырезали орхидеи – эмблему императора.

Пу И стоял перед троном, рядом с ним с правой и левой стороны находились министр внутренних дел и военный атташе, японец Исимару, телохранители Кудо и сын Си Ся Си Луньхуан, брат Вань Жун Жунь Лян и другие. Все гражданские и военные чиновники, возглавляемые премьер-министром, трижды низко поклонились Пу И, последний ответил им легким поклоном. Затем командующий Квантунской армией и он же посол Японии Хисикари вручил Пу И свои верительные грамоты и поздравил его. После этого прибывшие из Пекина почти все члены императорского рода Айсинь Гиоро и бывшие придворные трижды преклонили колени и отбили девять поклонов. А император в это время уже сидел на троне.

Многие старые цинские придворные, проживающие в Центральном Китае прислали свои поздравления, глава шанхайских гангстеров Чан Юйцин тоже прислал Пу И свои поздравления и объявил семя верноподданным нового императора.

5 марта император соизволил даровать через военного министра Чжан Цзинкуя Высочайший рескрипт на имя военных и Рескрипт войнам, погибшим за дело основания государства.

10 мая 1934 г. по случаю коронации его величества, состоялся первый парад войск Маньчжоу-Ди-Го, устроенный на аэродроме в столице Синьцзин, который лично принимал император .

6 июня 1934 г. в Чанчунь прибыл брат японского императора Титибу-но-Мия Ясухито, который поздравил Пу И от имени японского императора и вручил ему высшую государственную награду Японии орден Хризантемы на Большой ленте (Дайкунъи киккадайдзюсе) , а императрице Вань Жун – орден Драгоценной Короны (Хокансе ) .

В июле в Чанчунь на встречу с императором приехал отец Пу И с его братьями и сестрами. Император послал на железнодорожный вокзал отряд охраны для их встречи и препровождения в императорский дворец.

Пу И, одетый в военный мундир и увешанный орденами, и Вань Жун в дворцовом наряде, ждали гостей у входа в императорский дворец.

Подъехала машина с отцом Пу И, сын стоял по стойке «смирно», ожидая пока гость выйдет из машины, затем по военному отдал отцу честь, а Вань Жун опустилась на колени. Затем все прошли в гостиную, где находились все свои, поэтому Пу И прямо в военной форме встал на колени и отбил отцу земной поклон.

Вечером состоялся семейный банкет. Как только в зал вошел Пу И заиграл придворный оркестр. На банкете подавались европейские блюда, и гости были рассажены, как на званном ужине – по-европейски. Император Пу И и Вань Жун сидели на разных концах стола, как подобает хозяевам.

Пу Цзе по заранее намеченному своим старшим братом плану поднял бокал с шампанским и громко провозгласил: «Да здравствует его величество император! Ура! Ура! Ура!»

Все члены семьи Пу И, в том числе его отец, повторили это вслед за Пу Цзе возглас «Ура! Ура! Ура!».

На следующий день последовал протест со стороны японского посольства в связи с тем, что во время встречи отца Пу И на вокзале присутствовала вооруженная охрана, а это является нарушением соглашения, подписанного Японией и бывшими властями Северо-востока и признанного маньчжурской империей. В соглашении было сказано, что в определенной зоне – на землях, примыкающих с обеих сторон к Южно-Маньчжурской железной дороге, – не могут находиться иные вооруженные лица, кроме японских. И японское посольство, а если быть точнее командование Квантунской армии, требовало, чтобы впредь подобные случаи не повторялись. Пу И сразу же послал в японское посольство человека с гарантиями и извинениями и был доволен, что японский протест не был открытым.

Был провозглашен новый девиз правления императора «Кан-Дэ», с этого года началось новое летоисчисление по девизу правления, а империя стала называться «Маньчжоу-Ди-Го».

Император Пу И в день восшествия на престол 1 марта 1934 г. издал первый эдикт об учреждении орденов. Им учреждалось сразу три ордена: большой орден Цветущей орхидеи , орден Славного дракона и орден Благоприятных облаков .

Большой орден Цветущей орхидеи был высшей наградой «империи» и имел две степени: орден с цепью и орден на Большой ленте. Во всех отношениях орден соответствовал японскому ордену Хризантемы. В основе его внешнего вида лежал императорский герб, хотя официально изображение цветущей орхидеи было утверждено в этом качестве несколько позже. К 1941 г. обладателями этого ордена были только два человека: император Пу И и японский император Хирохито.

Орден Славного дракона являлся эквивалентом японского ордена Восходящего солнца с цветами павлонии. Также известен под названием орден Дракона с лучами. На нем изображены золотой императорский дракон, на лапах которого по пять когтей, и сияющее золотое солнце. За основу композиции была взята эмблема, вышитая на спине церемониальной одежды императора Маньчжоу-Ди-Го, в которую он был облачен при восхождении на престол. С 1934 по 1940 г. эта награда вручалась только 33 раза.

Орден Благоприятных облаков имел восемь степеней, был эквивалентом японского ордена Восходящего солнца.

В центре знака орденов с первой по шестую степень помещен желтый эмалевый круг с внешним кольцом, покрытым красной эмалью. От кольца в вертикальном и горизонтальном направлении расходятся четыре группы лучей (по три луча на каждой), образующих крест. В углах креста расположены изображения облаков в китайском классическом стиле, покрытые голубой эмалью .

Учитывая, что созданное Маньчжоу-Го не имело конституции, хотя обещания о ее выработке были даны, и даже была создана комиссия для «изучения вопросов, связанных с выработкой конституции», государство жило по трем обнародованным законам страны, ее заменяющим.

1 марта 1934 г.(1-го года Кан-Дэ по новому летоисчислению) был опубликован «Закон об организации государства», который со дня публикации вступил в силу. Закон дважды (в ноябре 1934 и в июне 1938 г.) подвергался исправлению. Закон определял систему государственного управления Маньчжоу-Го.

«Милостью священного Неба, Мы вступили на престол и сим устанавливаем Закон об организации, коим указываем основы организации верховной власти», – говорилось в нем.

В первой главе Закона, состоящей из пятнадцати статей, излагались функции императора. Посмотрим же, каковыми они были.

Величие императора не может быть нарушено (статья 2), императору, как правителю государства, всецело принадлежит верховная власть, и он осуществляет таковую на основании настоящего Закона (3). Премьер-министр подает советы императору и несет ответственность за них (4). Император осуществляет законодательную власть при помощи Законодательной Палаты (6). Император устанавливает Положение об организации административных учреждений и назначает и увольняет чиновников, а также определяет их оклады, за исключением тех случаев, о которых имеются особые постановления в настоящем и других законах (10). Император объявляет войну, заключает мир и договоры с другими государствами (11). Императору принадлежит верховное командование армией, флотом и воздушными силами государства (12). Император жалует ордена и другие награды (13). Император дарует помилование, сокращение наказаний и восстановление в правах (14).

Обнародованием Высочайшего манифеста об учреждении храма «Кенкоку Синбо» были изменены соответствующие разделы основного Закона Маньчжоу Ди-Го о государственном строе. Так, в параграфе девятом говорилось, что его величество император учреждает храм «Кенкоку Синбо» и будет лично совершать в нем богослужения о благополучии всего народа.

На основании Высочайшего указа параграфа пятнадцатого Закона было установлено, что делами государственных богослужений будет ведать специальное Управление по делам государственных храмов .

Порядок престолонаследия устанавливался особым Законом о престолонаследии, состоящим из 10 статей.

Престол Маньчжурской империи наследует на вечные времена мужская линия сыновей и внуков императора Кан-Дэ (статья 1). Престол переходит к старшему сыну императора (2). При отсутствии старшего сына императора престо переходит к старшему внуку императора. При отсутствии же старшего сына и старшего внука императора престол переходит к следующему его сыну и далее в том же порядке, согласно вышеуказанному (3). Законные сыновья и внуки императора наследуют престол в первую очередь, а сыновья и внуки внебрачной линии наследуют престол лишь в случаях отсутствия законных сыновей и внуков императора (4). При отсутствии у императора и внуков престол наследуют братья императора и их сыновья и внуки (5).Наследовать престол императора могут лишь лица кровной императора линии (10).

