Русские символисты. Символизм в литературе, история его возникновения и основные представители

Русский символизм как литературное направление сложился на рубеже Х1Х и ХХ вв. Теоретические, философские и эстетические корни и источники творчества писателей-символистов были весьма разнообразны. Так В. Брюсов считал символизм чисто художественным направлением, Мережковский опирался на христианское учение, Вяч. Иванов искал теоретической опоры в философии и эстетике античного мира, преломленных через философию Ницше; А. Белый увлекался Вл. Соловьевым, Шопенгауэром, Кантом, Ницше.

Художественным и публицистическим органом символистов был журнал “Весы” (1904-1909).“Для нас, представителей символизма, как стройного миросозерцания, - писал Эллис, - нет ничего более чуждого, как подчинение идеи жизни, внутреннего пути индивидуума - внешнему усовершенствованию форм общежития. Для нас не может быть и речи о примирении пути отдельного героического индивидуума с инстинктивными движениями масс, всегда подчиненными узкоэгоистическим, материальным мотивам”.

Эти установки и определили борьбу символистов против демократической литературы и искусства, что выразилось в систематической клевете на Горького, в стремлении доказать, что, став в ряды пролетарских писателей, он кончился как художник, в попытках дискредитировать революционно-демократическую критику и эстетику, ее великих создателей - Белинского, Добролюбова, Чернышевского. Символисты всячески стремились сделать “своими” Пушкина, Гоголя, названного Вяч. Ивановым “испуганным соглядатаем жизни”, Лермонтова, который, по словам того же Вяч. Иванова, первый затрепетал “предчувствием символа символов - Вечной Женственности”.

С этими установками связано и резкое противопоставление символизма и реализма. “В то время как поэты-реалисты, - пишет К. Бальмонт, - рассматривают мир наивно, как простые наблюдатели, подчиняясь вещественной его основе, поэты-символисты, пересоздавая вещественность сложной своей впечатлительностью, властвуют над миром и проникают в его мистерии”. Символисты стремятся противопоставить разум и интуицию. “...Искусство есть постижение мира иными, не рассудочными путями”, - утверждает В. Брюсов и называет произведения символистов “мистическими ключами тайн”, которые помогают человеку выйти к свободе.

Д. Мережковский, Ф. Сологуб, 3. Гиппиус, В. Брюсов, К. Бальмонт и др.- это группа “старших” символистов, которые явились зачинателями направления. В начале 900-х годов выделилась группа “младших” символистов - А. Белый, С. Соловьев, В. Иванов, А. Блок и др.

В основе платформы “младших” символистов лежит идеалистическая философия Вл. Соловьева с его идеей Третьего Завета и пришествия Вечной Женственности. Вл. Соловьев утверждал, что высшая задача искусства - “...создание вселенского духовного организма”, что художественное произведение это - изображение предмета и явления “в свете будущего мира”, с чем связано понимание роли поэта как теурга, священнослужителя. В этом заключено, по разъяснению А. Белого, “соединение вершин символизма как искусства с мистикой”. (5, стр.15-27)

Поэзия символистов - это поэзия для избранных, для аристократов духа. Символ - это эхо, намек, указание, он передает сокровенный смысл.

Символисты стремятся к созданию сложной, ассоциативной метафоры, абстрактной и иррациональной. Это “звонко-звучная тишина” у В. Брюсова, “И светлых глаз темна мятежность” у В. Иванова, “сухие пустыни позора” у А. Белого и у него же: “День - жемчуг матовый - слеза - течет с восхода до заката”. Весьма точно эта техника раскрыта в стихотворении 3. Гиппиус “Швея”.

На всех явлениях лежит печать.

Одно с другим как будто слито.

Приняв одно - стараюсь угадать

За ним другое, - то, что скрыто.

Очень большое значение в поэзии символистов приобрела звуковая выразительность стиха, например, у Ф. Сологуба:

И два глубокие бокала

Из тонко-звонкого стекла

Ты к светлой чаше подставляла

И пену сладкую лила,

Лила, лила, лила, качала

Два темно-алые стекла.

Белей, лилей, алее дала

Бела была ты и ала...

Революция 1905 г. нашла своеобразное преломление в творчестве символистов.

С ужасом встретил 1905 г. Мережковский, воочию убедившийся в пришествии предсказанного им “грядущего хама”. Взволнованно подошел к событиям Блок. Приветствовал очистительную грозу В. Брюсов.

К десятым годам ХХ века символизм нуждался в обновлении. “В недрах самого символизма,- писал В. Брюсов в статье “Смысл современной поэзии”,- возникали новые течения, пытавшиеся влить новые силы в одряхлевший организм. Но попытки эти были слишком частичны, зачинатели их слишком проникнуты теми же самыми традициями школы, чтобы обновление могло быть сколько-нибудь значительным”.

Последнее предоктябрьское десятилетие было отмечено исканиями в модернистском искусстве. Происходившая в 1910 г. в среде художественной интеллигенции полемика вокруг символизма выявила его кризис. Как выразился в одной из своих статей Н. С. Гумилев, “символизм закончил свой круг развития и теперь падает”.(2, стр.43-45)

Валерий Брюсов

Валерий Яковлевич Брюсов - поэтический вождь символистов. Руссский сиволизм как литературное направление родился с появлением поэтич сборников “Русские символисты” (1894 - 95). Душой, составителем и главным автором был Валерий Брюсов. Чтобы создать впечатление многочисленности своих единомышленников, он свои стихи подписывал разными псевдонимами. Сборник “Р.С” был расчитан на эппатирование культурного читателя тех лет. Его стихотворение “О закрой свои бледные ноги” состояло из 1 этой строчки, сделало знаменитым и Брюсова и весь его сборник. Критики В. Соловьев очень остроумно рецензировал это стихотворение. “... 1 стихотворение в этом сборник имеет несомненный и ясный смысл. Для полной ясности, следовало бы пожалуй прибавить: Ибо инче простудишься”...” Это самое осмысленное произведение всей символической поэзии”.

В истории русской литературы Брюсов навсегда остался открывателем новых путей, «искателем смутного рая», великолепным мастером стиха, доказавшим, что поэт может передать все многообразие человеческих страстей, все «сокровища», заложенные в чувстве.

Брюсовым создан собственный стиль - звучный, чеканный, живописный. Для него характерно разнообразие форм, их неустанный поиск, стремление обнять в своем творчестве все времена и страны. Брюсов ввел в русскую поэзию образ современного большого города с его людскими толпами и огнями реклам. Брюсову всегда была близка общественно-гражданская тема. Труд, творческие возможности человека, подчиняющего своей воле силы природы, - один из важнейших мотивов поэзии Брюсова.

Для Брюсова характерна поэзия намеков. Для анализа возьмем стихотворение «Ночью», т.к. оно наиболее ярко отражает его творчество.