Третьим документом был Закон об обеспечении прав граждан. «Император Маньчжоу Ди-Го обеспечивает свободу и права народа и, за исключением военного времени и чрезвычайных событий, устанавливает его обязанности на нижеследующих основаниях без всяких отступлений», – говорилось во вступлении к данному Закону .

«Граждане Маньчжурской империи пользуются личной неприкосновенностью, – говорилось в его первой статье. – Ограничения свободы со стороны властей допустимы лишь на основании закона».

Как обеспечивались «свобода и права народа» видно из тех многочисленных примеров, которые приводятся в книге.

На основе верховной власти его величество император самолично управляет празднованиями в государстве, констатировалось в Законе об организации государства.

В империи Маньчжоу-Ди-Го были утверждены официальные большие, средние и малые праздники.

Большие праздники

были двух видов: установленные навсегда, то есть постоянные праздники и чрезвычайные праздники.

День божественной прародительницы Японии Аматерасу-Оомиками – 15 июля (два последних праздника иногда относили к средним праздникам ).

Чрезвычайные праздники устанавливались в дни больших исторических событий, а также обновлений храма.

Средние праздники .

День рождения ныне благополучно царствующего его величества императора Маньчжоу-Ди-Го – 6 февраля;

Малые праздники .

15-й день каждого месяца в память учреждения Храма основания государства;

Новому императору особенно нравилось совершать «императорские визиты» и «императорский объезд владений» Маньчжурии, которые он совершал по распоряжению руководства Квантунской армии один-два раза в год, выезжая из своей столицы Синьцзин. Четыре раза в год Пу И участвовал в установленных церемониях: один раз в церемонии, проводимой у памятника Чжунлин (Чурейто – на японском языке) («преданных душ»), в честь японских солдат и офицеров, которые погибли в агрессивной войне; второй раз – в церемонии, проводившейся в храме Цзяньго в честь погибших солдат и офицеров марионеточной армии Маньчжоу-Го; третий раз – когда в штабе Квантунской армии отмечался день рождения японского императора. Праздник этот назывался «тяньчан ». И, наконец, четвертый раз – во время годового собрания в Обществе содействия.

Императорские выезды обставлялись следующим образом. Накануне выезда императора из дворца жандармерия и полиция Чанчуня для профилактики производила аресты «подозрительных элементов и бродяг», якобы мешающих императорскому осмотру. На второй день вдоль дороги, по которой должен был проехать кортеж, располагалась полиция и войска. Они стояли спиной к процессии с двух сторон улицы и следили, чтобы люди не ходили по улице, не выходили из домов и магазинов, не смотрели в окна.. Перед самым выездом Пу И из дворца радиостанция на китайском и японском языках передавала по всему городу: «Его императорское величество выезжает из дворца».

Так называемый «малый императорский выезд» возглавляла полицейская машина для особых целей, на некотором расстоянии от нее шла открытая машина красного цвета с маленьким флажком, в которой сидел главный инспектор полиции. Затем следовала ярко-красная машина императора в сопровождении двух мотоциклистов с каждой стороны. Замыкали императорский кортеж множество машин, сопровождавших Сына Неба, и лиц его личной охраны.

Все церемонии копировались с японского императорского дома.

Если император ехал в общество Кио-Ва-Кай для зачтения народу очередного «указа», либо на какие то особые юбилейные торжества и годовщины, то дорогу перед зданием Общества содействия и его двор посыпали желтыми песком. В это время служащие общества должны были покинуть свои места и выйти на улицу. Премьер-министр, который по совместительству был президентом Кио-Ва-Кай, со всеми многочисленными чиновниками первого ранга выстраивались у выхода для встречи императора. Когда Пу И проезжал все сгибались в низком поклоне. Оркестр играл «государственный гимн» Маньчжоу-Го. Император входил в зал, немного отдыхал, затем принимал министров. Рядом с Пу И с двух сторон стояли министр внутренних дел, военный атташе, начальник охраны, личный секретарь императора Ёсиока, церемониймейстер и другие. Столы и стулья, скатерти и все остальное привозилось заранее из дворца, на всем стоял особый императорский герб в виде орхидеи. Премьер-министр со всеми чиновниками высокого ранга по очереди отдавали честь императору и отходили. После такой процедуры под громкую музыку Пу И выходил из зала для отдыха, входил в актовый зал и проходил прямо на сцену. В это время все присутствующие в зале должны были склониться в низком поклоне. Командующий Квантунской армии, стоя в углу сцены, кланялся императору, последний в ответ кивал головой. Поднявшись на сцену, Пу И делал поклон в сторону зала и только после этого все могли выпрямиться. Затем император зачитывал преподнесенный министром внутренних дел «указ». При этом все находящиеся в зале должны были стоять, опустив голову, не поднимая глаз от пола. Зачитав указ, император выходил из зала, сопровождаемый музыкой и низкими поклонами, в комнату отдыха. А в это время чиновники по особым поручениям выстраивались у выхода, готовясь провожать императора. Когда Пу И покидал здание общества громкоговорители на улицах на двух языках сообщали: «Его императорское величество возвращается во дворец». После его возращения радиостанция передавала еще раз: «Его императорское величество благополучно прибыл во дворец».

В Маньчжоу-Го активно насаждался культ императора.

Императорский портрет должен был висеть в каждом учреждении, школе, военных и прочих организациях на определенном месте. К примеру, в государственных учреждениях – в зале для заседаний, в школах – в кабинете директора устраивалось некое подобие алтаря, которое отгораживалось занавеской, за ней висел портрет Пу И и манифест (Как это напоминает Китайскую Народную Республику периода «культурной революции», когда каждое ведомство, каждый гражданин страны должен был иметь портрет Мао Цзэдуна. А молодожены перед свадьбой должны были отбить несколько поклонов портрету или бюсту председателя Мао, и провозгласить ему здравницу в 10 тыс. лет, как когда-то приближенные китайскому императору). Каждый, кто входил в эту комнату, должен был обязательно поклониться в сторону портрета императора. В частных домах хотя и не было особого распоряжения о том, что необходимо вешать портрет императора, но Кио-Ва-Кай в обязательном порядке распространяла фотографию, на которой император был снят с Вань Жун (сначала фотографию Пу И называли «императорским изображением», затем это название заменили более благозвучным и привычным для японцев, средним между японским и китайским словом «правдивый портрет императора»).

В армии и школах дело доходило до идолопоклонства: каждое утро на линейке два раза отбивали «поклон издалека»: один поклон – в сторону Востока, где находилось «жилище императора» (то есть в Токио); другой – в направлении города Чанчунь, где был дворец «императора Маньчжоу-Го».

Все учащиеся маньчжурских школ были обязаны учить наизусть манифесты Пу И (благо, что всего таких манифестов было шесть: Манифест вступления на престол от 1 марта 1934 года; Манифест наставления народу по случаю возвращения императора (из Японии –В.У. ) от 2 мая 1935 года; Манифест об укреплении основ наций от 15 июля 1940 года; манифест о современном положении от 8 декабря 1941 года; Манифест по случаю десятой годовщины основания государства от 1 марта 1942 года (позднее манифестом вступления на престол заменили этот манифест); Манифест отречения от престола от 15 августа 1945 года, который никогда никому вслух не читался . Школьники, студенты, солдаты должны были знать манифесты наизусть, и, если они забывали текст или ошибались, их наказывали. В годовщину обнародования тех или иных манифестов во всех школах, учреждениях, воинских подразделениях устраивались митинги, на которых зачитывался текст манифеста. (А в период «культурной революции» все взрослое население должно было знать изречения Мао Цзэдуна из его красного «цитатника», а при публикации «нового указания Мао» устраивались очередные митинги).

К примеру, в школах эта церемония происходила так. Все учителя и школьники торжественно выстраивались перед трибуной: учителя впереди, а школьники – позади них. Затем из здания выходил в белых перчатках заведующий учебной и воспитательной работой школы, высоко держа над головой манифест, обернутый куском желтой материи. Присутствующие склонялись в почтительном поклоне. Заведующий поднимался на трибуну, клал сверток на стол, затем разворачивал его, открывал желтый деревянный ларец, извлекал свиток с манифестом и вручал его директору школы. Последний, тоже в белых перчатках, принимал сверток и, обращаясь ко всем стоящим на церемонии, начинал читать.

ИМПЕРАТОР В 1809 году Фурье совершил путешествие в Швейцарию. Эта поездка была в основном по делам фирмы, на состоянии которой сказывались плачевные результаты континентальной блокады Наполеона. План сокрушения могущества Англии, попытка лишить ее возможности торговать

Император Александр I На самом деле все было не совсем так. Сначала в Мемель приехал личный врач Михаила Богдановича М. А. Баталин. Он осмотрел рану и констатировал печальный факт - она очень тяжелая. Собрать обломки раздробленных костей он не смог и предложил уповать на

Глава XI. Император Николай II 1Как и его отец, Император Александр III, Император Николай II не был предназначен для царствования. Стройная линия преемственности от отца к старшему сыну была нарушена преждевременной кончиной старшего сына Императора, Александра II,

Император Николай II и его семья Николай Александрович Романов, старший сын императора Александра III и императрицы Марии Федоровны, ставший под именем Николая II последним императором России, родился 6(18) мая 1868 года в Царском Селе - загородной царской резиденции под

«МОЙ ИМПЕРАТОР» Луи-Филипп не любил ни Императора, ни имперской Франции. Сам он пережил эти годы в эмиграции и обо всем великом и славном, что удалось сделать Наполеону, не имел понятия. Он видел лишь «великое шарлатанство», «расстроенное воображение» и «воодушевление

11. Верховный правитель Маньчжоу-Го Потерпев поражение в Шанхае, Япония занялась укреплением своего военно-политического аппарата на оккупированной территории трех северо-восточных провинций Китая. Еще в ноябре 1931 г. Совету Лиги наций стало известно о «похищении»

Император и патриарх Большинство стран мира предпочитают парламентскую форму правления, когда народ выбирает своих представителей для управления государством. Но у народа чаще всего нет ни умения, ни желания участвовать в государственном строительстве, и его выборные,

1 марта 1932 года было официально объявлено об образовании «независимого» Маньчжурского государства — Маньчжоу Го. Мария Молчанова разбирается в том, как это событие изменило положение дел на Дальнем Востоке и почему Лига Наций не остановила разворачивающуюся японскую агрессию.

Часть территории северо-восточного Китая, Маньчжурия, уже в конце XIX века стала объектом политических конфликтов иностранных государств, претендовавших на доминирование в этой области. Российское правительство, заключив в 1896 году договор о военном союзе с Китаем и подписав контракт о постройке через Северную Маньчжурию Китайско-восточной железной дороги (КВЖД), закрепило за собой Порт-Артур и Дальний (Дайрен), а после подавления восстания Ихэтуань в Пекине в 1900 году утвердило Северный Китай в качестве сферы своего влияния.

Симоносекский мирный договор 1895 года, завершивший неудачную для Китая войну с Японией и обозначивший вступление Японии в международное сообщество на правах равного партнера, расширил японское политическое и экономическое влияние в стране.

Столкновение интересов в регионе привело к русско-японской войне 1904−1905 годов, в результате которой Южная Маньчжурия со всеми «правами» и «интересами» России, то есть аренда Квантуна, южная ветвь КВЖД от Дайрена до Чанчуня и предприятия российского производства, перешли к японцам. С самого окончания русско-японской войны требования «национальной обороны» и экономические интересы подчеркивали то, что у Японии имеются чрезвычайно важные права на территорию Маньчжурии.

Русские войска отступают от Мукдена в 1905 году

Ситуация в Маньчжурии значительно усугубилась для Японии зимой 1928 года, когда 29 декабря Чжан Сюелян провозгласил присоединение трех восточных провинций к нанкинскому правительству. И хотя политическое влияние Гоминдана в Северо-восточном Китае было невелико, Гоминдан вел усиленную агитацию против иностранных держав, особенно Японии. Потому руководство Квантунской армии уже в марте пришло к выводу, что маньчжуро-монгольская проблема может быть решена только путем подчинения этих территорий Японии.

С окончания русско-японской войны Япония претендовала на Маньчжурию

Международная обстановка способствовала планам Японии. В Китае шла внутренняя война, Пекинское правительство противостояло Южному правительству, Пэйянская военная группировка — Южному революционному правительству. В Маньчжурии действовали группы, стремящиеся восстановить Цинскую династию, борющиеся за сохранение границ и спокойствия на их территории, за независимость Монголии.

Бойцы Квантунской армии

Оккупации Маньчжурии в сентябре 1931 года предшествовала серия методично осуществленных японской армией «инцидентов», поводов к развязыванию военной агрессии. Самая крупная японская провокация, получившая название Маньчжурского инцидента, произошла 18 сентября 1931 года. В соответствии с заранее разработанным планом, японские войска, расположенные в зоне ЮМЖД, двинулись вглубь китайской территории и оккупировали Мукден.

В течение 5 дней японский гарнизон, не встретив значительного сопротивления китайской армии, занял основные города в районе ЮМЖД: Аньдун, Мукден, Чанчунь, Фушунь, станцию Куанчэнцзы, Гирин. Учитывая, что с помощью силы предотвратить оккупацию не было возможным, Чан Кайши отдал приказ Чжан Сюеняну проводить политику «несопротивления» японской армии.

Оккупации Маньчжурии предшествовала серия японских военных провокаций

21 сентября китайское правительство обратилось в Лигу Наций с надеждой , что она вынесет решение в пользу Китая, и с помощью международного давления будет возможно вытеснить японские войска из Маньчжурии. Японская оккупация стала первой серьезной проверкой для системы коллективной безопасности, ради которой была создана Лига Наций. Соединенные Штаты не входили в Лигу, а Англия была заинтересована в сохранении дружественных отношений с Японией, которая еще номинально являлась союзной державой. Одновременно британская дипломатия проводила политику, направленную на поддержание дружественных отношений и с Чан Кайши, что в целом вызывало затруднения. Джон Саймон, министр иностранных дел Великобритании, известил Кабинет о том, что Япония имеет право посылать войска в Китай. СССР официально осудил японскую оккупацию Южной Маньчжурии, однако советское правительство не желало обострять конфликт и прибегать к открытому противостоянию до тех пор, пока японская армия находилась за пределами зоны КВЖД.

Вступление японской армии в Харбин

29 февраля 1932 года по указанию четвертого отдела штаба Квантунской армии в Мукдене собрался Всеманьчжурский объединенный съезд по созданию государства. На нем было принято решение о формировании на территории Маньчжурии «государства» Маньчжоу Го и назначении Пу И его верховным правителем. Флагом Маньчжоу Го был избран штандарт Цинской Империи (желтое поле с красной, голубой, белой и черной полосами), эра правления получила название Датун (великое благоденствие), столицей стал город Чанчунь, переименованный в Синьцзин (новая столица).

Японская оккупация проверила Лигу Наций не эффективность

1 марта 1932 года была опубликована «Декларация об образовании Маньчжоу Го», в которой говорилось, что целью создания государства является благоденствие народа. Японское правительство направило Лиге Наций ноту, в которой заявляло, что «все изменения, которые произошли в составе маньчжурской администрации, являются результатом действий местного населения». На самом деле, создание нового государства не сопровождалось каким-либо референдумом или иной формой волеизъявления народа.

Пу И, правитель Маньчжоу Го, с членами правительства. Справа от Пу И — Чжэн Сяосюй, первый премьер-министр Маньчжоу Го

1 марта 1934 года Маньчжоу Го было официально провозглашено монархией во главе с Пу И. Новое государство признали де-юре союзники Японии по «антикоминтерновскому пакту». 1 ноября 1937 года режим в Маньчжурии был признан Италией. Несмотря на существование торговых связей с Маньчжурией, гитлеровская Германия в течение длительного времени воздерживалась от признания прояпонского режима в этом регионе, объясняя это тем, что нельзя «делать Японии подарок, не получив что-нибудь взамен». Формальное признание произошло лишь 20 февраля 1938 года.

Де-факто Маньчжоу Го признал СССР. Тем самым советская дипломатия надеялась обеспечить сохранность государственного имущества и безопасность советских граждан, добиться разрешения вопросов, касающихся установления бесперебойного судоходства по пограничным рекам. Кроме того, по территории Маньчжоу Го проходила КВЖД. Однако в 1935 году было подписано соглашение о продаже КВЖД Маньчжоу Го, рассматривающееся как разрешение одной из важнейших дальневосточных проблем и в то же время как крупнейшее положительное событие в развитии советско-японских отношений.