Дремлет Москва, словно самка спящего страуса,

Грязные крылья по темной почве раскинуты,

Кругло-тяжелые веки безжизненно сдвинуты,

Тянется шея - беззвучная, черная Яуза.

Чуешь себя в африканской пустыне на роздыхе.

Чу! что за шум? не летят ли арабские всадники?

Нет! качая грозными крыльями в воздухе,

То приближаются хищные птицы - стервятники.

Падали запах знаком крылатым разбойникам,

Встанешь, глядишь…а они все кружат над покойником,

В небе ж тропическом ярко сверкают созвездия.

В этом стихотворении Брюсов словно уводит нас в иную реальность, в иное измерение, он противопоставляет Россию с Африкой и сравнивает Москву с самкой страуса. В данном случае самка спящего страуса является символом Москвы. Повторение звуков гр - кр - рск - кр напоминают нам крики страуса. Все это навевает мистический трепет. Брюсов выбрал необычайный для русской поэзии размер - с разным количеством ударных слогов в строчках. Он показывает красоту безобразного (грязные крылья, стервятники, падаль). Мы как будто находимся в нереальном мире, космосе, где царит тишина и покой. В первой строфе через страуса Брюсов проводит аналогию с Москвой, говоря «Грязные крылья по темной почве раскинуты, //Кругло-тяжелые веки безжизненно сдвинуты,//Тянется шея - беззвучная, черная Яуза», он имеет ввиду то, что Москву заполнила грязь и тени заняли все ее пространство.

У остальных поэтов, не символистов, символ принимает более аллегоричную форму, форму сравнений; символисты же выходят за рамки аллегорий. У них символ приобретает более обширные границы, принимая при этом самые необычайные формы. В данном стихотворении это отчетливо видно. Брюсов сравнивает Москву со страусом.

Брюсов как и другие символисты был вовлечен в начале века в общественно политическую жизнь страны и поэтому все больше в их лирику входят социальные мотивы. Стихотворение “Юному поэту” явилось поэтическим манифестом поэзии символистов. В нем Брюсов определил три основных принципа: поэт не должен жить настоящим, покланяться только искусству, и никому не сочуствовать. Брюсов увлекается историей и стих 1897г “Ассаргадон” - дань этому увлечению. Ассар - это царь ассирии: жестокий, свирепый и беспощадный. Для Брюсова было важно не столь содержание, сколько поиск новой формы стиха. Все силы Брюсова направлены к тому, чтобы изумить читателя, поймать его восхищение на удочку неожиданности, странными оборотами речи или странными рифмами. (6, стр.63-72)

План.

I. Введение.

II. Основное содержание.

1. История русского символизма.

2. Символизм и декадентство.

3. Специфика взглядов (особенности символизма).

4. Течения.

5. Знаменитые символисты:

а) Брюсов;

б) Бальмонт;

г) Мережковский;

д) Гиппиус;

III. Заключение (Значение символизма).

Введение.

Конец XIX - начало XX в. в России - это время перемен, неизвестности и мрачных предзнаменований, это время разочарования и ощущения приближения гибели существующего общественно-политического строя. Все это не могло не коснуться и русской поэзии. Именно с этим связано возникновение символизма.

«СИМВОЛИЗМ» - направление в европейском и русском искусстве, возникшее на рубеже XX столетия, сосредоточенное преимущественно на художественном выражении посредством СИМВОЛА «вещей в себе» и идей, находящихся за пределами чувственного восприятия. Стремясь прорваться сквозь видимую реальность к «скрытым реальностям», сверхвременной идеальной сущности мира, его «нетленной» Красоте, символисты выразили тоску по духовной свободе.

Символизм в России развивался по двум линиям, которые часто пересекались и переплетались между собой у многих крупнейших символистов: 1. символизм как художественное направление и 2. символизм как миропонимание, мировоззрение, своеобразная философия жизни. Особенно сложным переплетение этих линий было у Вячеслава Иванова и Андрея Белого с явным преобладанием второй линии.

У символизма была широкая периферийная зона: немало крупных поэтов примыкало к символистской школе, не числясь ее ортодоксальными адептами и не исповедуя ее программу. Назовем хотя бы Максимилиана Волошина и Михаила Кузмина. Воздействие символистов было заметно и на молодых стихотворцах, входивших в другие кружки и школы.

С символизмом, прежде всего, связано понятие “серебряный век” русской поэзии. При этом наименовании как бы вспоминается ушедший в прошлое золотой век литературы, время Пушкина. Называют время рубежа девятнадцатого-двадцатого столетий и русским ренессансом. “В России в начале века был настоящий культурный ренессанс,– писал философ Бердяев.– Только жившие в это время знают, какой творческий подъем был у нас пережит, какое веяние духа охватило русские души. Россия пережила расцвет поэзии и философии, пережила напряженные религиозные искания, мистические и оккультные настроения”. В самом деле: в России той поры творили Лев Толстой и Чехов, Горький и Бунин, Куприн и Леонид Андреев; в изобразительном искусстве работали Суриков и Врубель, Репин и Серов, Нестеров и Кустодиев, Васнецов и Бенуа, Коненков и Рерих; в музыке и театре – Римский-Корсаков и Скрябин, Рахманинов и Стравинский, Станиславский и Коммисаржевская, Шаляпин и Нежданова, Собинов и Качалов, Москвин и Михаил Чехов, Анна Павлова и Карсавина.

В своём реферате я хотела бы рассмотреть основные взгляды символистов, более подробно ознакомиться с течениями символизма. Я хотела бы узнать, почему произошло падение школы символизма, несмотря на популярность этого литературного направления.

История русского символизма.

Первыми ласточками символистского движения в России был трактат Дмитрия Мережковского “О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы” (1892), его сборник стихотворений “Символы”, а также книги Минского “При свете совести” и А. Волынского “Русские критики”. В тот же отрезок времени – в 1894–1895 годах – водят три сборника “Русские символисты”, в которых печатались преимущественно стихотворения их издателя - молодого поэта Валерия Брюсова. Сюда же примыкали начальные книги стихов Константина Бальмонта – “Под северным небом”, “В безбрежности”. В них исподволь тоже кристаллизовался символистский взгляд на поэтическое слово.