Фотография Императора Пу И с автографом

Оккупация японскими войсками Маньчжурии значительно ухудшила стратегическую обстановку и для Монгольской Народной Республики (МНР). Китай не признавал независимости Внешней Монголии и считал ее частью своей территории. Не признавала монгольской независимости и Япония. Идея Токио заключалась в объединении МНР с китайскими провинциями Внутренней Монголии в еще одно марионеточное государство «Монголо Го» по образцу Маньчжоу Го. Конечной целью этих трансформаций виделось образование единой «маньчжуро-монгольской империи», то есть возвращение Внешней Монголии под власть маньчжурских правителей, как это было с конца XVIII до начала XX века. Это образование должно было стать новым материковым владением Японии.

Карта Тихоокеанского региона в ноябре 1941 года

В условиях нараставшей напряженности в связи с японской агрессией в Китае пограничная зона Монголии и Маньчжурии превратилась в место постоянных столкновений между отрядами противоборствующих сторон, причем процесс этот был обоюдным, и установить изначальную виновность той или иной стороны было почти невозможно. В сложившихся условиях наиболее реальной политикой для сохранения государственности и для поддержания национальной безопасности МНР было дальнейшее военно-политическое и экономическое сближение с СССР.

Япония стремилась распространить свою гегемонию на весь Китай

27 ноября 1934 года стороны договорились о заключении джентльменского соглашения, предусматривавшего в случае нападения на одну из договаривавшихся сторон поддержку и оказание помощи, в том числе и военной. В марте 1936 года в Улан-Баторе был подписан советско-монгольский протокол о взаимной помощи. Следующей фазой стал непосредственно монголо-японский вооруженный конфликт, который развивался с 1932 года с взаимными вторжениями и на территорию МНР, и на территорию Маньчжоу Го. Военные действия на Халхин-Голе, происходившие с середины мая до 16 сентября 1939 года закончились полным поражением японо-маньчжурской стороны.

Бои на Халхин-Голе

Оккупация Маньчжурии и создание на ее территории марионеточного государства Маньчжоу Го стали важными шагами в укреплении стратегических позиций Японии на азиатском материке. К 1938 году под контролем Японии оказалась большая часть промышленно развитых районов Китая. В этой ситуации 3 ноября 1938 года правительство Коноэ опубликовало официальное заявление, подписанное императором, в котором говорилось, что на данном этапе задачей Японии является установление «нового порядка в Восточной Азии».

Япония стремилась распространить на весь Китай форму осуществления своего господства, найденную в процессе создания Маньчжоу Го и успешно применяемую на практике. Это означало попытку установить японскую экономическую и политическую гегемонию во всем Китае и потребовать признания такого положения другими державами.

Празднование десятилетия образования Маньчжоу Го

С началом войны на Тихом океане 22 декабря была принята «Программа экстренной экономической политики», которая предусматривала повышение эффективности контролируемой экономики, уменьшение притока товаров из Японии и увеличение производства и снабжения Японии сырьевыми материалами, чтобы тем самым способствовать ведению войны.

В целом, Япония сделала попытку создать государство со всеми атрибутами суверенного государства, положив в основу идею «неформального империализма». Тем не менее было абсолютно очевидно, что Маньчжоу Го не играло самостоятельной роли ни на международной арене, ни в своих внутренних делах, и неуклонно следовало политическому курсу метрополии.

К:Появились в 1932 году К:Исчезли в 1945 году

Маньчжо́у-го, Маньчжу́рия (кит. 滿洲國 , Государство Маньчжурия (кит. 大滿洲帝國 ), «Даманьчжоу-диго» (Великая Маньчжурская империя)) - марионеточное государство (империя), образованное японской военной администрацией на оккупированной Японией территории Маньчжурии ; существовало с 1 марта 1932 года по 19 августа 1945 года . Граничило с Японской империей , МНР , СССР , Мэнцзяном и Китайской Республикой .

Фактически Маньчжоу-го контролировалось Японией и целиком следовало в русле её политики. В г. вооружённые силы Маньчжоу-го участвовали в боях на реке Халхин-Гол (в японской историографии - «Инцидент у Номонхана»). В ходе советско-японской войны Маньчжоу-го прекратило существование. 19 августа 1945 года император Пу И был захвачен в здании аэропорта Фэнтяня десантниками Красной Армии . В территория Маньчжоу-го вошла в состав КНР .

История

Столкновение российских и японских интересов привело к русско-японской войне 1904-1905 годов, по итогам которой российское влияние в Маньчжурии было заменено японским. В период между и 1925 годами Япония значительно усиливает своё влияние во Внутренней Маньчжурии, опираясь на экономические рычаги .

Во время российской гражданской войны 1918-1921 годов Япония воспользовалась ослаблением России и оккупировала Внешнюю Маньчжурию. Маньчжурия стала ареной борьбы между Россией, Японией и Китаем.

Между Советской Россией и Японией была образована буферная Дальневосточная республика , однако дальнейшее усиление большевистского режима и разногласия западных держав с Японией привели к выводу оккупационных войск в 1925 году и восстановлению российской юрисдикции.

Командующий Квантунской армией одновременно являлся и японским послом в Маньчжоу-Го и имел право вето на решения императора. С 1932 по 1945 на этом посту друг друга сменили 6 человек:

1. Нобуёси Муто (8 августа 1932 - 25 июля 1933)
2. Такаси Хисикари (29 июля 1933 - 10 декабря 1934)
3. Дзиро Минами (10 декабря 1934 - 6 марта 1936)
4. Кэнкити Уэда (6 марта 1936 - 7 сентября 1939)
5. Ёсидзиро Умэдзу (7 сентября 1939 - 18 июля 1944)
6. Отодзо Ямада (18 июля 1944 - 11 августа 1945).

В государстве существовало Законодательное Собрание, чья роль фактически сводилась к формальному одобрению решений Госсовета. Единственной разрешённой политической партией являлось финансируемое правительством Общество Согласия ; кроме него, собственные политические движения было разрешено организовать нескольким эмигрантским группам, в частности, русским эмигрантам (см., например, Российская фашистская партия , Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи).

Административное деление

Общество Согласия

Ключевую роль в Маньчжоу-Го играло Общество Согласия . Его название объясняется выдвинутой японцами паназиатской концепцией «согласия народов», предполагавшей самоопределение различных азиатских народов по образцу советской модели «союза народов». Вместе с тем предполагалось сосуществование различных национальностей строго в рамках единого централизованного государства, что могло бы помочь избежать возможного ослабления. Общество Согласия предполагало самоорганизацию в рамках отдельных общин для разных национальностей; в нём были представлены монголы, маньчжуры, корейцы, японцы, мусульмане, русские эмигранты и китайское большинство. При этом для организации была характерна опора на традиционных для каждой общины религиозных лидеров.

Общество задумывалось как основная политическая сила Маньчжоу-Го, призванная заменить в этом качестве Квантунскую армию. Однако на деле Общество Согласия превратилось в идеологический инструмент в руках японских военных. В середине 30-х годов руководство Квантунской армии приказало обществу провести чистку своих лидеров, обвинённых в левых симпатиях. После чистки организация стала, фактически, ничем не отличаться от своих прародителей - фашистских партий Европы того времени, стоящих на позициях антикоммунизма и корпоративизма, и была преобразована для мобилизационных целей.

В общество были включены все госслужащие, вплоть до учителей, и все важные фигуры общества. Молодёжь в возрасте от 16 до 19 лет, начиная с 1937 года, автоматически зачислялась в организацию. К 1943 в обществе состояло до 10 % населения Маньчжурии.

Хотя формально в Маньчжоу-Го и не устанавливалась однопартийная система , фактически единственной разрешённой политической партией являлось Общество Согласия. Исключением из этого правила являлись различные политические движения проживавших в Маньчжурии иммигрантов.

Вооружённые силы

Ключевую роль в создании и дальнейшей жизни Маньчжоу-Го играла Квантунская армия - японская группа армий на Дальнем Востоке. Решение о захвате Маньчжурии в 1932 году было принято командованием Квантунской армией самовольно, без согласования с парламентом Японии.