Символизм возник в России не изолированно от Запада. На русских символистов в известной мере влияла и французская поэзия (Верлен, Рембо, Малларме), и английская, и немецкая, где символизм проявил себя в поэзии десятилетием раньше. Русские символисты ловили отголоски философии Ницше и Шопенгауэра. Однако они решительно отрицали свою принципиальную зависимость от западноевропейской литературы. Они искали свои корни в русской поэзии – в книгах Тютчева, Фета, Фофанова, простирая свои родственные притязания даже на Пушкина и Лермонтова. Бальмонт, например, считал, что символизм в мировой литературе существовал издавна. Символистами были, по его мнению, Кальдерон и Блейк, Эдгар По и Бодлер, Генрих Ибсен и Эмиль Верхарн. Несомненно одно: в русской поэзии, особенно у Тютчева и Фета, были зерна, проросшие в творчестве символистов. А тот факт, что символистское течение, возникнув, не умерло, не исчезло до срока, а развивалось, вовлекая в свое русло новые силы, свидетельствует о национальной почве, об определенных его корнях в духовной культуре России. Русский символизм резко отличался от западного всем своим обликом – духовностью, разнообразием творческих единиц, высотой и богатством своих свершений.

На первых порах, в девяностые годы, стихи символистов, с их непривычными для публики словосочетаниями и образами, часто подвергались насмешкам и даже глумлению. К поэтам-символистам прилагали название декадентов, подразумевая под этим термином упаднические настроения безнадежности, чувство неприятия жизни, резко выраженный индивидуализм. Черты того и другого можно легко обнаружить у молодого Бальмонта – мотивы тоски и подавленности свойственны его ранним книгам, так же как демонстративный индивидуализм присущ начальным стихам Брюсова; символисты вырастали в определенной атмосфере и во многом несли ее печать. Но уже к первым годам двадцатого столетия символизм как литературное течение, как школа выделился со всей определенностью, во всех своих гранях. Его уже трудно было спутать с другими явлениями в искусстве, у него уже был свой поэтический строй, свои эстетика и поэтика, свое учение. 1900 год можно считать рубежом, когда символизм утвердил в поэзии свое особенное лицо – в этом году вышли зрелые, ярко окрашенные авторской индивидуальностью символистские книги: “Tertia Vigilia” (“Третья стража”) Брюсова и “Горящие здания” Бальмонта.

Приход “второй волны” символизма предвещал возникновение противоречий в их лагере. Именно поэты “второй волны”, младо символисты, разрабатывали теургические идеи. Трещина прошла, прежде всего, между поколениями символистов – старшими, “куда входили, кроме Брюсова, Бальмонт, Минский, Мережковский, Гиппиус, Сологуб, и младшими (Белый, Вячеслав Иванов, Блок, С. Соловьев). Революция 1905 года, в ходе которой символисты заняли отнюдь не одинаковые идейные позиции, усугубила их противоречия. К 1910 году между символистами обозначился явный раскол. В марте этого года сначала в Москве, зятем в Петербурге, в Обществе ревнителей художественного слова, Вячеслав Иванов прочитал свой доклад “Заветы символизма”. В поддержку Иванова выступил Блок, а позднее и Белый. Вячеслав Иванов выдвигал, на первый план как главную задачу символистского движения его теургическое воздействие, “жизнестроительство”, “преображение жизни”. Брюсов же звал теургов быть творцами поэзии и не более того, он заявлял, что символизм “хотел быть и всегда был только искусством”. Поэты-теурги, замечал он, клонят к тому, чтобы лишить поэзию ее свободы, ее “автономии”. Брюсов все решительнее отмежевывался от ивановской мистики, за что Андрей Белый обвинял его в измене символизму. Дискуссия символистов 1910 года многими была воспринята не только как кризис, но и как распад символистской школы. В ней происходит и перегруппировка сил, и расщепление. В десятых годах ряды символистов покидает молодежь, образуя объединение акмеистов, противопоставивших себя символистской школе. Шумно выступили на литературной арене футуристы, обрушившие на символистов град насмешек и издевательств. Позднее Брюсов писал, что символизм в те годы лишился динамики, окостенел; школа “застыла в своих традициях, отстала от темпа жизни”. Символизм, как школа, пришла в упадок и не давала новых имён.

Окончательное падение символистской школы историки литературы датируют по-разному: одни обозначают его 1910 годом, другие – началом двадцатых. Пожалуй, вернее будет сказать, что символизм как течение в русской литературе исчез с приходом революционного 1917 года.

Символизм изжил себя самого, и изживание это пошло по двум направлениям. С одной стороны, требование обязательной “мистики”, “раскрытия тайны”, “постижения” бесконечного в конечном привело к утрате подлинности поэзии; “религиозный и мистический пафос “корифеев символизма оказался подмененным своего рода мистическим трафаретом, шаблоном. С другой - увлечением “музыкальной основой” стиха привело к созданию поэзии, лишенной всякого логического смысла, в которой слово низведено до роли уже не музыкального звука, а жестяной, звенящей побрякушки.

Соответственно с этим и реакция против символизма, а в последствии борьба с ним, шли по тем же двум основным линиям.

С одной стороны, против идеологии символизма выступили “акмеисты”. С другой - в защиту слова, как такового, выступили так же враждебные символизму по идеологии “футуристы”. Этим, однако, протест против символизма не ограничился. Он нашел свое выражение в творчестве поэтов, не примыкающих ни к акмеизму, ни к футуризму, но выступивших своим творчеством в защиту ясности, простоты и прочности поэтического стиля.

Несмотря на противоречивые взгляды со стороны множества критиков, течение дало немало превосходных стихотворений, которые навсегда останутся в сокровищнице русской поэзии и найдут своих почитателей среди последующих поколений.

Символизм и декадентство.

С конца Х1Х - начала ХХ века получают широкое распространение «новейшие» декадентские, модернистские течения, резко противостоящие революционной и демократической литературе. Наиболее значительными из них были символизм, акмеизм и футуризм. Термин «декадентство» (от французского слова decadence - упадок) в 90-х годах имел более широкое распространение, нежели ««модернизм», но в современном литературоведении все чаще говорится о модернизме как обобщающем понятии, охватывающем все декадентские течения - символизм, акмеизм и футуризм. Это оправдывается и тем, что термин «декадентство» в начале века употреблялся в двух смыслах - как наименование одного из течений внутри символизма и как обобщенная характеристика всех упадочных, мистических и эстетских течений. Удобство термина «модернизм», как более четкого, и обобщающего, очевидно и потому, что такие группы, как акмеизм и футуризм, субъективно всячески открещивались от декадентства как литературной школы и даже вели с ним борьбу, хотя, конечно, от этого их декадентская сущность вовсе не исчезала.

Символизм в России развивался по двум линиям, которые часто пересекались и переплетались между собой у многих крупнейших символистов:
1. символизм как художественное направление и 2. символизм как миропонимание, мировоззрение, своеобразная философия жизни. Особенно сложным переплетение этих линий было у Вячеслава Иванова и Андрея Белого с явным преобладанием второй линии.

У символизма была широкая периферийная зона: немало крупных поэтов примыкало к символистской школе, не числясь ее ортодоксальными адептами и не исповедуя ее программу. Назовем хотя бы Максимилиана Волошина и Михаила
Кузмина. Воздействие символистов было заметно и на молодых стихотворцах, входивших в другие кружки и школы.