Квантунская армия сформировала и обучила Маньчжурскую императорскую армию . Её ядром являлась Северо-Восточная армия генерала Чжана Сюэляна численностью до 160 тыс. чел. Основной проблемой этих войск являлось низкое качество личного состава; многие имели слабую подготовку, в армии насчитывалось большое количество лиц с зависимостью от опиума . Маньчжурские войска были склонны к дезертирству. Так, в августе 1932 года 2000 военнослужащих дезертировали из гарнизона Вукумихо, а 7-я кавалерийская бригада подняла мятеж. Все эти силы присоединились к китайским партизанам, сражавшимся с японцами.

У Маньчжоу-го имелся собственный флот .

Демография

Угольная промышленность

В 1933 году была создана Японо-Маньчжурская каменноугольная компания, а добыча угля в 1932-1944 годах возросла в 3,6 раз (25,6 млн тонн) .

Металлургия

В Маньчжоу-го действовали два крупных металлургических предприятия: Аньшанский завод, на котором производство чугуна выросло в 1931-1943 годах с 276 тонн до 1,3 млн тонн, и завод в Бэньси, который увеличил выплавку чугуна за 1931-1944 годы с 65 тыс. тонн до 370 тыс. тонн .

Машиностроение

Машиностроение Маньчжоу-го было представлено Маньчжурским заводом по производству подшипников, Далянским железнодорожным заводом, Маньчжурским заводом транспортных средств .

Химическая промышленность

Нехватка нефти вынудила Токио пустить в Маньчжоу-го в 1939 году Фушуньский завод по сжижению угля, а также аналогичное предприятие в Сыпине .

Денежная единица

Денежная единица - юань (1 юань = 10 цзяо = 100 фыням = 1000 ли)

См. также

Напишите отзыв о статье "Маньчжоу-го"

Примечания

3. см. Японо-маньчжурский протокол
4. Nish, Ian Hill (2002), Japanese foreign policy in the interwar period , Westport, CT: Praeger, с. 95, ISBN 0275947912 .
5. Lu, David John (2002), Agony of choice: Matsuoka Yōsuke and the rise and fall of the Japanese Empire, 1880-1946 , Lanham, MD: Lexington Books, с. 83, ISBN 0739104586 .
10. Александрова М. В. Японский капитал и его значение в промышленности Северо-Восточного Китая (конец XIX в. - 1945 г.) // Китай в мировой и региональной политике. История и современность. - 2014. - Т. 19. - № 19. - С. 343-344
11. Александрова М. В. Японский капитал и его значение в промышленности Северо-Восточного Китая (конец XIX в. - 1945 г.) // Китай в мировой и региональной политике. История и современность. - 2014. - Т. 19. - № 19. - С. 345-346
12. Александрова М. В. Японский капитал и его значение в промышленности Северо-Восточного Китая (конец XIX в. - 1945 г.) // Китай в мировой и региональной политике. История и современность. - 2014. - Т. 19. - № 19. - С. 346-347
13. Александрова М. В. Японский капитал и его значение в промышленности Северо-Восточного Китая (конец XIX в. - 1945 г.) // Китай в мировой и региональной политике. История и современность. - 2014. - Т. 19. - № 19. - С. 348-349
14. Александрова М. В. Японский капитал и его значение в промышленности Северо-Восточного Китая (конец XIX в. - 1945 г.) // Китай в мировой и региональной политике. История и современность. - 2014. - Т. 19. - № 19. - С. 350

Литература

• Аурилене Е. Е. Российская диаспора в Китае: Маньчжурия. Северный Китай. Шанхай (1920 - 50-е гг.). Хабаровск, 2003;
• Аурилене Е. Е. , Потапова И. В. Русские в Маньчжоу-Ди-Го: Эмигрантское правительство. Хабаровск, 2004.
• Биссон Т. А. Военная экономика Японии / пер. с англ. - М.: Изд-во иностранной литературы, 1949.
• Джоуэтт Ф. Японская армия. 1931-1942 / пер. с англ. - М.: ACT: Астрель, 2003.
• Захарова Г. Ф. Политика Японии в Маньчжурии, 1932-1945. - М. : Наука, 1990.
• Кара-Мурза Г. С. Маньчжоу-Го - колония Японии в Маньчжурии. Чита, 1944.
• Усов В.Н. . - М .: Олма-пресс, 2003. - 415 с. - ISBN 5-224-04249-6 .

История Государственная символика Государственное устройство Внешние сношения Экономика Армия

Метрополия Китай Остальные страны-члены Территории-кандидаты

Отрывок, характеризующий Маньчжоу-го

Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.

После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.

В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.

Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.

План
Введение
1 История
1.1 Дипломатическое признание

2 Политика
3 Общество Согласия
4 Вооружённые силы
5 Демография
6 Денежная единица
Список литературы

Введение

Маньчжо́у-го, Маньчжу́рия (кит. 滿洲國 - Государство Маньчжурия , кит. 大滿洲帝國 - «Даманьчжоу-диго» (Великая Маньчжурская империя)), государство (империя), образованное японской военной администрацией на оккупированной Японией территории Маньчжурии; существовало с 1 марта 1932 года по 19 августа 1945 года.

Столица - Синьцзин (ныне Чанчунь); во главе государства был поставлен последний китайский император (из маньчжурской династии Цин) Пу И (Верховный правитель в 1932-1934 гг., император с 1934 г. до 1945 г.).

Фактически Маньчжоу-го контролировалось Японией и целиком следовало в русле её политики. В 1939 г. вооружённые силы Маньчжоу-го участвовали в боях на реке Халхин-Гол (в японской историографии - «Инцидент у Номонхана»). В ходе советско-японской войны Маньчжоу-го прекратило существование. 19 августа 1945 года император Пу И был захвачен в здании аэропорта Мукдена десантниками Красной Армии. В 1949 территория Маньчжоу-го вошла в состав КНР.

1. История

После завоевания Китая племенами маньчжуров династия Мин была свергнута. Завоеватели провозгласили на территории Китая власть своей династии Цин, однако их историческая родина, Маньчжурия, не была полностью интегрирована с Китаем, вошедшим в состав империи Цин, сохраняя юридические и этнические отличия.

Прогрессирующее ослабление Цинской империи в XIX веке вызвало отделение части окраин и усиление соперничающих друг с другом великих держав. Россия высказала значительный интерес к северным территориям Цинской Империи и в 1858 году по Пекинскому трактату получила контроль над территориями, называемыми в Китае Внешней Маньчжурией (современные Приморский край, Амурская область, юг Хабаровского края и Еврейская автономная область). Однако дальнейшее ослабление цинского правительства привело к усилению России также и во Внутренней Маньчжурии, где была построена КВЖД, проходившая по маршруту Харбин - Владивосток. Российское правительство рассматривало проект «Желтороссии», основой которой должна была стать полоса отчуждения КВЖД, формирование нового казачьего войска и русские колонисты.

Столкновение российских и японских интересов привело к русско-японской войне 1905 года, по итогам которой российское влияние в Маньчжурии было заменено японским. В период между 1905 и 1925 годами Япония значительно усиливает свое влияние во Внутренней Маньчжурии, опираясь на экономические рычаги.

Во время российской гражданской войны 1918-1921 годов Япония воспользовалась ослаблением России и оккупировала Внешнюю Маньчжурию. Маньчжурия стала ареной борьбы между Россией, Японией и Китаем.

Между Советской Россией и Японией была образована буферная Дальневосточная республика, однако дальнейшее усиление большевиков и давление западных держав на Японию привели к выводу оккупационных войск в 1925 году.

Начиная с 1925 года Китай начинает противодействовать усилению японского влияния на континенте. Во время гражданской войны в бывшей империи Цин генерал Чжан Цзолинь захватил Внутреннюю Маньчжурию при помощи японцев, однако в 1928 году был ликвидирован. В 1931 году японцы вторглись в Маньчжурию и пригласили последнего цинского императора Пу И восстановить маньчжурское государство. 1 марта 1932 года, по решению Всеманьчжурской ассамблеи, было образовано Государство Маньчжурия, тогда же признанное Японией. Новое государство немедленно стало ареной битвы между японцами и китайскими вооружёнными формированиями, что продолжалось в течение нескольких последующих лет.