Первыми ласточками символистского движения в России был трактат
Дмитрия Мережковского “О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы” (1892), его сборник стихотворений “Символы”, а также книги Минского “При свете совести” и А. Волынского “Русские критики”. В тот же отрезок времени – в 1894–1895 годах – водят три сборника “Русские символисты”, в которых печатались преимущественно стихотворения их издателя - молодого поэта Валерия Брюсова. Сюда же примыкали начальные книги стихов Константина Бальмонта – “Под северным небом”, “В безбрежности”. В них исподволь тоже кристаллизовался символистский взгляд на поэтическое слово.

На русских символистов в известной мере влияла и французская поэзия (Верлен, Рембо,
Малларме), и английская, и немецкая, где символизм проявил себя в поэзии десятилетием раньше.

На первых порах, в девяностые годы, стихи символистов, с их непривычными для публики словосочетаниями и образами, часто подвергались насмешкам и даже глумлению. К поэтам-символистам прилагали название декадентов, подразумевая под этим термином упаднические настроения безнадежности, чувство неприятия жизни, резко выраженный индивидуализм.
Черты того и другого можно легко обнаружить у молодого Бальмонта – мотивы тоски и подавленности свойственны его ранним книгам, так же как демонстративный индивидуализм присущ начальным стихам Брюсова; символисты вырастали в определенной атмосфере и во многом несли ее печать. Но уже к первым годам двадцатого столетия символизм как литературное течение, как школа выделился со всей определенностью, во всех своих гранях. Его уже трудно было спутать с другими явлениями в искусстве, у него уже был свой поэтический строй, свои эстетика и поэтика, свое учение. 1900 год можно считать рубежом, когда символизм утвердил в поэзии свое особенное лицо – в этом году вышли зрелые, ярко окрашенные авторской индивидуальностью символистские книги: “Tertia Vigilia” (“Третья стража”) Брюсова и “Горящие здания” Бальмонта.

Приход “второй волны” символизма предвещал возникновение противоречий в их лагере. Именно поэты “второй волны”, младо символисты, разрабатывали теургические идеи. Трещина прошла, прежде всего, между поколениями символистов – старшими, “куда входили, кроме Брюсова, Бальмонт, Минский,Мережковский, Гиппиус, Сологуб, и младшими (Белый, Вячеслав Иванов, Блок,С. Соловьев). Революция 1905 года, в ходе которой символисты заняли отнюдь не одинаковые идейные позиции, усугубила их противоречия. К 1910 году между символистами обозначился явный раскол. В марте этого года сначала в Москве, зятем в Петербурге, в Обществе ревнителей художественного слова, Вячеслав Иванов прочитал свой доклад “Заветы символизма”. В поддержку Иванова выступил Блок, а позднее и Белый. Дискуссия символистов 1910 года многими была воспринята не только как кризис, но и как распад символистской школы. В ней происходит и перегруппировка сил, и расщепление. В десятых годах ряды символистов покидает молодежь, образуя объединение акмеистов, противопоставивших себя символистской школе. Шумно выступили на литературной арене футуристы, обрушившие на символистов град насмешек и издевательств. Позднее Брюсов писал, что символизм в те годы лишился динамики, окостенел; школа “застыла в своих традициях, отстала от темпа жизни”. Символизм, как школа, пришла в упадок и не давала новых имён.

Символизм изжил себя самого, и изживание это пошло по двум направлениям. С одной стороны, требование обязательной “мистики”,“раскрытия тайны”, “постижения” бесконечного в конечном привело к утрате подлинности поэзии; “религиозный и мистический пафос “корифеев символизма оказался подмененным своего рода мистическим трафаретом, шаблоном. С другой - увлечением “музыкальной основой” стиха привело к созданию поэзии, лишенной всякого логического смысла, в которой слово низведено до роли уже не музыкального звука, а жестяной, звенящей побрякушки.

В различных модернистских группах и направлениях объединились разные писатели, разные как по своему идейно-художественному облику, так и по их дальнейшим индивидуальным судь6ам в литературе. Для одних представителей символизма, акмеизма и футуризма пребывание в этих группах ознаменовало всего лишь определенный (начальный) период творчества и никак не сущности их последующих идейно-художественных исканий (В. Маяковский, А. Блок, В.
Брюсов, А. Ахматова, М. Зенкевич, С. Городецкий, В. Рождественский). Для других (Д. Мережковский, 3. Гиппиус, Эллис, Г. Адамович, Г. Иванов, В.
Иванов, М. Кузмин, А. Крученых, И. Северянин, Б. Лишиц, Б. Садовской и др.) факт принадлежности к определенному модернистскому течению выражал главную направленность их творчества.

Творчество поэтов-символистов тесно переплетается с декадентским течением. С точки зрения символистов упадок гораздо ценнее нормальной посредственности. Они не только писали декадентские стихи, но и намерено веди декадентский образ жизни.

Огромное влияние на русских символистов оказал философ и поэт
Владимир Соловьев. В его учении было заложено идущее от древнегреческого
Платона представление о существовании двух миров – здешнего, земного, и потустороннего, высшего, совершенного, вечного. Земная действительность – только отблеск, искаженное подобие верховного, запредельного мира, и человек – “связующее звено между божественным и природным миром”. В своей мистической религиозно-философской прозе и в стихах Вл. Соловьев звал вырваться из-под власти вещественного и временного бытия к потустороннему – вечному и прекрасному миру. Эта идея о двух мирах – “двоемирие” – была глубоко усвоена символистами.

Символ в искусстве и стал средством такого прозрения и приобщения. Символ (от греческого symbolus – знак, опознавательная примета) в художестве есть образ, несущий и аллегоричность, и свое вещественное наполнение, и широкую, лишенную строгих границ, возможность истолкования. Он таит в себе глубинный смысл, как бы светится им. Символы, по Вячеславу Иванову,– это “знамения иной действительности”.
“Я не символист,– говорил он,– если слова мои равны себе, если они – не эхо иных звуков, о которых не знаешь, как о Духе, откуда они приходят и куда уходят”. “Создания искусства,– писал Брюсов,– это приотворенные двери в Вечность”. Символ, по его формуле, должен был “выразить то, что нельзя просто “изречь”. Позднее Вячеслав Иванов, дополнил толкование символа: символ дорожит своей материальностью”, “верностью вещам”, говорил он, символ “ведёт от земной реальности к высшей” (а realibus ad realiora)”; Иванов даже применял термин – “реалистический символизм”.

Провозглашенные символистами принципы выразили в своем творчестве
Ю. Балтрушайтис, И. Аннинский, Эллис, М. Волошин, С. Соловьев, А.
Ремизов, Г. Чулков и другие писатели. В целом философская программа символизма представляла собой мешанину из идеалистических учений Платона,
Канта, Шопенгауэра, Ницше, Маха, сдобренных мистицизмом Вл. Соловьева.

Если одни символисты (Мережковский, Гиппиус) видели смысл поэзии только в воплощении мистической, потусторонней действительности, то другие символисты стремились к гармоническому сочетанию в изображении существующего и потустороннего миров.

Петербургские символисты стремились продемонстрировать обостренную чувствительность, непонятные обычному человеку переживания, неожиданные видения. Символисты описывают мир духов, доступный спиритам.

Символизм по-петербургски – это игра со светом и тенью. Вера в то, что помимо мира видимого, реального, существует другой – невидимый, сверхъестественный; вера в возможность человека общаться с этим миром.
Символизм по Петербургу – это разрыв границ и прорыв в будущее, а вместе с тем и в прошлое, прорыв в иное измерение.

Три главных элемента нового искусства, считают символисты, – мистическое содержание, символы и расширение художественной впечатлительности.

Петербургский символизм иногда называют «религиозным».

Валерий Яковлевич Брюсов.

Брюсовым создан собственный стиль – звучный, чеканный, живописный.
Для него характерно разнообразие форм, их неустанный поиск, стремление обнять в своем творчестве все времена и страны. Для Брюсова характерна поэзия намеков.

Русский символизм

Символизм - направление в литературе и искусстве , которое впервые появилось во Франции в последней четверти XIX века и к концу века распространилось в большинстве стран Европы. Но после Франции именно в России символизм реализуется как наиболее масштабное, значительное и оригинальное явление в культуре. Многие представители русского символизма приносят в это направление новые, зачастую не имеющие ничего общего с французскими предшественниками. Символизм становится первым значительным модернистским направлением в России; одновременно с зарождением символизма в России начинается Серебряный век русской литературы; в эту эпоху всё новые поэтические школы и отдельные новаторства в литературе находятся, хотя бы отчасти, под влиянием символизма - даже внешне враждебные направления (футуристы , «Кузница » и др.) во многом пользуются символистским материалом и начинают с отрицаний символизма. Но в русском символизме не было единства концепций, не существовало ни единой школы, ни единого стиля; даже среди богатого оригиналами символизма во Франции не встретишь такого разнообразия и таких не похожих друг на друга примеров. Помимо поисков новых литературных перспектив в форме и тематике, возможно, единственное, что объединяло русских символистов - это недоверие к обыденному слову, стремление выражаться посредством аллегорий и символов. «Мысль изречённая - есть ложь» - стих русского поэта Фёдора Тютчева - предшественника русского символизма.

Особенности и предшественники русского символизма

Русский символизм поначалу имел в основном те же предпосылки, что и символизм западный: «кризис позитивного мировоззрения и морали» (в России - в контексте кризиса народнической культурной традиции). Главным принципом ранних русских символистов становится панэстетизм; эстетизация жизни и стремление к различным формам замещения эстетикой логики и морали. «Красота спасёт мир» - получает новое освещение. Русский символизм, активно впитывая модернистскую литературу запада, стремится поглотить и включить в круг своих тем и интересов все явления мировой культуры, которые, по представлению русских символистов, отвечают принципам «чистого», свободного искусства. Античность , возрождение , романтизм - эпохи в которых В. Брюсов , Д. Мережковский , Н. Минский и другие находят художников и поэтов символизма. Само искусство начинает пониматься как накопитель и сохранитель прекрасного (чистого опыта и истинного знания). «Природа создаёт недоделанных уродцев, - чародеи совершенствуют Природу и дают жизни красивый лик» (К. Бальмонт) Но в русской литературе 2-ой половины XIX века господствовали определенные принципы если не подчинения, то необходимой связи искусства с почвой, с народом, государством и пр. Поэтому первые публикации русских символистов, ещё не адаптированные к русскому духу, встретили более чем холодный приём. У следующего поколения в какой-то степени продолжается напряженная работа над интерпретациями «панэстетизма», но уже не доминирует, смешиваясь со всё более актуальными религиозно-философскими и мифотворческими исканиями.

Старшие русские символисты (1890-е годы) поначалу встречали у критики и читающей публики в основном неприятие и насмешки. Как наиболее убедительное и оригинальное явление, русский символизм заявил о себе в начале двадцатого века, с приходом нового поколения, с их интересом к народности и русской песне, с их более чутким и органичным обращением к русским литературным традициям.

Через головы своих «учителей», во многом подражателей западу, младшее поколение символистов «открывает» все новых отечественных предшественников. Новую интерпретацию в свете символизма получают многие произведения А. Пушкина («Пророк», «Поэт» и др.), Ф. Тютчева (в первую очередь, «Silentium!», ставшее своеобразной манифестацией русского символизма, и другие), петербургские повести Гоголя ; все глубже, масштабней и символичней предстаёт наследие Ф. Достоевского . Раннего «представителя» символизма разглядели и в «безумном» для современников К. Н. Батюшкове (1787-1855).

Ещё более несомненными предшественниками символизма оказываются русские поэты 19-г века, близкие к представлениям о «чистой поэзии», такие как А. Фет , Я. Полонский , А. Майков , Е. Баратынский . Тютчев, указавший путь музыки и нюанса, символа и мечты, уводил русскую поэзию, по мнению символистской критики, от аполлонических гармоний пушкинского времени. Но именно этот путь был близок многим русским символистам.

Наконец, невозможно представить мировоззрение младших символистов без влияния личности Владимира Соловьёва . Софиология , соборность , идеал «цельного знания», стремление к объединению эпистемологии с этикой и эстетикой, культ вечной женственности, Россия и Запад , возможности религиозной модернизации и перспективы объединения церквей - некоторые из важнейших тем, которые разрабатывает молодое поколение символистов в первые годы двадцатого века под влиянием наследия Владимира Соловьёва.

Русские символисты

Старшие символисты

Русский символизм заявляет о себе в первой половине 1890-х годов. Отправными точками его истории обычно называют несколько публикаций; в первую очередь это: «О причинах упадка…», литературно-критическая работа Д. Мережковского и альманахи «Русские символисты», выпущенные за свой счёт студентом Валерием Брюсовым в 1894 году . Эти три брошюры (последняя книжка вышла в 1895 году) были созданы двумя авторами (часто выступающими в рамках этого издания как переводчики): Валерием Брюсовым (как главный редактор и автор манифестаций и под масками нескольких псевдонимов) и его студенческим товарищем - А. Л. Миропольским.