Пу И, первоначально назначенный Главой Государства - Верховным правителем (вступил в должность 9 марта 1932 года), через два года был объявлен императором. Девизом его правления стало «Кандэ» (康德), или «Спокойствие и добродетель». 1 марта 1934 г. Маньчжоу-Го было объявленно Великой Маньчжурской империей (Маньчжоу-ди-го). Благодаря японским инвестициям и богатым природным ресурсам, прошла индустриализация Маньчжурии.

Маньчжоу-Го использовалось Японией как плацдарм для нападения на Китай. Летом 1939 года территориальные споры Маньчжурии с Монгольской Народной Республикой привели к столкновениям у Халхин-гола между советско-монгольскими и японо-маньчжурскими войсками.

8 августа 1945 СССР во исполнение решений Ялтинской конференции объявил Японии войну и атаковал Маньчжоу-Го с территории Внешней Монголии и бывшей Внешней Маньчжурии. Император Пу И пытался прорваться к японцам с тем чтобы впоследствии сдаться американской армии, однако был арестован советскими войсками и выдан китайскому коммунистическому правительству.

В период 1945-1948 территория Внутренней Маньчжурии благодаря И. В. Сталину стала базой для Народно-Освободительной Армии Китая.

1.1. Дипломатическое признание

Лига Наций отказалась признавать Маньчжоу-Го, что привело Японию к выходу из этой организации в 1934 году. В то же время, Маньчжоу-Го было признано 23 из 80 существовавших на тот момент государств мира. Дипломатические отношения были установлены с СССР (де-факто 23 марта 1935; де-юре 13 апреля 1941), Германией, Италией, Испанией, позже - режимом Виши во Франции. Также государство было признано Сальвадором и Доминиканской республикой. В частности, государство было признано:

2. Политика

Историки часто рассматривают Маньчжоу-Го, как марионеточное государство. В Китае это государство обычно именуется «Вей Маньчжоу-Го» (фальшивое государство Маньчжурия), хотя оно имело преемственность от государства маньчжуров, давшего происхождение империи Цин.

1 марта 1934 года Маньчжурия была объявлена монархией. Император правил, опираясь на Тайный Совет, и Государственный Совет. Именно Госсовет являлся центром политической власти. Он состоял из нескольких министров, при каждом из них японский заместитель министра.

Маньчжоу-го имела государственные символы: флаг, герб, а также гимн .

Командующий Квантунской армией одновременно являлся и японским послом в Маньчжоу-Го, и имел право вето на решения императора.

В государстве существовало Законодательное Собрание, чья роль сводилась к штамповке решений Госсовета. Единственной разрешённой политической партией являлось финансируемое правительством Общество Согласия (см. en:Concordia Association ); кроме него, собственные политические движения было разрешено организовать нескольким эмигрантским группам, в частности, русским эмигрантам (см., например, Российская фашистская партия, Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи).

3. Общество Согласия

Ключевую роль в Маньчжоу-Го играло Общество Согласия. Его название объясняется выдвинутой японцами пан-азиатской концепцией «согласия народов», предполагавшей самоопределение различных азиатских народов по образцу советской модели «союза народов». Вместе с тем предполагалось сосуществование различных национальностей строго в рамках единого централизованного государства, что могло бы помочь избежать возможного ослабления. Общество Согласия предполагало самоорганизацию в рамках отдельных общин для разных национальностей; в нём были представлены монголы, маньчжуры, корейцы, японцы, мусульмане, русские эмигранты, и также китайское большинство. При этом для организации была характерна опора на традиционных для каждой общины религиозных лидеров.

Общество задумывалось как основная политическая сила Маньчжоу-Го, призванная заменить в этом качестве Квантунскую армию. Однако на деле Общество Согласия превратилось в идеологический инструмент в руках японских военных. В середине 30-х годов руководство Квантунской армии приказало обществу провести чистку своих лидеров, обвинённых в левых симпатиях. После чистки организация стала, фактически, ничем не отличаться от своих прародителей - фашистских партий Европы того времени, стоящих на позициях антикоммунизма и корпоративизма, и была преобразована для мобилизационных целей.

Образцом для Общества Согласия послужило японская организация Тайсэй Ёкусэнкай (Ассоциация помощи трону). В общество были включены все госслужащие, вплоть до учителей, и все важные фигуры общества. Молодёжь в возрасте от 16 до 19 лет, начиная с 1937 года, автоматически зачислялась в организацию. К 1943, в обществе состояло до 10 % населения Маньчжурии.

Хотя формально в Маньчжоу-Го и не устанавливалась однопартийная система, фактически единственной разрешённой политической партией являлось Общество Согласия. Исключением из этого правила являлись различные политические движения проживавших в Маньчжурии иммигрантов.

4. Вооружённые силы

Ключевую роль в создании и дальнейшей жизни Маньчжоу-Го играла Квантунская армия - японская группа армий на Дальнем Востоке. Решение о захвате Маньчжурии в 1932 году было принято командованием Квантунской армией самовольно, без согласования с парламентом Японии.

В дальнейшем командующий Квантунской армией одновременно занимал пост посла Японии, и имел право вето на решения императора Пу И. Таким образом, статус Маньчжоу-Го фактически не отличался от статуса протектората какой-либо из европейских колониальных империй.

Квантунская армия сформировала и обучила Маньчжурскую императорскую армию. Её ядром являлась Северо-Восточная армия генерала Чжана Сюэляна численностью до 160 тыс. чел. Основной проблемой этих войск являлось низкое качество личного состава; многие имели слабую подготовку, в армии насчитывалось большое количество лиц с зависимостью от опиума. Маньчжурские войска были склонны к дезертирству. Так, в августе 1932 года 2000 военнослужащих дезертировали из гарнизона Вукумихо, а 7-я кавалерийская бригада подняла мятеж. Все эти силы присоединились к китайским партизанам, сражавшимся с японцами.

Крайний северо-восток Китая, нависающий над Корейским полуостровом и граничащий на севере – с Россией, а на юго-западе – с Монголией, издавна, кроме китайцев, населяли местные тунгусо-маньчжурские народы. Наиболее крупным из них являются вплоть до настоящего времени маньчжуры. Десятимиллионный народ маньчжуров говорит на языках тунгусо-маньчжурской группы алтайской языковой семьи, то есть он родственен аборигенам российской Сибири и Дальнего Востока – эвенкам, нанайцам, удэгейцам и некоторым другим народам. Именно этому этносу удалось сыграть колоссальную роль в китайской . В XVII веке здесь возникло государство Цин, первоначально называвшееся Поздним Цзинь и созданное в результате объединения проживавших на территории Маньчжурии чжурчжэньских (маньчжурских) и монгольских племен. В 1644 году маньчжурам удалось одержать победу над дряхлеющей китайской империей Мин и взять Пекин. Так образовалась империя Цин, практически на три столетия подчинившая Китай власти маньчжурской династии.

Длительное время маньчжурская этнократия в Китае препятствовала проникновению китайцев на территорию своей исторической родины – в Маньчжурию, стремясь сохранить этническую обособленность и самобытность последней. Однако, после того, как Россия присоединила к себе часть земель, называвшихся Внешней Маньчжурией (ныне это Приморский край, Амурская область, Еврейская автономная область), цинские императоры от неимения иных вариантов сохранить и Внутреннюю Маньчжурию от постепенного поглощения Российской империей, стали заселять регион китайцами. В результате численность населения в Маньчжурии резко увеличилась. Тем не менее, к концу XIX века стало очевидно, что регион представляет интерес для двух соседних государств, значительно превосходящих по экономическому и военному потенциалу ослабевшую и архаичную империю Цин – для Российской империи и для Японии. В 1896 г. началось строительство Китайско-восточной железной дороги, в 1898 году Россия арендовала у Китая Ляодунский полуостров, а в 1900 году, в ходе противодействия восстанию «боксеров», российские войска заняли часть территории Маньчжурии. Отказ Российской империи вывести войска из Маньчжурии стал одной из ключевых причин русско-японской войны 1904-1905 гг. Поражение в этой войне России привело к фактическому установлению японского контроля над Маньчжурией.