Таким образом, Мережковский и его супруга, Зинаида Гиппиус , находились у истоков символизма в Петербурге, Валерий Брюсов - в Москве. Но наиболее радикальным и ярким представителем раннего питерского символизма стал Александр Добролюбов , «декадентским образом жизни» в студенческие годы послуживший созданию одной из важнейших биографических легенд Серебряного века.

Миф об Александре Добролюбове, начавший складываться уже в самом раннем периоде развития русского символизма - неважно, как его называть, «дьяволическим» ли (Хансен-Леве) или «декадентским» (И. П. Смирнов), - окончательно сформировался уже в начале XX века, то есть когда сам Добролюбов уже ушел из литературы и порвал со своим привычным литературно-художественным кругом… Конечно, не одному Добролюбову приходила в голову мысль об ущербности литературного творчества по сравнению с жизнью. Так, например, Мережковский, с чьим именем также связывается возникновение символизма как направления, признавался в автобиографии, что в юности «ходил пешком по деревням, беседовал с крестьянами» и «намеревался по окончании университета „уйти в народ“, сделаться сельским учителем». О том, чтобы уехать на край света, к диким народам, не испорченным цивилизацией, позже мечтал поэт-футурист Божидар . Но только Добролюбову (и вслед за ним - поэту Леониду Семенову) удалось проявить последовательность и преодолеть условность творчества. Вторая сторона мифа - это ощущение постоянного, как бы сейчас сказали, виртуального присутствия ушедшего поэта в повседневной литературной реальности. В неоднократно цитировавшихся мемуарах Г. Иванова рассказывается, как литераторам, идущим к трамвайной остановке, чтобы отправиться в редакцию журнала «Гиперборей», повстречался мужик в картузе, в валенках, в полушубке. Его вопрос: «Скажите, господа, где помещается „Аполлон“?» - повергает в шок и вызывает в памяти образ Александра Добролюбова.

«…Этот таинственный, полулегендарный человек, - пишет Г. Иванов.- По слухам, бродит где-то в России - с Урала на Кавказ , из Астрахани в Петербург, - бродит вот так, мужиком в тулупе, с посохом - так, как мы его видели или как он почудился нам на полутемной петербургской улице <…> где-то, зачем-то бродит - уже очень долго, с начала девятисотых годов, - по России <…>
Странная и необыкновенная жизнь: что-то от поэта, что-то от Алёши Карамазова, ещё многие разные „что-то“, таинственно перепутанные в этом человеке, обаяние которого, говорят, было неотразимо».

- Александр Кобринский Разговор через мертвое пространство

В Москве «Русские символисты» издаются за свой счет и встречают «холодный прием» критики; Петербургу больше повезло с модернистскими изданиями - уже в конце века там действуют «Северный вестник », «Мир искусства »… Однако Добролюбов и его друг и сокурсник по гимназии, В. В. Гиппиус , первые циклы стихов также издают на собственные средства; приезжают в Москву и знакомятся с Брюсовым. Брюсов не был высокого мнения о искусстве стихосложения Добролюбова, но сама личность Александра произвела на него сильное впечатление, оставившее след в его дальнейшей судьбе. Уже в первые годы двадцатого века, будучи редактором появившегося в Москве наиболее значительного символистского издательства «Скорпион », Брюсов опубликует стихи Добролюбова. По собственному, более позднему, признанию, на раннем этапе своего творчества, наибольшее влияние из всех современников Брюсов воспринял от Александра Добролюбова и Ивана Коневского (молодой поэт, чье творчество получило высокую оценку Брюсова; погиб на двадцать четвёртом году жизни).

Самостоятельно от всех модернистских группировок - особняком, но таким, что нельзя не заметить, - создавал свой особый поэтический мир и новаторскую прозу Фёдор Сологуб (Фёдор Кузьмич Тетерников). Роман «Тяжёлые сны» писался Сологубом ещё 1880-е годы, первые стихи помечены 1878 годом . До 1890-х годов работал учителем в провинции, с 1892 года поселяется в Петербурге. С 1890-х годов в доме писателя собирается кружок друзей, нередко объединяющий авторов из разных городов и враждующих изданий. Уже в двадцатом веке Сологуб стал автором одного из самых известных русских романов этой эпохи - «Мелкий бес» (1907), вводящий в круг русских литературных персонажей жуткого учителя Передонова; а ещё позднее в России его объявляют «королём поэтов»…

Но, возможно, самыми читаемыми, самыми звучными и музыкальными стихами на раннем этапе русского символизма стали произведения Константина Бальмонта. Уже в конце девятнадцатого века К. Бальмонт наиболее отчетливо заявляет о свойственном символистам «поиске соответствий» между звуком, смыслом и цветом (известны подобные идеи и эксперименты у Бодлера и Рембо , а позже - у многих русских поэтов - Брюсов, Блок , Кузмин , Хлебников и др). Для Бальмонта, как например, для Верлена , этот поиск заключается в первую очередь в создании звуко-смысловой ткани текста - музыка, рождающая смысл. Увлечение Бальмонта звукописью, красочными прилагательными, вытесняющими глаголы, приводит к созданию почти «бессмысленных», по мнению недоброжелателей, текстов, но это интересное в поэзии явление приводит со временем к появлению новых поэтических концепций (звукопись, заумь, мелодекламация); Бальмонт очень плодотворный автор - более тридцати книг стихов, переводы (У. Блэйк , Э. По , индийская поэзия и другое), многочисленные статьи.

Я - изысканность русской медлительной речи, Предо мною другие поэты - предтечи, Я впервые открыл в этой речи уклоны, Перепевные, гневные, нежные звоны. К. Бальмонт

Младосимволисты (второе «поколение» символистов)

Младшими символистами в России называют в основном литераторов, выступающих с первыми публикациями в 1900-е годы. Среди них были и действительно очень юные авторы, как Сергей Соловьёв , А. Белый , А. Блок , Эллис , и люди весьма солидные, как директор гимназии И. Анненский , учёный Вячеслав Иванов , музыкант и композитор М. Кузмин . В первые годы столетия представители юного поколения символистов создают романтически окрашеный кружок, где зреет мастерство будущих классиков, ставший известным под названием «Аргонавты» или аргонавтизм.

Подчеркиваю: в январе 1901 года заложена опасная в нас «мистическая» петарда, породившая столькие кривотолки о «Прекрасной Даме»… Состав кружка аргонавтов, в те годы студентов, - незауряден… Лев Львович Кобылинский («Эллис»), в те же годы примкнувший к нам и ставший душою кружка; он был литературно и социологически образован; изумительный импровизатор и мим… С. М. Соловьёв, гимназист шестого класса, удивляющий Брюсова, юный поэт, философ, богослов…
…Эллис назвал кружком аргонавтов его приурочив к древнему мифу, повествующему о путешествии на корабле «Арго» группы героев в мифическую страну: за золотым руном… «аргонавты» не имели никакой организации; в «аргонавтах» ходил тот, кто становился нам близок, часто и не подозревая, что «аргонавт»… Блок почувствовал себя «аргонавтом» во время краткой жизни в Москве…
…и тем не менее «аргонавты» оставили некоторый след в культуре художественной Москвы первого десятилетия начала века; они сливались с «символистами», считали себя по существу «символистами», писали в символических журналах (я, Эллис, Соловьёв), но отличались, так сказать, «стилем» своего выявления. В них не было ничего от литературы; и в них не было ничего от внешнего блеска; а между тем ряд интереснейших личностей, оригинальных не с виду, а по существу, прошел сквозь аргонавтизм…

Андрей Белый, «Начало века». - С. 20-123.

В Петербурге начала века на звание «центра символизма» более всего, пожалуй, подходит «башня» Вяч. Иванова, - знаменитая квартира на углу Таврической улицы, среди обитателей которой в разное время были Андрей Белый, М. Кузмин, В. Хлебников, А. Р. Минцлова , которую посещали А. Блок, Н. Бердяев , А. В. Луначарский , А. Ахматова , «мирискусстники » и спиритуалисты, анархисты и философы. Знаменитая и загадочная квартира: о ней рассказывают легенды, исследователи изучают здесь проходившие собрания тайных сообществ (Гафизиты, теософы и др.), жандармы устраивали здесь обыски и слежки, в этой квартире впервые публично прочитали свои стихи большинство знаменитых поэтов эпохи, здесь в течение нескольких лет одновременно жили сразу трое совершенно уникальных литераторов, чьи произведения нередко представляют увлекательные загадки для комментаторов и предлагают читателям неожиданные языковые модели - это неизменная «Диотима» салона, супруга Иванова, Л. Д. Зиновьева-Аннибал , композитор Кузмин (автор романсов сначала, позднее - романов и поэтических книг), и - конечно хозяин. Самого хозяина квартиры, автора книги «Дионис и дионисийство», называли «русским Ницше ». При несомненной значимости и глубине влияния в культуре, Вяч. Иванов остается «полузнакомым континентом»; отчасти это связано с его длительными пребываниями за границей, а отчасти - со сложностью его поэтических текстов, кроме всего, требующих от читателя редко встречаемой эрудиции.

Примеры поэтического декаданса в России можно встретить в ранних произведениях В. Брюсова, например, «Творчество» - стихотворение, которое, по мнению Вл. Соловьёва, является декадентским перлом и совершенно лишено всякого смысла -

Творчество Тень несозданных созданий Колыхается во сне, Словно лопасти латаний На эмалевой стене. Фиолетовые руки На эмалевой стене Полусонно чертят звуки В звонко-звучной тишине. И прозрачные киоски, В звонко-звучной тишине, Вырастают, словно блестки, При лазоревой луне. Всходит месяц обнаженный При лазоревой луне… Звуки реют полусонно, Звуки ластятся ко мне. Тайны созданных созданий С лаской ластятся ко мне, И трепещет тень латаний На эмалевой стене.

и во многих стихотворениях З. Гиппиус (часто цитируют иллюстративное стихотворение «Всё кругом»). Нередко усматриваются черты декаденства в своеобразном мифологическом символизме поэтического мира Ф. Сологуба. Часто говорится о «преодолении декаденства» младшими символистами; однако, строго говоря, в них можно разглядеть черты романтиков , но не найдётся ни одного декадента.

Поэты-символисты в России

Символизм в русском искусстве

Символизм был многосторонним явлением культуры, и охватывал не только литературу но и музыку, театр, и изобразительное искусство. Основные мотивы этого течения просматриваются в творчестве таких выдающихся композиторов как Александр Скрябин , Игорь Стравинский и др. Художественный журнал «Мир искусства» под руководством С. П. Дягилева становится не только ярчайшим журналом об искусстве в России, но и мощнейшим средством продвижения русской культуры в Европе посредством организации международных выставок и публикации репродукций произведений русского искусства в европейской прессе. Этот журнал базировался на творчестве основоположников - группы молодых художников: А. Бенуа , Л. Бакста, М. Добужинского . Кроме названных с этим журналом в разное время сотрудничали В. Борисов-Мусатов , М. Врубель и другие.

Каждый ныне известный представитель символистского течения имел свой путь к нему, и творчество всех символистов не всегда можно объединить какой-то одной характерной чертой. В своём творчестве символисты стремились к созданию сложной, ассоциативной метафоры, абстрактной и иррациональной. Это желание «того, чего нет на свете» у Гиппиус, «звонко-звучная тишина» у Брюсова, «И светлых глаз темна мятежность» у Вяч. Иванова, «бездна разорванной в клочья лазури» у Блока, «сухие пустыни позора» у А. Белого. Символисты определяли понятие «символ» как тот знак который соединяет две реальности, два мира - земного и небесного, и связь эта устанавливается только чувствами, интуитивно, иррационально. Брюсов называл символизм «поэзией намеков». Белый подходил к этому явлению более широко: он воспринимал символизм как modus cogitandi (образ мышления) и как modus vivendi (образ жизни), и этому посвятил ряд статей, которые впоследствии были включены в книгу "Символизм как миропонимание". Представители этого течения считали, что только искусство помогает достичь идеалов, приобщиться к царству души. Роль поэта символиста они возводили к тому, что он творец новой жизни, пророк, он помогает создать нового человека. Миссию поэта символисты считали самой высокой на земле, так как искусство для них было выше всех сфер человеческой жизни.

Речь об упадке символизма как единого течения зашла в 1910 году . Все его представители продолжали плодотворно трудиться, творить, но примерно с этого времени их пути, в том числе и творческие, начали расходиться: они стали больше ориентироваться на собственное творчество. Но это не стало смертью символизма, как предполагали многие. Символизм оказал огромное воздействие на литературу и искусство последующих поколений и заложил множество творческих традиций, которым следуют и по сей день.

Примечания

Все разделы до «Символизм в русском искусстве» написаны по материалам авторских лекций, допущенных к использованию в системе высшего образования. Эта публикация не нарушает ничьих авторских прав. Все приводимые в статье факты можно проверить.

Литература

Литературное наследство. - М .: 1937. - Т. 27-28.
Белый А. Символизм как миропонимание / Сост., вступ. ст. и прим. Л. А. Сугай. - М.: Республика, 1994. - 528 с. - (Мыслители XX в.).
Пайман Аврил . История русского символизма / Авторизованный пер. с англ. В. В. Исаакович. - М.: Республика, 2000. - 415 с.
Тух Б. И. Путеводитель по Серебряному веку: Краткий популярный очерк об одной эпохе в истории русской культуры. - М.: «Октопус», 2005. - 208 с. - 2-е изд.
Энциклопедия символизма под ред. Жана Кассу. - М., 1998.
Колобаева Л. А. Русский символизм. - М.: Изд-во МГУ, 2000. - 296 с.

Символизм - литературное направление, зародившееся в конце 19-го века во Франции и распространившееся во многих странах Европы. Однако именно в России символизм стал наиболее значительным и масштабным явлением. Русские поэты-символисты привнесли в это направление нечто новое, то, чего не было у их французских предшественников. Одновременно с появлением символизма начинается Серебряный век русской литературы. Но надо сказать, что в России не существовало единой школы этого модернистского направления, не было единства концепций, одного стиля. Творчество поэтов-символистов объединяло одно: недоверие к обычному слову, желание выражаться символами и аллегориями.

Течения символизма

Это по мировоззренческой позиции и времени формирования классифицируется на два этапа. Появившиеся в 1890-х годах поэты-символисты, список которых включает такие фигуры, как Бальмонт, Гиппиус, Брюсов, Сологуб, Мережковский, именуются «старшими». В направление пополнилось новыми силами, значительно изменившими его облик. Дебютировали «младшие» поэты-символисты, такие как Иванов, Блок, Белый. Вторую волну течения принято называть младосимволизмом.

«Старшие» символисты

В России это литературное направление заявило о себе в конце 1890-х годов. В Москве у истоков символизма стоял Валерий Брюсов, а в Петербурге - Дмитрий Мережковский. Однако самым ярким и радикальным представителем ранней школы символизма в городе на Неве являлся Александр Добролюбов. Особняком и отдельно от всех модернистских группировок создавал свой поэтический мир еще один русский поэт-символист - Федор Сологуб.

Но, пожалуй, наиболее читаемыми, музыкальными и звучными в то время были стихи Константина Бальмонта. В конце 19-го столетия он отчетливо заявил о «поиске соответствий» между смыслом, цветом и звуком. Аналогичные идеи встречались у Рембо и Бодлера, а впоследствии у многих русских стихотворцев, таких как Блок, Брюсов, Хлебников, Кузмин. Бальмонт этот поиск соответствий видел главным образом в создании звуко-смыслового текста - музыки, рождающей смысл. Поэт увлекся звукописью, начал использовать в произведениях красочные прилагательные вместо глаголов, в результате чего создавал, как считали недоброжелатели, почти лишенные смысла стихи. Вместе с тем это явление в поэзии привело со временем к формированию новых поэтических концепций, среди которых мелодекламация, заумь, звукопись.

«Младшие» поэты-символисты

Ко второму поколению символистов относят стихотворцев, впервые начавших публиковаться в 1900-е годы. В их числе были как совсем юные авторы, например, Андрей Белый, Сергей Блок, так и солидные люди, к примеру, ученый Вячеслав Иванов, директор гимназии Иннокентий Анненский.

В Петербурге в тот период «центром» символизма была квартира на углу Таврической улицы, в которой в свое время жили М. Кузмин, А. Белый, А. Минцлова, В. Хлебников, бывали Н. Бердяев, А. Ахматова, А. Блок, А. Луначарский. В Москве поэты-символисты собирались в редакции издательства «Скорпион», главным редактором которого был В. Брюсов. Здесь готовили выпуски наиболее известного символистского издания - «Весы». Сотрудниками «Скорпиона» были такие авторы, как К. Бальмонт, А. Белый, Ю. Балтрушайтис, А. Ремизов, Ф. Сологуб, А. Блок, М. Волошин и другие.

Особенности раннего символизма

В России конец 19-го и начало 20-го в. стало временем перемен, разочарований, мрачных предзнаменований и неизвестности. В этот период как нельзя ярко ощущалось приближение гибели имевшегося общественно-политического строя. Такие веяния не могли не оказать влияния на русскую поэзию. Стихотворения поэтов-символистов были неоднородными, поскольку стихотворцы придерживались разноречивых взглядов. Например, такие авторы, как Д. Мережковский и Н. Минский, поначалу были представителями гражданской поэзии, а позже начали ориентироваться на идеи «религиозной общественности» и «богостроительства». «Старшие» символисты не признавали окружающую реальность и говорили миру «нет». Так, Брюсов писал: «Я действительности нашей не вижу, я не знаю нашего века…» Ранние представители течения реальности противопоставляли мир творчества и мечты, в котором личность становится полностью свободной, а действительность они изображали скучной, злой и бессмысленной.

Большое значение для стихотворцев имело художественное новаторство - преобразование значений слов, развитие рифмы, ритмики и тому подобного. «Старшие» символисты были импрессионистами, стремящимися передать тонкие оттенки впечатлений, настроений. Они еще не использовали систему символов, но слово как таковое уже утратило цену и стало значимым только в качестве звука, музыкальной ноты, звена в общем построении стихотворения.

Новые веяния

В 1901-1904 гг. начался новый этап в истории символизма, и он совпал с революционным подъемом в России. Навеянные в 1890-х годах пессимистические настроения сменились предчувствием «неслыханных перемен». В это время на литературной арене появились младосимволисты, являющиеся последователями поэта Владимира Соловьева, который видел старый мир на грани гибели и говорил, что «спасти мир» должна божественная красота посредством соединения небесного начала жизни с материальным, земным. В произведениях поэтов-символистов стали часто фигурировать пейзажи, но не как таковые, а в качестве средства, позволяющего выявить настроение. Так, в стихах постоянно встречается описание томительно-грустной русской осени, когда не светит солнце или же бросает на землю только блеклые печальные лучи, падают и тихо шуршат листья, а все вокруг окутано колышущейся туманной дымкой.

Также любимым мотивом «младших» символистов был город. Они показывали его как живое существо со своим характером, со своей формой. Часто город представал как место ужаса, безумия, символ порока и бездушия.

Символисты и революция

В 1905-1907 годах, когда началась революция, символизм вновь претерпел изменения. Многие поэты откликнулись на происходившие события. Так, Брюсов написал известное стихотворение «Грядущие гунны», в котором прославил конец старого мира, но причислил к нему и себя самого, и всех людей, живших в период умирающей, старой культуры. Блок в своих произведениях создавал образы людей нового мира. В 1906 году Сологуб выпустил книгу стихов «Родине», а в 1907-м Бальмонт написал серию стихов «Песни мстителя» - сборник был издан в Париже и запрещен в России.

Упадок символизма

В это время изменилось художественное миропонимание символистов. Если раньше они воспринимали красоту как гармонию, то теперь для них она обрела связь с народными стихиями, с хаосом борьбы. В конце первого десятилетия 20-го века символизм пришел в упадок и уже не давал новых имен. Все жизнеспособное, бодрое, молодое было уже вне его, хотя отдельные произведения все еще создавали поэты-символисты.

Список основных поэтов, представляющих символизм в литературе