Создание Маньчжоу-го и император Пу И

Япония, стремясь не допустить возвращения Маньчжурии в орбиту российского влияния, всячески препятствовала и воссоединению Маньчжурии с Китаем. Особенно активно это противодействие началось после свержения в Китае императорской династии Цин. В 1932 году Япония принимает решение легитимизировать свое присутствие в Маньчжурии, создав марионеточное государственное образование, которое формально было бы самостоятельным государством, а фактически полностью следовало бы в фарватере японской внешней политики. Это государство, созданное на занятой японской Квантунской армией территории, получило название Даманьчжоу-диго – Великая Маньчжурская империя, также сокращенно – Маньчжоу-го или Государство Маньчжурия. Столица государства находилась в городе Синьцзине (совр. Чанчунь).

Во главе государства японцы поставили Пу И (маньчжурское имя – Айсин Геро) – последнего китайского императора династии Цин, отстраненного от власти в Китае еще в 1912 году – после Синьхайской революции, а в 1924 г. окончательно лишенного императорского титула и всех регалий.

Пу И в 1932-1934 гг. именовался верховным правителем Маньчжоу-го, а в 1934 г. стал императором Великой Маньчжурской империи. Несмотря на то, что между свержением Пу И в Китае и его воцарением в Маньчжурии прошло 22 года, император был молодым человеком. Ведь он родился в 1906 году и взошел на престол Китая в двухлетнем возрасте. Так что к моменту создания Маньчжоу-го ему не исполнилось и тридцати лет. Пу И был достаточно слабым правителем, поскольку его становление как личности проходило уже после отречения от престола, в атмосфере постоянного страха за свое существование в революционном Китае.

Лига Наций признавать Маньчжоу-го отказалась, тем самым поставив под сомнение реальный политический суверенитет этого государства и поспособствовав уходу Японии из этой международной организации. Однако, многими странами мира «вторая маньчжурская империя» была признана. Разумеется, Маньчжоу-го признали европейские союзники Японии – Германия, Италия, Испания, а также целый ряд других государств – Болгария, Румыния, Финляндия, Хорватия, Словакия, Дания, вишистская Франция, Ватикан, Сальвадор, Доминиканская республика, Таиланд. Признал независимость Маньчжоу-го и Советский Союз, установив с этим государством дипломатические отношения.

Однако, всем было понятно, что за спиной императора Пу И стоит реальный правитель Маньчжурии – командующий японской Квантунской армией. Это признавал и сам император Маньчжоу-го в своих мемуарах: «Муто Нобуёси, генерал-полковник в прошлом, занимал должности заместителя начальника штаба, главного инспектора по военной подготовке и военного советника. В Первую мировую войну он командовал японской армией, которая оккупировала Сибирь. На этот раз он приехал на Северо-Восток, совмещая три должности: командующего Квантунской армией (ранее на эту должность назначались генерал-лейтенанты), генерал-губернатора Квантунской арендованной территории (до событий 18 сентября Япония учредила на Ляодунском полуострове генерал-губернаторство колоний) и посла в Маньчжоу-Го. Вскоре после приезда на Северо-Восток он получил звание маршала. Именно он стал настоящим правителем этой территории, истинным императором Маньчжоу-Го. Японские газеты называли его "духом-хранителем Маньчжоу-Го". На мой взгляд, этот шестидесятипятилетний седой человек действительно обладал величием и властью божества. Когда он почтительно кланялся, мне казалось, будто я получаю благословение самого Неба» (Пу И. Последний император. Гл. 6. Четырнадцать лет Маньчжоу-го).

Действительно, без поддержки со стороны Японии Маньчжоу-го вряд ли смогло бы существовать – времена маньчжурского доминирования давно закончились и ко времени описываемых событий этнические маньчжуры не составляли большинства населения даже на территории своей исторической родины – Маньчжурии. Соответственно, им было бы очень сложно без японской поддержки противостоять намного превосходящим по численности китайским войскам.

Силовым гарантом существования Маньчжоу-го оставалась японская Квантунская армия – мощная группировка японских войск, дислоцированная в Маньчжурии. Созданная в 1931 г. Квантунская армия считалась одним из наиболее боеспособных соединений японской императорской армии и к 1938 году нарастила численность личного состава до 200 тысяч человек. Именно офицеры Квантунской армии осуществляли формирование и подготовку вооруженных сил маньчжурского государства. Появление последних было связано с тем, что Япония стремилась продемонстрировать всему миру, что Маньчжоу-го – это не оккупированная часть Китая или японская колония, а суверенное государство, обладающее всеми признаками политической самостоятельности – и символическими, такими как флаг, герб и гимн, и управленческими, такими как император и Тайный совет, и силовыми – собственными вооруженными силами.

Маньчжурская императорская армия

История вооруженных сил Маньчжоу-го началась со знаменитого Мукденского инцидента. 18 сентября 1931 г. произошел взрыв железнодорожного полотна Южно-Маньчжурской железной дороги, ответственность за охрану которого несла японская Квантунская армия. Установлено, что этот подрыв в качестве провокации был осуществлен самими японскими офицерами, однако стал поводом для начала наступления Квантунской армии на китайские позиции. Слабая и плохо обученная Северо-восточная армия Китая, которой командовал генерал Чжан Сюэлян, достаточно быстро была деморализована. Часть подразделений отступила вглубь континента, но большинство солдат и офицеров, численностью около 60 тысяч человек, перешли под контроль японцев. Именно на основе остатков Северо-восточной армии и началось формирование маньчжурских вооруженных сил после создания в 1932 г. государства Маньчжоу-го. Тем более, что многими подразделениями китайской армии по-прежнему командовали старые маньчжурские генералы, начинавшие службу еще в империи Цин и вынашивавшие реваншистские планы по восстановлению былого могущества маньчжурского государства.

Непосредственный процесс по созданию маньчжурской императорской армии возглавили японские офицеры из Квантунской армии. Уже в 1933 году численность вооруженных сил Маньчжоу-го составила более 110 тысяч военнослужащих. Они были разделены на семь воинских группировок, дислоцированных в семи провинциях Маньчжоу-го, кавалерийские части, императорскую гвардию. Набирались в вооруженные силы представители всех национальностей, проживавших в Маньчжурии, однако отдельные части, в первую очередь императорская гвардия Пу И, комплектовались исключительно этническими маньчжурами.

Следует отметить, что высокими боевыми качествами маньчжурская армия не отличалась с самого начала. Это объяснялось несколькими причинами. Во-первых, поскольку основой маньчжурской армии стали сдавшиеся подразделения китайской Северо-восточной армии, она унаследовала и все негативные черты последней, включая низкую боеспособность, недисциплинированность, плохую подготовленность. Во-вторых, в маньчжурской армии служило много этнических китайцев, настроенных нелояльно по отношению к маньчжурским властям и особенно японцам и стремившихся при малейшей возможности дезертировать, а то и перейти на сторону противника. В-третьих, настоящим «бичом» маньчжурских вооруженных сил было курение опиума, превращавшее многих солдат и офицеров в законченных наркоманов. Низкие боевые качества маньчжурской армии усугублялись отсутствием нормально подготовленных офицеров, что привело императорское правительство и японских советников к необходимости реформирования подготовки офицерского корпуса. В 1934 г. было принято решение о комплектовании офицерского состава маньчжурской императорской армии исключительно за счет выпускников маньчжурских военно-учебных заведений. Для подготовки офицерского состава в 1938 г. были открыты две маньчжурские военные академии в Мукдене и Синьцзине.

Другой серьезной проблемой маньчжурской армии долгое время оставалось отсутствие унифицированного обмундирования. В большинстве своем солдаты и офицеры использовали старую китайскую униформу, что лишало их отличий от обмундирования противника и приводило к серьезной путанице. Лишь в 1934 г. было принято решение о введении обмундирования на основе формы японской императорской армии. 12 мая 1937 г. был утвержден стандарт обмундирования маньчжурской императорской армии по японскому образцу. Оно подражало японской армии во многом: и в наличии кожаного наклонного ремня и нагрудного кармана, и в погонах, и в головном уборе, и в кокарде с пентаграммой, лучи которой были выкрашены в цвета государственного флага Маньчжоу-го (черный, белый, желтый, сине-зеленый, красный). Расцветка родов войск также копировала японскую: красный цвет означал пехотные части, зеленый – кавалерийские, желтый – артиллерийские, коричневый – инженерные, синий – транспортные и черный – полицейские.

В маньчжурской императорской армии были установлены следующие воинские звания: генерал армии, генерал-полковник, генерал-лейтенант, генерал-майор, полковник, подполковник, майор, капитан, старший лейтенант, лейтенант, младший лейтенант, прапорщик, старший сержант, сержант, младший сержант, исполняющий обязанности младшего сержанта, рядовой высшего класса, рядовой первого класса, рядовой второго класса.
В 1932 г. армия Маньчжоу-го насчитывала 111 044 военнослужащих и включала в себя армию провинции Фэнтянь (численность – 20 541 военнослужащий, состав - 7 смешанных и 2 кавалерийские бригады); армию провинции Синъань (численность – 4 374 военнослужащих); армию провинции Хэйлунцзян (численность – 25 162 военнослужащих, состав – 5 смешанных и 3 кавалерийские бригады); армию провинции Цзилинь (численность – 34 287 военнослужащих, состав – 7 пехотных и 2 кавалерийские бригады). Также в состав маньчжурской армии входило несколько отдельных кавалерийских бригад и вспомогательные части.

В 1934 году структура маньчжурской армии была реформирована. Ее составили пять окружных армий, каждая из которых включала две или три зоны с двумя-тремя смешанными бригадами в каждой. Помимо зон, армия могла включать в свой состав оперативные силы, представленные одной-тремя кавалерийскими бригадами. Численность вооруженных сил к этому времени насчитывала 72 329 военнослужащих. К 1944 году численность маньчжурской императорской армии составляла уже 200 тысяч человек, а состав включал в себя несколько пехотных и кавалерийскую дивизию, в том числе 10 пехотных, 21 смешанную и 6 кавалерийских бригад. Подразделения маньчжурской армии принимали совместное с японскими войсками участие в подавлении выступлений корейских и китайских партизан.

В 1941 г. советская разведка, ведшая тщательное наблюдение за состоянием японских войск и вооруженных сил их союзников, доносила о следующем составе вооруженных сил Маньчжоу-Го: 21 смешанная бригада, 6 пехотных бригад, 5 кавалерийских бригад, 4 отдельные бригады, 1 гвардейская бригада, 2 кавалерийские дивизии, 1 «дивизия спокойствия», 9 отдельных кавалерийских полков, 2 отдельных пехотных полка, 9 учебных отрядов, 5 зенитных артиллерийских полков, 3 авиаотряда. Количество военнослужащих оценивалось в 105 710 человек, легких пулеметов – 2039, тяжелых пулеметов – 755, бомбометов и мортир – 232, 75-мм горных и полевых орудий – 142, зенитных орудий – 176, противотанковых орудий – 56, самолетов – 50 (Разведывательная сводка № 4 (по Востоку). М.: РУ ГШ РККА, 1941. С. 34).

Интересной страницей в истории Маньчжоу-го было участие русских белоэмигрантов и их детей, коих на территорию Маньчжурии после поражения белых в Гражданской войне мигрировало очень много, в военно-политической деятельности маньчжурского государства. В 1942 году все русские мужчины до 35 лет были привлечены к обязательной военной подготовке, а в 1944 году возраст привлекаемых к всеобщему военному обучению был повышен до 45 лет. Каждое воскресенье русских эмигрантов учили строевой и огневой подготовке, в летние месяцы устраивался кратковременный полевой лагерь. По инициативе Харбинской военной миссии в 1943 г. были созданы русские воинские подразделения с русскими офицерами во главе. Первый пехотный отряд дислоцировался на станции Ханьдаохедзы, а второй кавалерийский отряд – на станции Сунгари 2-я. Русских юношей и мужчин готовили в отряде под командованием полковника японской императорской армии Асано, позже замененного на русского офицера – эмигранта Смирнова.

Все военнослужащие кавалерийского отряда на станции Сунгари 2-я числились в составе вооруженных сил Маньчжоу-го, офицерские звания присваивались маньчжурским военным командованием. Всего в отряде на Сунгари 2-й успело послужить 4-4,% тысячи русских эмигрантов. На станции Ханьдаохедзы, где отрядом командовал полковник Попов, обучили 2 тысячи военнослужащих. Отметим, что русские считались пятой народностью Маньчжоу-го и, соответственно, должны были нести всю полноту воинской повинности как граждане этого государства.

Особым элитным подразделением маньчжурской армии оставалась императорская гвардия Маньчжоу-го, комплектуемая исключительно этническими маньчжурами и дислоцированная в Синьцзине, поблизости от императорского дворца главы государства Пу И. Моделью для создания императорской гвардии Маньчжоу-го стала японская императорская гвардия. Набранных в гвардию маньчжуров обучали отдельно от других военнослужащих. Вооружение гвардии составляли огнестрельное и холодное . Гвардейцы носили серую и черную форму, кепи и шлемы с пятиконечной звездой на кокарде. Численность гвардии составляла всего 200 военнослужащих. Помимо императорской охраны, со временем гвардии была придана и функция современных сил специального назначения. Ее выполняла т.н. Специальная гвардия, занимавшаяся контрпартизанскими операциями и подавлением народных выступлений на территории собственно маньчжурского государства.

Маньчжурская императорская армия отличалась слабым вооружением. В начале своей истории она была вооружена практически на 100 % трофейным китайским оружием, прежде всего винтовками и пистолетами. К середине 1930-х годов началось упорядочение арсенала маньчжурских вооруженных сил. В первую очередь, из Японии прибыли крупные партии огнестрельного оружия – сначала 50 000 кавалерийских винтовок, затем – партии пулеметов. В результате на вооружении маньчжурской армии к моменту начала Второй мировой войны стояли: пулемет Тип-3, ручной пулемет Тип-11, миномет Тип-10 и винтовки Тип-38 и Тип-39. Офицерский корпус был также вооружен пистолетами марок «браунинг», «кольт», сержантский состав – «маузерами». Что касается тяжелого вооружения, то артиллерия маньчжурской армии состояла из японских артиллерийских орудий – горных 75-мм Тип-41, полевых Тип-38, а также трофейных китайских артиллерийских орудий. Артиллерия была слабой стороной маньчжурской армии и в случае серьезных столкновений последней пришлось бы рассчитывать исключительно на помощь квантунцев. Что касается бронетехники, то долгое время она практически отсутствовала. Лишь в 1943 г. Квантунская армия передала маньчжурам 10 танкеток Тип 94, в результате чего была сформирована танковая рота маньчжурской императорской армии.

Морской и воздушный флот маньчжуров

Конец «империи маньчжуров»

Государство Маньчжоу-го пало под ударами советской армии, разгромившей японскую Квантунскую армию, как и другие марионеточные государства, созданные «странами оси». В результате Маньчжурской операции было уничтожено 84 тысячи японских солдат и офицеров, 15 тысяч умерли от ран и болезней, 600 тысяч человек попали в плен. Данные цифры многократно превосходят потери Советской Армии, оцениваемые в 12 тысяч военнослужащих. Как Японии, так и ее сателлитам на территории нынешнего Китая – Маньчжоу-го и Мэнцзяну (государство на территории современной Внутренней Монголии) было нанесено сокрушительное поражение. Личный состав маньчжурских вооруженных сил частью погиб, частью сдался в плен. Проживавшие на территории Маньчжурии японские поселенцы были интернированы.

Что касается императора Пу И, то с ним и советские, и китайские власти достаточно гуманно. 16 августа 1945 года император был пленен советскими войсками и направлен в лагерь военнопленных в районе Хабаровска. В 1949 году он просил Сталина не передавать его революционным китайским властям, опасаясь, что китайские коммунисты приговорят его к смертной казни. Однако в Китай он все же был депортирован в 1950 году и девять лет находился в лагере перевоспитания в провинции Ляонин. В 1959 году Мао Цзэдун разрешил освободить «перевоспитавшегося императора» и даже поселить его в Пекине. Пу И устроился работать в ботанический сад, затем трудился в государственной библиотеке, всячески стремясь подчеркнуть свою лояльность новым властям революционного Китая. В 1964 году Пу И даже вошел в состав политико-консультативного совета КНР. Умер он в 1967 году, в возрасте шестидесяти одного года, от рака печени. Он оставил знаменитую книгу воспоминаний «Последний император», в которой пишет и о том периоде длиной в четырнадцать лет, в течение которого он занимал императорский трон в марионеточном государстве Маньчжоу-го.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter