Трактат макиавелли государь краткое содержание. Государь

Макиавелли Государь — краткое изложение книги в виде конспекта. «Государь» — трактат спорный и неоднозначный. Вы будете иметь полное представление о содержании этой книги.

Макиавелли Государь кратко

Флорентиец Николло Макиавелли создал методику государственного правителя. В назидание правителю описал принципы захвата и удержания власти. Макиавелли систематизировал знания геополитики, дал развернутые сведения о государствах и правителях, и в своей книге «Государь» изложил, как должен действовать государь, чтобы успешно приобретать власть и управлять государствами.

Макиавелли Государь краткое содержание Глава I

Суть государства иметь власть над людьми. Виды государств: республики и государства единовластные. Государства бывают унаследованные и новые. Новые бывают двух типов: те, где подданные привыкли повиноваться государю и те, где искони люди привыкли жить свободно.

Макиавелли Государь Глава II

Наследному государю гораздо легче удержать власть, нежели новому. Даже посредственный правитель не утратит власти, без поспешности применяясь к новым обстоятельствам.

Макиавелли Государь Глава III

Завоеванные владения удержать нетрудно, в особенности если новые подданные и раньше не знали свободы. Чтобы упрочить над ними власть, достаточно искоренить род прежнего государя. Во-первых, проследить за тем, чтобы род прежнего государя был искоренен, во-вторых, сохранить прежние законы и подати — тогда завоеванные земли в кратчайшие сроки сольются в одно целое с государством завоевателя.

Если завоеванная страна отличается по языку, обычаям и порядкам, то удержать власть трудно, тут требуется удача и большое искусство. Самое верное средство — переселиться туда на жительство. Государь избавит ее от грабежа чиновников, ибо подданные получат возможность прямо взывать к суду государя — это даст послушным повод любить его, а непослушным бояться его. Живя в стране, можно заметить начинающуюся смуту и своевременно ее пресечь. Государь едва ли лишится завоеванной страны, если переселится туда на жительство.

Вовремя принять необходимые меры, не дожидаться пока беда грянет. Не полагайтесь на благодетельное время. Промедление может обернуться чем угодно, ибо время приносит с собой как зло, так и добро, как добро, так и зло.
Мудрый правитель не бездействует из опасения вызвать войну, ибо знает, войны нельзя избежать, можно лишь оттянуть ее начало к выгоде противника.

Страсть к завоеваниям дело естественное и обычное — завоевателя все одобрят или же никто не осудит; но совершает ошибку тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеваниям какой угодно ценой.
Укрепляйте мелких правителей, ослабляйте сильных соседей, не берите в союзники правителя, равного себе могуществом, учреждайте колонии. Слабые обычно примыкают охотно к тем, кто превосходит их силой — нет надобности склонять их в свою пользу. Надо только не допускать, чтобы они расширялись и крепли, тогда, при их поддержке, нетрудно будет обуздать более крупных правителей и стать полновластным хозяином в стране. Если же государь обо всем этом не позаботится, он скоро лишится завоеванного, но до того претерпит бесчисленное множество трудностей и невзгод.
Горе тому, кто умножает чужое могущество.

Макиавелли Государь Глава IV

Почему удается с легкостью завоевать и удержать одну державу, а другую удержать стоит огромного труда? Причина тут не в большей или меньшей доблести победителя, а в различном устройстве завоеванных держав.
Единовластно управляемые государства разделяются на те, где государь правит в окружении слуг, и те, где государь правит в окружении баронов, имеющих власть и привилегии в силу древности своего рода.

Там, где государь правит посредством слуг, он обладает большей властью, так как по всей стране подданные знают лишь одного властелина; там, где государь правит при помощи баронов, он обладает меньшей властью; поскольку бароны эти имеют наследных подданных, каковые признают над собой власть баронов и питают к ним естественную преданность и привязанность.
Монархию, где все повинуются одному властелину, трудно завоевать, но по завоевании легко удержать; и напротив, такое государство, в котором правитель окружен многочисленной родовой знатью, в известном смысле проще завоевать, но зато удержать куда сложнее.

Макиавелли Государь Глава V

Как управлять завоеванным городом, который прежде был свободным и жил по своим законам? Есть три способа:
Первый — разрушить город, жителей рассеять. Кто захватит город, с давних пор пользующийся свободой, и пощадит его, того город не пощадит. Если не разъединить и не рассеять жителей города, они всегда отыщут повод для мятежа во имя свободы и старых порядков.
Второй — переселиться туда жить.

Третий — привыкшими жить свободно легче всего управлять при посредстве его же граждан. Нужно предоставить гражданам право жить по своим законам, при этом обложив их данью и вверив правление доверенному лицу; тому, кто будет всячески поддерживать государя, зная, что во власть он пришел только благодаря дружбе с государем.

Макиавелли Государь Глава VI

Нет более опасного занятия, как производить замену старых порядков новыми. Новатора всегда ожидает враждебность тех, кому выгодны старые порядки, и холодность тех, кому выгодны новые. Холодность объясняется недоверчивостью людей ко всему новому, пока оно не закреплено продолжительным опытом. Приверженцы старого имеют возможность активно действовать, они нападают с ожесточением, тогда как сторонники нового обороняются вяло.

Преобразователи должны быть самодостаточными и не зависеть от поддержки со стороны, иначе они обречены на неудачу. Вооруженные пророки побеждают, безоружные гибнут. Нрав людей непостоянен — обратить их в свою веру легко, но удержать в ней трудно. Поэтому надо быть готовым применить силу, когда вера в народе иссякнет.

Если государь своей цели достигнет, то заслужит признание подданных, и на долгое время обретает могущество, покой, почести и счастье. Надо уподобиться опытному стрелку, который видя, что мишень слишком удалена, берет гораздо выше, но не для того, чтобы стрела прошла вверх, но зная силу лука, с помощью высокого прицела, попасть в отдаленную цель.

Макиавелли Государь Глава VII

Те, кто становится государем милостью судьбы, а не благодаря доблести, перелетев весь путь к цели, они сталкиваются с множеством трудностей впоследствии. Я говорю о тех гражданах, которым власть досталась за деньги или была пожалована в знак милости. Частные лица добивались провозглашения себя императорами, покупая солдат.

В этих случаях государи всецело зависят от фортуны и воли тех, кому обязаны властью — двух сил крайне непостоянных и прихотливых; удержаться же у власти они не могут и не умеют. Человеку без особых дарований и доблести, прожившему всю жизнь в скромном звании, негде научиться повелевать; не могут оттого, что не имеют союзников и надежной опоры. Эти невесть откуда взявшиеся властители, как все в природе, что нарождается и растет слишком скоро, не успевает пустить ни корней, ни ответвлений, почему и гибнут от первой же непогоды.

Только тот, кто обладает истинной доблестью, при внезапном возвышении сумеет не упустить того, что фортуна сама вложила ему в руки; сумеет, став государем, заложить те основания, которые другие закладывали до того, как достигнуть власти. Обе эти возможности возвыситься, благодаря доблести и милости судьбы, окупаются ценой многих усилий зодчего и с опасностью для всего здания. Заблуждается тот, кто думает, что новые благодеяния могут заставить великих мира сего позабыть о старых обидах.

Макиавелли Государь Глава VIII

О тех, кто приобретает власть злодеяниями.
Есть еще два способа сделаться государем, когда частный человек достигает верховной власти путем преступлений либо в силу благоволения к нему сограждан. Истребив тех, кто недоволен им и может ему навредить, укрепив свою власть новым военным и гражданским устройством. Одним удавалось, проложив себе путь жестокостью и предательством, долго и благополучно жить в своем отечестве, защищать себя от внешних врагов и не стать жертвой заговора со стороны сограждан, тогда как многим другим не удавалось сохранить власть жестокостью даже в мирное, а не то что в смутное военное время.

Дело в том, что жестокость жестокости рознь. Жестокость применена хорошо в тех случаях, когда ее проявляют сразу и по соображениям безопасности, не упорствуют в ней; и плохо применена в тех случаях, когда по началу расправы совершаются редко, но со временем учащаются. Действуя первым способом, можно удержать власть; действуя вторым — невозможно.
Кто овладевает государством, должен предусмотреть все обиды, чтобы покончить с ними разом, а не возобновлять изо дня в день; тогда люди понемногу успокоятся, и государь сможет, делая им добро, постепенно завоевать их расположение.

Кто поступит иначе, из страха или по дурному умыслу, тот никогда уже не вложит меч в ножны и никогда не сможет опереться на своих подданных, не знающих покоя от новых и непрестанных обид. Обиды нужно наносить разом: чем меньше их распробуют, тем меньше от них вреда. Случись тяжелое время, зло делать поздно, а добро бесполезно, ибо его сочтут вынужденным и не воздадут за него благодарностью.

Макиавелли Государь Глава IX

Когда человек делается государем по благоволению сограждан, ему требуется удачливая хитрость, и такого рода единовластие можно назвать гражданским — оно учреждается по требованию знати, либо народа.Тому, кто приходит к власти с помощью знати, труднее удержать власть, чем тому, кого привел к власти народ, так как если государь окружен знатью, которая почитает себя ему равной, он не может ни приказывать, ни иметь независимый образ действий.

Тот, кого привел к власти народ, правит один и вокруг него нет никого, кто не желал бы ему повиноваться. Нельзя честно, не ущемляя других, удовлетворять притязания знати, но можно требования народа, так как у народа более честная цель, чем у знати: знать желает угнетать народ, а народ не желает быть угнетенным.

С враждебным народом ничего нельзя поделать, ибо он многочислен, а со знатью можно, ибо она малочисленна. От враждебной знати можно ждать не только того, что она отвернется от государя, но даже пойдет против него, ибо она дальновидней, хитрее, загодя ищет путей к спасению и заискивает перед тем, кто сильнее. Государь не волен выбирать народ, но волен выбирать знать, ибо его право карать и миловать, приближать или подвергать опале.

С людьми знатными надлежит поступать различно. Первых, которые не корыстны, надо почитать и ласкать. Вторых следует использовать, в особенности тех, кто сведущ в каком-либо деле. Третьих остерегаться и бояться не меньше, чем явных противников.
Если государь пришел к власти с помощью народа, он должен стараться удержать его дружбу, что совсем не трудно, ибо народ требует одного, чтобы его не угнетали. Но если государя привела к власти знать, то первый долг государя заручиться дружбой народа, что опять-таки нетрудно сделать, если взять народ под свою защиту.

Государю надлежит всегда быть в дружбе с народом, иначе в трудное время он будет свергнут. Государю надлежит принять меры к тому, чтобы граждане всегда и при любых обстоятельствах имели потребность в государе и в государстве, только тогда он сможет положиться на их верность.

Макиавелли Государь Глава X

Государь в случае надобности должен отстоять себя собственными силами, имея в достатке людей или денег, чтобы собрать требуемых размеров войско и выдержать сражение с любым неприятелем. Если государь хорошо укрепит город и будет обращаться с подданными надлежащим образом, то соседи остерегутся на него нападать. Кому же покажется легким нападение на государя, чей город хорошо укреплен, а народ не озлоблен.

Макиавелли Государь Глава XI

Нам остается рассмотреть церковные государства, о которых можно сказать, что государства эти опираются на освященные религией устои, столь мощные, что они поддерживают государей у власти, независимо от того, как те живут и поступают. Удержать такое государство легко, для этого не требуется ни мужества, ни доблести. Там государи имеют власть, но ее не отстаивают, на их власть никто не покушается, а подданные их не тяготятся своим положением. Так что лишь эти государи неизменно пребывают в благополучии и счастье.

Макиавелли Государь Глава XII

Основой власти во всех государствах служат хорошие законы и хорошее войско. Хороших законов не бывает там, где нет хорошего войска, и наоборот, где есть хорошее войско, там хороши и законы. Войско, которым государь защищается, бывает либо собственным, либо союзническим, либо наемным, либо смешанным.
Наемные и союзнические войска бесполезны и опасны. Им по душе служить тебе в мирное время, но в войне они показывают тыл и бегут. Наемники медленно и вяло наступают, зато с замечательной быстротой отступают.

Макиавелли Государь Глава XIII

Союзнические войска еще одна разновидность бесполезных войск. Такие войска отлично служат своему государю, но тому, кто призывает их на помощь, они почти всегда опасны, ибо при поражении грозят государю гибелью, а их победа грозит государю зависимостью. Союзническое войско призывает тот, кто не дорожит победой.

Мудрые государи всегда предпочитали иметь дело с собственным войском. Собственные войска суть те, которые составляются из подданных, граждан или преданных тебе людей, всякие же другие относятся либо к союзническим, либо к наемным. Лучше проиграть со своими, чем выиграть с чужими, ибо не истинна та победа, которая добыта чужим оружием.

Макиавелли Государь Глава XIV

Государь не должен иметь ни других помыслов, ни других забот, ни другого дела, кроме войны, военных установлений и военной науки, ибо война есть единственная обязанность, которую правитель не может возложить на другого. Военное искусство наделено такой силой, что позволяет не только удержать власть тому, кто рожден государем, но и достичь власти тому, кто родился простым смертным.

Когда государь помышляет больше об удовольствиях, чем о военных упражнениях, он теряет власть, которую имеет. Небрежение военным искусством является главной причиной утраты власти, владение им является главной причиной обретения власти.

Макиавелли Государь Глава XV

Расстояние между тем, как люди живут и как должны жить, велико. Желая исповедовать добро во всех случаях жизни, государь неминуемо погибнет, сталкиваясь с множеством людей, чуждых добру.

Государь, если он хочет сохранить власть, должен приобрести умение отступать от добра. В силу своей природы человек не может иметь одни добродетели, и неуклонно им следовать. Благоразумному государю следует избегать тех пороков, которые могут лишить его государства, от остальных же воздерживаться по мере сил, но не более.
Пусть государи не боятся навлечь на себя обвинения в тех пороках, без которых трудно удержаться у власти. Что на первый взгляд кажется добродетелью, в действительности пагубно для государя, и наоборот: выглядит как порок, а на деле доставляет государю благополучие и безопасность.

Макиавелли Государь Глава XVI

Государь не может без ущерба для себя проявлять щедрость. Благоразумнее примириться со славой скупого правителя. Ибо благодаря бережливости он удовлетворяется своими доходами, не обременяя народ дополнительными налогами.

Ради того, чтобы не обирать подданных, иметь средства для обороны, не беднеть, не вызвать презрения и не стать по неволе алчным, государь должен пренебречь славой скупого правителя, ибо скупость это один из тех пороков, которые позволяют ему править. Когда ты достиг власти, щедрость вредна; когда ты на пути к ней, щедрость необходима.
Тратить можно либо свое, либо чужое. В первом случае полезна бережливость, во втором большая щедрость. Если ты ведешь войско, которое кормится добычей, грабежом и поборами, тебе необходимо быть щедрым, иначе за тобой не пойдут солдаты. И всегда имущество, которое не принадлежит тебе или твоим подданным, можешь раздаривать щедрой рукой.

Ничто другое не истощает так, как щедрость: выказывая ее, одновременно теряешь самую возможность ее выказывать и впадаешь в бедность, возбуждающую презрение; желая избежать бедности, разоряешь других, чем навлекаешь на себя ненависть. Презрение и ненависть подданных это то, чего государь должен остерегаться более всего.

Макиавелли Государь Глава XVII

Каждый государь желал бы прослыть милосердным, а не жестоким, однако следует остерегаться злоупотребить милосердием. что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись? Говорят что лучше всего, когда боятся и любят одновременно; однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надежнее выбрать страх.

Ибо люди неблагодарны и непостоянны, склонны к лицемерию и обману, их отпугивает опасность и влечет нажива: пока ты делаешь добро, они твои всей душой, но когда у тебя явится в них нужда, они тотчас от тебя отвернуться. И худо придется тому государю, который не примет никаких мер на случай опасности. Дружбу, которая дается за деньги, можно купить, но нельзя удержать, чтобы воспользоваться ею в трудное время.

Люди меньше остерегаются обидеть того, кто внушает им любовь, нежели того, кто внушает им страх, ибо любовь поддерживается благодарностью, которой люди, будучи дурны, могут пренебречь ради своей выгоды, тогда как страх поддерживается угрозой наказания, которой пренебречь невозможно.
Однако государь должен внушать страх таким образом, чтобы, если не приобрести любви, то хотя бы избежать ненависти, ибо вполне возможно внушить страх без ненависти. Чтобы избежать ненависти, государю необходимо воздерживаться от посягательств на имущество граждан и подданных и на их женщин.

Даже когда государь считает нужным лишить кого-либо жизни, он может сделать это, если налицо подходящее обоснование и очевидная причина, но он должен остерегаться посягать на чужое добро, ибо люди скорее простят смерть отца, чем потерю имущества.
Тем более что причин для изъятия имущества всегда достаточно и если начать жить хищничеством, то всегда найдется повод присвоить чужое, тогда как оснований для лишения кого-либо жизни гораздо меньше и повод для этого приискать труднее.

Но когда государь ведет многочисленное войско, он тем более должен пренебречь тем, что может прослыть жестоким, ибо, не прослыв жестоким, нельзя поддержать единства и боеспособности войска.
Любят государей по собственному усмотрению, а боятся по усмотрению государей, поэтому мудрому правителю лучше рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого; важно лишь ни в коем случае не навлекать на себя ненависти подданных.

Макиавелли Государь Глава XVIII

Похвальна в государе верность данному слову, прямодушие и неуклонная честность. Однако, великие дела удавались лишь тем, кто не старался сдержать данное слово и умел, кого нужно, обвести вокруг пальца; такие государи в конечном счете преуспели куда больше, чем те, кто ставил на честность.

С врагом можно бороться законами и силой. Первый способ присущ человеку, второй зверю. Государю приходится прибегать к обеим способам.
Из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков. Тот, кто всегда подобен льву, может не заметить капкана.

Разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам или если отпали причины, побудившие его дать обещание. Такой совет был бы недостойным, если бы люди честно держали слово, но люди, будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними так же. А благовидный предлог нарушить обещание всегда найдется.
Государь должен уметь переменить направление, если события примут другой оборот или ветер фортуны задует в другую сторону, по возможности не удаляться от добра, но при надобности не чураться и зла.
Государь должен бдительно следить за тем, что срывается с его языка. Пусть тем, кто видит его и слышит, он предстает как само милосердие, верность, прямодушие, человечность и благочестие.

Ибо люди большей частью судят по виду, так как увидеть дано всем, а потрогать руками немногим. Каждый знает, каков ты с виду, немногим известно, каков ты на самом деле, но эти последние не посмеют оспорить мнение большинства. О действиях государей в суде не спросишь.

Какие бы средства ни употребил государь для сохранения власти, их всегда сочтут достойными и одобрят, ибо чернь прельщается видимостью, в мире же нет ничего, кроме черни, и меньшинству в нем не остается места, когда за большинством стоит государство.
Если государь, проповедуя мир и верность, последует тому, что проповедует, то быстро лишится могущества и государства.

Макиавелли Государь Глава XIX

Главной причиной гибели императоров была либо ненависть к ним, либо презрение. Ненависть государи возбуждают хищничеством и посягательством на добро и женщин своих подданных.

Ибо большая часть людей довольна жизнью, пока не задеты их честь или имущество. Презрение государи возбуждают непостоянством, легкомыслием, изнеженностью, малодушием и нерешительностью. В каждом действии государь должен являть великодушие, бесстрашие, основательность и твердость.

Решение дел подданных должны быть бесповоротными, и мнение о нем должно быть таково, чтобы никому не могло прийти в голову, что можно обмануть или перехитрить государя. Если к государю будут относиться с почтением, то врагам труднее будет напасть на него или составить против него заговор.

С внешней опасностью можно справиться при помощи хорошего войска и хороших союзников; причем тот кто имеет хорошее войско, найдет и хороших союзников. А когда снаружи мир, то единственное, чего следует опасаться, это тайные заговоры. На стороне заговорщика страх, подозрение, боязнь расплаты; на стороне государя величие власти и вся мощь государства; так что если к этому присоединяется народное благоволение, то едва ли кто-нибудь осмелится составить заговор.

Макиавелли Государь Глава XX

Одни государи, чтобы упрочить свою власть, разоружали своих подданных, другие в завоеванных городах поддерживали раскол среди граждан; одни намеренно создавали себе врагов, другие предпочли добиваться их расположения; одни воздвигали крепости, другие разрушали их до основания. Которому из этих способов следует отдать предпочтение, сказать трудно, не зная, каковы были обстоятельства в тех государствах, где принималось то или иное решение.

Лучшая из всех крепостей не быть ненавистным народу: какие крепости ни строй, они не спасут, если ты ненавистен народу, ибо когда народ берется за оружие, на подмогу ему всегда явятся чужеземцы.
В наши дни от крепостей никому не было пользы, нельзя укрыться от восставшего народа. Куда надежнее не возводить крепости, а постараться не возбудить ненависти народа. Я одобрю и тех, кто строит крепости, и тех, кто их не строит, но осуждаю всякого, кто, полагаясь на крепости, не озабочен тем, что ненавистен народу.

Макиавелли Государь Глава XXI

Ничто не может внушить к государю такого почтения, как военные предприятия и необычайные поступки.
Государь должен постоянно обдумывать и осуществлять великие замыслы, держа в постоянном восхищении и напряжении своих подданных, поглощено следящих за ходом событий. Все эти предприятия должны вытекать одно из другого, чтобы некогда было замышлять что-то против самого государя.

Необычайные распоряжения внутри государства способствуют величию государя.
Государь должен также выказывать себя покровителем дарований, привечать одаренных людей, оказывать почет тем, кто отличился в каком-либо ремесле или искусстве.
Он должен побуждать граждан спокойно предаваться торговле, земледелию и ремеслам, чтобы одни благоустраивали свои владения, не боясь, что эти владения у них отнимут, другие открывали торговлю, не опасаясь, что их разорят налогами; более того, он должен располагать наградами для тех, кто заботится об украшении города или государства.

Он должен также занимать народ празднествами и зрелищами, уважая цехи, или трибы, на которые разделен всякий город; государь должен участвовать иногда в их собраниях и являть собой пример щедрости и великодушия, но при этом твердо блюсти свое достоинство и величие, каковые должны присутствовать в каждом его поступке.

Макиавелли Государь Глава XXII

Об уме правителя первым делом судят по тому, каких людей он к себе приближает. Если государя окружают люди преданные н способные, то можно быть уверенным в мудрости государя, ибо он умел распознать их способности и удержать их преданность.

Макиавелли Государь Глава XXIII

От одного важного обстоятельства трудно уберечься правителям, если их не отличает особая мудрость и знание людей. Я имею в виду лесть и льстецов, которых во множестве приходится видеть при дворах государей, ибо люди так тщеславны и так обольщаются на свой счет, что с трудом могут уберечься от этой напасти.

Но беда еще и в том. что когда государь пытается искоренить лесть, он рискует навлечь на себя презрение. Ибо нет другого способа оградить себя от лести, как внушить людям, что, если они выскажут тебе всю правду, ты не будешь на них в обиде. Но если каждый сможет говорить тебе правду, тебе перестанут оказывать должное почтение.
Поэтому благоразумный государь должен избрать нескольких мудрых людей, им одним предоставить право высказывать все, что они думают, но только о том, что ты сам спрашиваешь и ни о чем больше; однако выслушав ответы, решение принимать самому и по своему усмотрению.
На советах с каждым из советников надо вести себя так, чтобы они безбоязненно высказывались; но вне их никого не слушать, а прямо идти к намеченной цели и твердо держаться принятого решения. Кто действует иначе, тот либо поддается лести, либо, выслушав разноречивые советы, часто меняет свое мнение, чем вызывает неуважение подданных.

Макиавелли Государь Глава XXIV

Доблесть куда больше привлекает людей, чем древность рода. Ведь люди гораздо больше заняты сегодняшним днем, чем вчерашним, и если в настоящем обретают благо, то довольствуются им и не ищут другого. Они горой станут за нового государя, если сам он будет действовать надлежащим образом. И двойную славу стяжает тот, кто создаст государство и укрепит его хорошими законами и добрыми примерами; так же как двойным позором покроет себя тот; кто, будучи рожден государем, по неразумию лишится власти.

Макиавелли Государь Глава XXV

Судьба распоряжается лишь половиной всех наших дел, другую же половину она предоставляет самим людям.
Нам приходится видеть, как некоторые из государей, еще вчера благоденствовавшие, сегодня лишаются власти, хотя, как кажется, не изменился ни весь склад их характера, ни какое-либо отдельное свойство. Объясняется это следующими причинами: сохраняют благополучие те, чей образ действий отвечает особенностям времени, и утрачивают благополучие те, чей образ действий не отвечает своему времени.

Люди действуют по-разному, пытаясь достичь богатства и славы: один действует осторожностью, другой натиском; один силой, другой искусством; один терпением, другой жестокостью, и каждого его способ может привести к цели. Но иной раз мы видим, что хотя оба действовали одинаково, только один из двоих добился успеха, и наоборот, каждый действовал по-своему: оба в равной мере добились успеха. Зависит это от того, что один образ действий совпадает с особенностями времени, а другой не совпадает.

Если время и обстоятельства складываются благоприятно, государь процветает, но стоит времени и обстоятельствам перемениться, как процветанию его приходит конец, ибо он не переменил своего образа действий. И нет людей, которые умели бы к этому приспособиться, как бы они ни были благоразумны. Во-первых, берут верх природные склонности, во-вторых, человек не может заставить себя свернуть с пути, на котором он до того времени неизменно преуспевал.

Если бы его характер менялся в лад с временем и обстоятельствами, благополучие его было бы постоянно.
Фортуна непостоянна, а человек упорствует в своем образе действий, поэтому, пока между ними согласие, человек пребывает в благополучии, когда же наступает разлад, благополучию его приходит конец.

Макиавелли Государь Глава XXVI

Где благоприятны условия, там трудности отступают. Бог не всё исполняет сам, дабы не лишить нас свободной воли и причитающейся нам славы. Та война справедлива, которая необходима, и то оружие священно, на которое единственная надежда.

P.S. Это было всей книги Макиавелли Государь краткое содержание, всех её двадцати шести глав. Возможно, прочитав книгу кратко, кто-то захочет прочесть её в полном объёме. Книга интересна обилием исторических примеров и фактов, к тому же она является маленькой брошюрой, а не толстым фолиантом. И написана книга весьма простым и доходчивым языком.

Конспект книги для Вас составила Майя Славская

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Никколо Макиавелли
Государь

Никколо Макиавелли – его светлости Лоренцо деи Медичи

© Муравьева Г. Д., перевод на русский язык, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Обыкновенно, желая снискать милость правителя, люди посылают ему в дар то, что имеют самого дорогого или чем надеются доставить ему наибольшее удовольствие, а именно: коней, оружие, парчу, драгоценные камни и прочие украшения, достойные величия государей. Я же, вознамерившись засвидетельствовать мою преданность Вашей светлости, не нашел среди того, чем владею, ничего более дорогого и более ценного, нежели познания мои в том, что касается деяний великих людей, приобретенные мною многолетним опытом в делах настоящих и непрестанным изучением дел минувших. Положив много времени и усердия на обдумывание того, что я успел узнать, я заключил свои размышления в небольшом труде, который посылаю в дар Вашей светлости. И хотя я полагаю, что сочинение это недостойно предстать перед вами, однако же верю, что по своей снисходительности вы удостоите принять его, зная, что не в моих силах преподнести вам дар больший, нежели средство в кратчайшее время постигнуть то, что сам я узнавал ценой многих опасностей и тревог. Я не заботился здесь ни о красоте слога, ни о пышности и звучности слов, ни о каких внешних украшениях и затеях, которыми многие любят расцвечивать и уснащать свои сочинения, ибо желал, чтобы мой труд либо остался в безвестности, либо получил признание единственно за необычность и важность предмета. Я желал бы также, чтобы не сочли дерзостью то, что человек низкого и ничтожного звания берется обсуждать и направлять действия государей. Как художнику, когда он рисует пейзаж, надо спуститься в долину, чтобы охватить взглядом холмы и горы, и подняться на гору, чтобы охватить взглядом долину, так и здесь: чтобы постигнуть сущность народа, надо быть государем, а чтобы постигнуть природу государей, надо принадлежать к народу.

Пусть же Ваша светлость примет сей скромный дар с тем чувством, какое движет мною; если вы соизволите внимательно прочитать и обдумать мой труд, вы ощутите, сколь безгранично я желаю Вашей светлости достичь того величия, которое сулят вам судьба и ваши достоинства. И если с той вершины, куда вознесена Ваша светлость, взор ваш когда-либо обратится на ту низменность, где я обретаюсь, вы увидите, сколь незаслуженно терплю я великие и постоянные удары судьбы.

Глава I
Скольких видов бывают государства и как они приобретаются

Все государства, все державы, обладавшие или обладающие властью над людьми, были и суть либо республики, либо государства, управляемые единовластно. Последние могут быть либо унаследованными – если род государя правил долгое время, либо новыми. Новым может быть либо государство в целом – таков Милан для Франческо Сфорца; либо его часть, присоединенная к унаследованному государству вследствие завоевания – таково Неаполитанское королевство для короля Испании. Новые государства разделяются на те, где подданные привыкли повиноваться государям, и те, где они искони жили свободно; государства приобретаются либо своим, либо чужим оружием, либо милостью судьбы, либо доблестью.

Глава II
О наследственном единовластии

Я не стану касаться республик, ибо подробно говорю о них в другом месте. Здесь я перейду прямо к единовластному правлению и, держась намеченного выше порядка, разберу, какими способами государи могут управлять государствами и удерживать над ними власть.

Начну с того, что наследному государю, чьи подданные успели сжиться с правящим домом, гораздо легче удержать власть, нежели новому, ибо для этого ему достаточно не преступать обычая предков и впоследствии без поспешности применяться к новым обстоятельствам. При таком образе действий даже посредственный правитель не утратит власти, если только не будет свергнут особо могущественной и грозной силой, но и в этом случае он отвоюет власть при первой же неудаче завоевателя.

У нас в Италии примером тому может служить герцог Феррарский, который удержался у власти после поражения, нанесенного ему венецианцами в 1484 году и папой Юлием в 1510-м, только потому, что род его исстари правил в Ферраре. Ибо у государя, унаследовавшего власть, меньше причин и меньше необходимости притеснять подданных, почему они и платят ему большей любовью, и если он не обнаруживает чрезмерных пороков, вызывающих ненависть, то закономерно пользуется благорасположением граждан. Давнее и преемственное правление заставляет забыть о бывших некогда переворотах и вызвавших их причинах, тогда как всякая перемена прокладывает путь другим переменам.

Глава III
О смешанных государствах

Трудно удержать власть новому государю. И даже наследному государю, присоединившему новое владение – так что государство становится как бы смешанным, – трудно удержать над ним власть прежде всего вследствие той же естественной причины, какая вызывает перевороты во всех новых государствах. А именно: люди, веря, что новый правитель окажется лучше, охотно восстают против старого, но вскоре они на опыте убеждаются, что обманулись, ибо новый правитель всегда оказывается хуже старого. Что опять-таки естественно и закономерно, так как завоеватель притесняет новых подданных, налагает на них разного рода повинности и обременяет их постоями войска, как это неизбежно бывает при завоевании. И таким образом наживает врагов в тех, кого притеснил, и теряет дружбу тех, кто способствовал завоеванию, ибо не может вознаградить их в той степени, в какой они ожидали, но не может и применить к ним крутые меры, будучи им обязан – ведь без их помощи он не мог бы войти в страну, как бы ни было сильно его войско. Именно по этим причинам Людовик XII, король Франции, быстро занял Милан и так же быстро его лишился. И герцогу Лодовико потому же удалось в тот раз отбить Милан собственными силами. Ибо народ, который сам растворил перед королем ворота, скоро понял, что обманулся в своих упованиях и расчетах, и отказался терпеть гнет нового государя.

Правда, если мятежная страна завоевана повторно, то государю легче утвердить в ней свою власть, так как мятеж дает ему повод с меньшей оглядкой карать виновных, уличать подозреваемых, принимать защитные меры в наиболее уязвимых местах. Так в первый раз Франция сдала Милан, едва герцог Лодовико пошумел на его границах, но во второй раз Франция удерживала Милан до тех пор, пока на нее не ополчились все итальянские государства и не рассеяли и не изгнали ее войска из пределов Италии, что произошло по причинам, названным выше. Тем не менее Франция оба раза потеряла Милан. Причину первой неудачи короля, общую для всех подобных случаев, я назвал; остается выяснить причину второй и разобраться в том, какие средства были у Людовика – и у всякого на его месте, – чтобы упрочить завоевание верней, чем то сделала Франция.

Начну с того, что завоеванное и унаследованное владения могут принадлежать либо к одной стране и иметь один язык, либо к разным странам и иметь разные языки. В первом случае удержать завоеванное нетрудно, в особенности если новые подданные и раньше не знали свободы. Чтобы упрочить над ними власть, достаточно искоренить род прежнего государя, ибо при общности обычаев и сохранении старых порядков ни от чего другого не может произойти беспокойства. Так, мы знаем, обстояло дело в Бретани, Бургундии, Нормандии и Гаскони, которые давно вошли в состав Франции; правда, языки их несколько различаются, но благодаря сходству обычаев они мирно уживаются друг с другом. В подобных случаях завоевателю следует принять лишь две меры предосторожности: во-первых, проследить за тем, чтобы род прежнего государя был искоренен, во-вторых, сохранить прежние законы и подати – тогда завоеванные земли в кратчайшее время сольются в одно целое с исконным государством завоевателя.

Но если завоеванная страна отличается от унаследованной по языку, обычаям и порядкам, то тут удержать власть поистине трудно, тут требуется и большая удача, и большое искусство. И одно из самых верных и прямых средств для этого – переселиться туда на жительство. Такая мера упрочит и обезопасит завоевание – именно так поступил с Грецией турецкий султан, который, как бы ни старался, не удержал бы Грецию в своей власти, если бы не перенес туда свою столицу. Ибо, только живя в стране, можно заметить начинающуюся смуту и своевременно ее пресечь, иначе узнаешь о ней тогда, когда она зайдет так далеко, что поздно будет принимать меры. Обосновавшись в завоеванной стране, государь, кроме того, избавит ее от грабежа чиновников, ибо подданные получат возможность прямо взывать к суду государя – что даст послушным больше поводов любить его, а непослушным – бояться. И если бы кто-нибудь из соседей замышлял нападение, то теперь он проявит большую осторожность, так что государь едва ли лишится завоеванной страны, если переселится туда на жительство.

Другое отличное средство – учредить в одном-двух местах колонии, связующие новые земли с государством завоевателя. Кроме этой есть лишь одна возможность – разместить в стране значительное количество кавалерии и пехоты. Колонии не требуют больших издержек, устройство и содержание их почти ничего не стоят государю, и разоряют они лишь тех жителей, чьи поля и жилища отходят новым поселенцам, то есть горстку людей, которые, обеднев и рассеявшись по стране, никак не смогут повредить государю; все же прочие останутся в стороне и поэтому скоро успокоятся, да, кроме того, побоятся, оказав непослушание, разделить участь разоренных соседей. Так что колонии дешево обходятся государю, верно ему служат и разоряют лишь немногих жителей, которые, оказавшись в бедности и рассеянии, не смогут повредить государю. По каковому поводу уместно заметить, что людей следует либо ласкать, либо изничтожать, ибо за малое зло человек может отомстить, а за большое – не может; из чего следует, что наносимую человеку обиду надо рассчитать так, чтобы не бояться мести. Если же вместо колоний поставить в стране войско, то содержание его обойдется гораздо дороже и поглотит все доходы от нового государства, вследствие чего приобретение обернется убытком; к тому же от этого пострадает гораздо больше людей, так как постои войска обременяют все население, отчего каждый, испытывая тяготы, становится врагом государю, а такие враги могут ему повредить, ибо хотя они и побеждены, но остаются у себя дома. Итак, с какой стороны ни взгляни, содержание подобного гарнизона вредно, тогда как учреждение колоний полезно.

В чужой по обычаям и языку стране завоевателю следует также сделаться главой и защитником более слабых соседей и постараться ослабить сильных, а кроме того, следить за тем, чтобы в страну как-нибудь не проник чужеземный правитель, не уступающий ему силой. Таких всегда призывают недовольные внутри страны по избытку честолюбия или из страха – так некогда римлян в Грецию призвали этолийцы, да и во все другие страны их тоже призывали местные жители. Порядок же вещей таков, что, когда могущественный государь входит в страну, менее сильные государства сразу примыкают к нему – обычно из зависти к тем, кто превосходит их силой, – так что ему нет надобности склонять их в свою пользу, ибо они сами охотно присоединятся к созданному им государству. Надо только не допускать, чтобы они расширялись и крепли, и тогда, своими силами и при их поддержке, нетрудно будет обуздать более крупных правителей и стать полновластным хозяином в данной стране. Если же государь обо всем этом не позаботится, он скоро лишится завоеванного, но до того претерпит бесчисленное множество трудностей и невзгод.

Римляне, завоевывая страну, соблюдали все названные правила: учреждали колонии, покровительствовали слабым, не давая им, однако, войти в силу; обуздывали сильных и принимали меры к тому, чтобы в страну не проникло влияние могущественных чужеземцев. Ограничусь примером Греции. Римляне привлекли на свою сторону ахейцев и этолийцев; унизили македонское царство; изгнали оттуда Антиоха. Но, невзирая ни на какие заслуги, не позволили ахейцам и этолийцам расширить свои владения, не поддались на лесть Филиппа и не заключили с ним союза, пока не сломили его могущества, и не уступили напору Антиоха, домогавшегося владений в Греции. Римляне поступали так, как надлежит поступать всем мудрым правителям, то есть думали не только о сегодняшнем дне, но и о завтрашнем, и старались всеми силами предотвратить возможные беды, что нетрудно сделать, если вовремя принять необходимые меры, но если дожидаться, пока беда грянет, то никакие меры не помогут, ибо недуг станет неизлечимым.

Здесь происходит то же самое, что с чахоткой: врачи говорят, что в начале эту болезнь трудно распознать, но легко излечить; если же она запущена, то ее легко распознать, но излечить трудно. Так же и в делах государства: если своевременно обнаружить зарождающийся недуг, что дано лишь мудрым правителям, то избавиться от него нетрудно, но если он запущен так, что всякому виден, то никакое снадобье уже не поможет.

Римляне, предвидя беду заранее, тотчас принимали меры, а не бездействовали из опасения вызвать войну, ибо знали, что войны нельзя избежать, можно лишь оттянуть ее – к выгоде противника. Поэтому они решились на войну с Филиппом и Антиохом на территории Греции – чтобы потом не пришлось воевать с ними в Италии. В то время еще была возможность избежать войны как с тем, так и с другим, но они этого не пожелали. Римлянам не по душе была поговорка, которая не сходит с уст теперешних мудрецов: полагайтесь на благодетельное время, – они считали благодетельным лишь собственную доблесть и дальновидность. Промедление же может обернуться чем угодно, ибо время приносит с собой как зло, так и добро, как добро, так и зло.

Но вернемся к Франции и посмотрим, выполнила ли она хоть одно из названных мною условий. Я буду говорить не о Карле, а о Людовике – он дольше удерживался в Италии, поэтому его образ действия для нас нагляднее, – и вы убедитесь, что он поступал прямо противоположно тому, как должен поступать государь, чтобы удержать власть над чужой по обычаям и языку страной.

Король Людовик вошел в Италию благодаря венецианцам, которые, желая расширить свои владения, потребовали за помощь половину Ломбардии. Я не виню короля за эту сделку: желая ступить в Италию хоть одной ногой и не имея в ней союзников, в особенности после того, как по милости Карла перед Францией захлопнулись все двери, он вынужден был заключать союзы, не выбирая. И он мог бы рассчитывать на успех, если бы не допустил ошибок впоследствии. Завоевав Ломбардию, он сразу вернул Франции престиж, утраченный ею при Карле: Генуя покорилась, флорентийцы предложили союз; маркиз Мантуанский, герцог Феррарский, дом Бентивольи, графиня Форли, властители Фаэнцы, Пезаро, Римини, Камерино, Пьомбино; Лукка, Пиза, Сиена – все устремились к Людовику с изъявлениями дружбы. Тут-то венецианцам и пришлось убедиться в опрометчивости своего шага: ради двух городов в Ломбардии они отдали под власть короля две трети Италии.

Рассудите теперь, как легко было королю закрепить свое преимущество: для этого надо было лишь следовать названным правилам и обеспечить безопасность союзникам; многочисленные, но слабые, в страхе кто перед Церковью, кто перед венецианцами, они вынуждены были искать его покровительства; он же мог бы через них обезопасить себя от тех, кто еще оставался в силе. И, однако, не успел он войти в Милан, как предпринял обратное: помог папе Александру захватить Романью. И не заметил, что этим самым подрывает свое могущество, отталкивает союзников и тех, кто вверился его покровительству, и к тому же значительно укрепляет светскую власть папства, которое и без того крепко властью духовной. Совершив первую ошибку, он вынужден был дальше идти тем же путем, так что ему пришлось самому явиться в Италию, чтобы обуздать честолюбие Александра и не дать ему завладеть Тосканой. Но Людовику как будто мало было того, что он усилил Церковь и оттолкнул союзников: домогаясь Неаполитанского королевства, он разделил его с королем Испании, то есть призвал в Италию, где сам был властелином, равного по силе соперника, – как видно, затем, чтобы недовольным и честолюбцам было у кого искать прибежища. Изгнав короля, который мог стать его данником, он призвал в королевство государя, который мог изгнать его самого.

Поистине страсть к завоеваниям – дело естественное и обычное; и тех, кто учитывает при этом свои возможности, все одобрят или же никто не осудит; но достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеваниям какой угодно ценой. Франции стоило бы попытаться овладеть Неаполем, если бы она могла сделать это своими силами, но она не должна была добиваться его ценою раздела. Если раздел Ломбардии с венецианцами еще можно оправдать тем, что он позволил королю утвердиться в Италии, то этот второй раздел достоин лишь осуждения, ибо не может быть оправдан подобной необходимостью.

Итак, Людовик совершил общим счетом пять ошибок: изгнал мелких правителей, помог усилению сильного государя внутри Италии, призвал в нее чужеземца, равного себе могуществом, не переселился в Италию, не учредил там колоний.

Эти пять ошибок могли бы оказаться не столь уж пагубными при его жизни, если бы он не совершил шестой: не посягнул на венецианские владения. Венеции следовало дать острастку до того, как он помог усилению Церкви и призвал испанцев, но, совершив обе эти ошибки, нельзя было допускать разгрома Венеции. Оставаясь могущественной, она удерживала бы других от захвата Ломбардии как потому, что сама имела на нее виды, так и потому, что никто не захотел бы вступать в войну с Францией за то, чтобы Ломбардия досталась Венеции, а воевать с Францией и Венецией одновременно ни у кого не хватило бы духу. Если же мне возразят, что Людовик уступил Романью Александру, а Неаполь – испанскому королю, дабы избежать войны, я отвечу прежними доводами, а именно: что нельзя попустительствовать беспорядку ради того, чтобы избежать войны, ибо войны не избежишь, а преимущество в войне утратишь. Если же мне заметят, что король был связан обещанием папе: в обмен на расторжение королевского брака и кардинальскую шапку архиепископу Руанскому помочь захватить Романью, – то я отвечу на это в той главе, где речь пойдет об обещаниях государей и о том, каким образом следует их исполнять.

Итак, король Людовик потерял Ломбардию только потому, что отступил от тех правил, которые соблюдались государями, желавшими удержать завоеванную страну. И в этом нет ничего чудесного, напротив, все весьма обычно и закономерно. Я говорил об этом в Нанте с кардиналом Руанским, когда Валентино – так в просторечии звали Чезаре Борджа, сына папы Александра, – покорял Романью; кардинал заметил мне, что итальянцы мало смыслят в военном деле, я отвечал ему, что французы мало смыслят в политике, иначе они не допустили бы такого усиления Церкви. Как показал опыт, Церковь и Испания благодаря Франции расширили свои владения в Италии, а Франция благодаря им потеряла там все. Отсюда можно извлечь вывод, многократно подтверждавшийся: горе тому, кто умножает чужое могущество, ибо оно добывается умением или силой, а оба эти достоинства не вызывают доверия у того, кому могущество достается.

Глава IV
Почему царство Дария, завоеванное Александром, не восстало против преемников Александра после его смерти

Рассмотрев, какого труда стоит удержать власть над завоеванным государством, можно лишь подивиться, почему вся держава Александра Великого – после того как он в несколько лет покорил Азию и вскоре умер – против ожидания не только не распалась, но мирно перешла к его преемникам, которые в управлении ею не знали других забот, кроме тех, что навлекали на себя собственным честолюбием. В объяснение этого надо сказать, что все единовластно управляемые государства, сколько их было на памяти людей, разделяются на те, где государь правит в окружении слуг, которые милостью и соизволением его поставлены на высшие должности и помогают ему управлять государством, и те, где государь правит в окружении баронов, властвующих не милостью государя, но в силу древности рода. Бароны эти имеют наследные государства и подданных, каковые признают над собой их власть и питают к ним естественную привязанность. Там, где государь правит посредством слуг, он обладает большей властью, так как по всей стране подданные знают лишь одного властелина; если же повинуются его слугам, то лишь как чиновникам и должностным лицам, не питая к ним никакой особой привязанности.

Примеры разного образа правления являют в наше время турецкий султан и французский король. Турецкая монархия повинуется одному властелину; все прочие в государстве – его слуги; страна поделена на округи – санджаки, куда султан назначает наместников, которых меняет и переставляет, как ему вздумается. Король Франции, напротив, окружен многочисленной родовой знатью, признанной и любимой своими подданными и, сверх того, наделенной привилегиями, на которые король не может безнаказанно посягнуть.

Если мы сравним эти государства, то увидим, что монархию султана трудно завоевать, но по завоевании легко удержать; и напротив, такое государство, как Франция, в известном смысле проще завоевать, но зато удержать куда сложнее. Державой султана нелегко овладеть потому, что завоеватель не может рассчитывать на то, что его призовет какой-либо местный властитель, или на то, что мятеж среди приближенных султана облегчит ему захват власти. Как сказано выше, приближенные султана – его рабы, и так как они всем обязаны его милостям, то подкупить их труднее, но и от подкупленных от них было бы мало толку, ибо по указанной причине они не могут увлечь за собой народ. Следовательно, тот, кто нападает на султана, должен быть готов к тому, что встретит единодушный отпор, и рассчитывать более на свои силы, чем на чужие раздоры. Но если победа над султаном одержана и войско его наголову разбито в открытом бою, завоевателю некого более опасаться, кроме разве кровной родни султана. Если же и эта истреблена, то можно никого не бояться, так как никто другой не может увлечь за собой подданных; и как до победы не следовало надеяться на поддержку народа, так после победы не следует его опасаться.

Иначе обстоит дело в государствах, подобных Франции: туда нетрудно проникнуть, вступив в сговор с кем-нибудь из баронов, среди которых всегда найдутся недовольные и охотники до перемен. По указанным причинам они могут открыть завоевателю доступ в страну и облегчить победу. Но удержать такую страну трудно, ибо опасность угрожает как со стороны тех, кто тебе помог, так и со стороны тех, кого ты покорил силой. И тут уж недостаточно искоренить род государя, ибо всегда останутся бароны, готовые возглавить новую смуту; а так как ни удовлетворить их притязания, ни истребить их самих ты не сможешь, то они при первой же возможности лишат тебя власти.

Если мы теперь обратимся к государству Дария, то увидим, что оно сродни державе султана, почему Александр и должен был сокрушить его одним ударом, наголову разбив войско Дария в открытом бою. Но после такой победы и гибели Дария он, по указанной причине, мог не опасаться за прочность своей власти. И преемники его могли бы править, не зная забот, если бы жили во взаимном согласии: никогда в их государстве не возникало других смут, кроме тех, что сеяли они сами.

Тогда как в государствах, устроенных наподобие Франции, государь не может править столь беззаботно. В Испании, Франции, Греции, где было много мелких властителей, то и дело вспыхивали восстания против римлян. И пока живо помнилось прежнее устройство, власть Рима оставалась непрочной; но по мере того, как оно забывалось, римляне благодаря своей мощи и продолжительности господства все прочнее утверждали свою власть в этих странах. Так что позднее, когда римляне воевали между собой, каждый из соперников вовлекал в борьбу те провинции, где был более прочно укоренен. И местные жители, чьи исконные властители были истреблены, не признавали над собой других правителей, кроме римлян. Если мы примем все это во внимание, то сообразим, почему Александр с легкостью удержал азиатскую державу, тогда как Пирру и многим другим стоило огромного труда удержать завоеванные ими страны. Причина тут не в большей или меньшей доблести победителя, а в различном устройстве завоеванных государств.

Вы наверняка слышали про одно из самых знаменитых произведений мировой литературы «Государь», которое было написано Никколо Макиавелли еще в 1513 году. Эта книга — трактат флорентийского философа, в котором описываются правила государства, методы захвата власти, приемы правления и навыки, необходимые для эффективного правителя. Как и все старые книги, она читается очень нелегко, поэтому мы хотим вам предложить ее краткое изложение, написанное нашим партнером – проектом smartreading.ru .

Захват и удержание власти

1.1. Государства делятся на республики и монархии. Монархии, в свою очередь, делятся на унаследованные и приобретенные.

Приобретены могут быть государства целиком или частично, то есть человек, не бывший прежде правителем, устанавливает в этом государстве свою власть, или же существующая династия распространяет свою власть на новые земли.

Приобретенные государства разделяются на бывшие республики, где устанавливается единоличная власть, и на бывшие монархии, которые просто переходят в другие руки.

Способы приобретения власти: собственная доблесть, чужое оружие или хитрость.

1.2. Наследственная монархия наиболее устойчива, поскольку народ уже привык именно к этим правителям. У наследственного государя нет причины к суровым мерам, и если он не начинает проводить радикальные реформы, не проявляет крайних пороков и не облагает народ дополнительными налогами, то и у подданных нет причины бунтовать. Такая монархия может устоять даже при неблагоприятных внешних обстоятельствах.

Новому государю, в том числе и присоединившему к себе чужие владения, труднее удержать власть. Во-первых, в устоявшемся режиме не помышляют о переменах, а перемена власти пробуждает желание новых перемен; во-вторых, новое правление возбуждает завышенные надежды, а затем новый правитель оказывается хуже прежних, ведь чтобы удержать свое приобретение, он должен расправляться с несогласными, награждать приверженцев, увеличивать налоги и меры принуждения.

Король Франции Людовик XII захватил Милан при поддержке части населения, но вскоре народ восстал и вернул герцога Лодовико.

При повторном завоевании после мятежа власть утвердить легче, поскольку теперь государь может утеснять и карать ненадежных подданных и заранее принимать меры безопасности.

Вторично захватив Милан, Людовик XII удерживал власть до тех пор, пока против него не выступили все итальянские города. На этот раз французский король пустил в ход жесткие меры и тщательно следил за проявлениями недовольства.

1.3. Завоеванные государства делятся на два вида: близкие по языку и культуре к завоевателю и чужие ему. Родственные территории удержать в составе государства-завоевателя легче, нужно только уничтожить прежнюю династию и обещать сохранение старых порядков.

Так, Франция присоединила к себе Бретань, Бургундию, Нормандию и Гасконь - при некотором различии языков обычаи их достаточно близки, чтобы мирно ужиться.

Когда завоеванная территория отличается по языку и культуре, для удержания ее требуются удача и . Лучший способ - перенести туда свою столицу. Тогда правитель будет хорошо знать новую страну, предохранит ее от произвола чиновников и привяжет к себе подданных, проявляя заботу о них.

Турецкий султан, завоевав Грецию, перенес туда свою столицу.

Второй способ: вывести на новые территории колонии или же разместить там войско. От выведения колоний пострадает незначительная часть местного населения, у которого отбирают земли, но все остальные скоро успокоятся и сам этот пример послужит к устрашению. Колонии же будут приносить прибыль и способствовать сближению обоих народов. Содержание войска обходится значительно дороже и обременяет все население, озлобляя его против нового властителя.

1.4. Главную опасность для новой власти представляют собой сильные и знатные. Именно они больше всего теряют при смене правителя. Важно точно соблюдать меру, укрощая оппозицию, а надежнее ее истребить: за небольшое зло человек постарается отомстить, а после большой обиды уже не будет иметь на это сил.

В сохранении власти важна профилактика: не давать никакой партии усилиться и предотвращать покушения соседей.

Римляне создавали империю, выводя колонии, покровительствуя слабым и обуздывая сильных, и ограждали страну от внешних влияний. Они исходили из убеждения, что войны не избежать, а медлить с ней - на руку лишь противнику.

Виды управления и отношения с подданными

2.1. Известен римский принцип «разделяй и властвуй». Но в итоге раздоры между покоренными регионами ослабляют государство в целом. Крепкая власть проявляет себя именно в наведении порядка и недопущении раскола.

2.2. По способу управления монархии делятся на те, где на высшие должности государь ставит своих слуг, и те, где аристократы имеют наследственный доступ к управлению. Эти бароны сами являются наследственными государями в своих владениях. Государство первого типа трудно завоевать, но легче удержать, поскольку завоеватель не найдет в нем сильной оппозиции.

Турецкий народ повинуется только султану, все остальные - его слуги, он назначает и сменяет наместников по своей воле. Король Франции, напротив, вынужден считаться с феодальной знатью.

2.3. Парламент служит средством и сдерживать знать, и уберегать ее от народной ненависти: это третейское учреждение, которое обуздывает сильных и поддерживает слабых, не навлекая упреков на короля.

Французский король перекладывает на парламент принятие непопулярных налогов, законов о наборе войска - и остается в глазах народа защитником слабых.

2.4. Если до завоевания государство было независимым и дорожило своей свободой, есть три способа сохранить завоеванное: уничтожить это государство, перенести туда столицу и сохранить видимость автономии, поставив во главе провинции людей из местных, которые будут этой милостью обязаны новому государю.

Вольный город лучше уничтожить и рассеять его жителей, ибо они не забудут о своей свободе и восстанут даже и через сто лет. Намного легче удержать страну, уже привыкшую к повиновению.

2.5. Самая сложная задача - замена старых порядков новыми: приходится преодолевать враждебность тех, кому выгодны старые порядки, а в новое не верят даже те, кому оно пошло бы на пользу. И завоеватели, и реформаторы могут полагаться только на свою доблесть. Те, кто действует в надежде на счастливый случай, и те, кто пытается склонить на свою сторону уговорами, обречены. Побеждают вооруженные пророки, становясь из частных лиц государями, из правителей небольшой страны - основателями империй.

2.6. Новый правитель должен первым делом истребить сильных врагов, приобрести сторонников, создать собственное надежное войско, внушить народу страх и любовь, улучшить порядки, завести дружбу с другими правителями. И многое зависит от того, успеет ли он это сделать. Правитель, обязанный возвышением своей доблести, действует решительно и осмотрительно. Если же власть получена за деньги или из милости, то такой правитель слишком многим обязан тем, кто привел его к власти. Он не успел научиться править и не приобрел союзников. Человек же, приведенный к власти счастливой судьбой, даже если и обладает доблестью и хитростью, не всегда успевает заложить прочные основания такой власти.

Чезаре Борджиа с замечательным честолюбием и коварством создавал себе королевство в Италии при поддержке своего отца, папы Александра VI. Но это преимущество обернулось гибелью, поскольку Чезаре оказался не готов к внезапной смерти папы, друзей приобрести не успел, а врагов нажил - и они его уничтожили.

Помимо доблести и милости судьбы, есть и иной путь к власти, открытый для частного человека: через преступление или благодаря любви граждан.

Сицилиец Агафокл, сын горшечника, дослужился в армии до генеральского звания и совершил военный переворот: преданные ему солдаты истребили членов сената. После этого он счастливо воевал с Карфагеном, отстоял и расширил свое государство. Фактически, и он пришел к власти доблестью, но преступной.

2.7. Почему таким людям, как Агафокл, удается жестокостью захватить и удержать власть, а в других случаях репрессии оказываются бесполезными? Жестокость следует проявлять безотлагательно и ради безопасности, не наращивая, а ослабляя со временем репрессии. Покончив разом с теми, кого невозможно привлечь на свою сторону, остальным государь дает время ободриться, затем оказывает им милости и привлекает на свою сторону. Если же начнут подвергаться обидам те, кто прежде считал себя в безопасности, они никогда не будут надежной опорой правителю и при малейшей возможности взбунтуются.

2.8. В республиках знать противостоит народу, и борьба этих двух начал приводит либо к анархии, либо к свободе, либо к единовластию. И знать, и народ выдвигают своих лидеров. Ставленнику знати удержаться у власти труднее, потому что знать считает себя равной ему. Ставленник народа, напротив, окружен желающими повиноваться, к тому же требования народа (например, избавление от угнетения) удовлетворить проще, чем ненасытность знати.

Среди знати следует различать три вида людей. Тех, кто готов поддержать государя, тех, кто не поддерживает его только из вялости и малодушия, и тех, кто противится ему из честолюбия. Первых следует отличать милостями, вторыми можно пользоваться, особенно специалистами, а честолюбцев - остерегаться.

Даже если правителя привела к власти знать, он обеспечит себе расположение народа, взяв его под защиту. И народ будет даже больше расположен к государю, чем если бы сам привел его к власти, потому что будет рад неожиданным милостям. Не заручившись расположением народа, тиран будет свергнут. Расположение народа - самый верный способ предотвратить заговоры.

Набид, правитель Спарты, устоял перед натиском и других греческих городов, и римлян, потому что вовремя устранил нескольких недоброжелателей.

2.9. Народ не всегда служит верной опорой тем трибунам, кто выступает от его имени и у него ищет защиты от врагов или правительства. Но правитель, который не просит, а требует, особенно же если он мобилизует народ на войну, найдет в нем опору. Приучать народ к такой верности нужно заранее: граждане должны нуждаться в государе и государстве, только так можно положиться на их верность.

Войско как оплот государства

3.1. Забота о войске - главная обязанность государя. С помощью войска сохраняют власть и приходят к власти те, кто рожден не на троне, и удерживают власть те, кто ею обладает.

Франческо Сфорца захватил власть силой оружия, его дети утратили власть, потому что избегали войны.

3.2. Государство либо имеет достаточно людей и денег, чтобы снарядить войско, либо может обороняться только под защитой городских стен. Во втором случае следует укрепить город и хорошо обращаться с подданными - это затруднит врагам нападение.

Небольшие немецкие города сохраняли независимость благодаря добротным стенам, артиллерии и годовому запасу провианта. Также там поощрялось военное дело и приветствовалась свобода граждан.

3.3. Основа власти - хорошие законы и хорошее войско. Но без хорошего войска не бывает хороших законов, а где хорошо войско, там хороши и законы.

Войска бывают собственные, союзнические, наемные и смешанные. Наемные и союзнические (то есть чужие) войска ненадежны и даже опасны, они плохо воюют, раздражают население и в любой момент могут превратиться во врагов. Трусливые наемники проиграют сражение, храбрые - сами захватят власть. Успеха добиваются только государи во главе своего войска или поставленный республикой полководец.

Вооруженные и свободные: Рим, Спарта, Швейцария. Карфаген едва не был разрушен своими же наемниками. Свобода фиванцев закончилась, когда они призвали в союзники Филиппа Македонского.

Слабые государства ищут союзников. Но союзные войска служат своему государю, а не тому, кому они пришли на помощь. Призвавший союзное войско обречен на зависимость. Союзническое войско опаснее даже наемного, потому что за ним стоит сила целого государства.

Порабощение Греции турецкими султаном началось с того, что Византийский император попросил турок помочь ему в распрях с соседями. Также с появлением варваров-наемников начался упадок Римской империи.

3.4. Типичная ошибка - искать помощи у сильных. Сильный союзник скоро превращается в конкурента и врага. Нужно сохранять систему противовесов и не добивать противника, если на освободившееся место придет сильнейший. И не следует проявлять нерешительность, но прийти на пользу слабейшему, заручившись таким верным образом союзником и ослабив потенциального противника.

Французский король Людовик при завоевании Ломбардии обращался за помощью к Папе и испанскому королю. Изгнав мелких правителей, он способствовал укреплению сильных, призвал в страну чужеземцев, а сам не основал здесь ни столицы, ни колонии. Роковой ошибкой стал разгром Венеции: города Италии не решились бы воевать с Францией, пока существовала угроза со стороны Венеции.

3.5. Государям следует закалять свое тело, выполнять воинские упражнения, изучать различные местности с мыслью, как здесь удобнее вести бой, а также читать исторические сочинения в поисках образцов для подражания. Такая подготовка в мирное время окупится в пору войны. Мудрые государи всегда предпочитают собственное войско. Лучше проиграть со своими, чем выиграть с чужими.

Библейский герой Давид, выходя на бой против Голиафа, отказался от царских доспехов, предпочтя свою пращу. Чужое войско, словно чужие доспехи - всегда не по плечу и не по руке.

3.6. Отношение государя к народу и войску зависит от происхождения его власти. Когда завоевываются новые территории, все население следует разоружить, за исключением тех, кто перешел на сторону завоевателя, но и их постепенно ослабить и отстранить, чтобы в войске оставались только «старые» граждане. Если же это новый государь, приведенный к власти волей народа, он, наоборот, вооружает часть населения, чтобы выразить народу доверие и увеличить свое войско.

3.7. Основа могущества - победы. Иногда имеет смысл создавать себе врагов, которых легко разбить и тем стяжать уважение народа. Также внушают уважение неожиданные и даже жестокие поступки, если подобрать благовидный предлог.

Фердинанд Арагонский сделался из провинциального князя королем всей Испании и славнейшим правителем Запада, действуя под предлогом защиты веры: он захватил Гранаду, изгнал из страны евреев и потомков мавров, затем провел кампанию в Северной Африке, Италии и Франции. Он держал подданных в таком напряжении, что они, увлеченные событиями, не успели бы замыслить заговор.

Добродетели государя: реальность и образ

4.1. Достоинства и недостатки человека, стоящего выше прочих, бросаются в глаза. Никто не может соединить в себе все добродетели, а потому нужно избегать тех пороков, которые приводят к поражению или потере власти, а в остальных хотя бы проявлять умеренность. Более того, многие добродетели только вредят, а иные вызывающие осуждения черты обеспечивают безопасность.

От правителя обычно ждут щедрости. Но, потратившись на пышные зрелища и облагодетельствовав немногих, он вынужден будет отказывать тем, кто привыкнет к подачкам, и даже обременять народ налогами. Проявлять щедрость имеет смысл лишь на пути к власти или же во время военной кампании, отдавая трофеи войску, но достояние своих подданных нужно беречь, чтобы не вызвать у них ненависти.

Юлий Цезарь был щедр к своему войску, а также тратился на подкуп влиятельных римлян и на задабривание народа, но придя к власти, стал урезать расходы.

Государи предпочитают любовь, а не страх, и стремятся прослыть милосердными, однако порой жестокость бывает милосердной: если нужны казни или расправа с непокорным городом, чтобы пресечь беспорядки, то милосерднее эти карательные меры, чем анархия, от которой страдает весь народ. Многие хотят, чтобы их и боялись, и любили, но поскольку любовь мало совместима со страхом, то лучше выбрать страх, но страх без ненависти. Люди неблагодарны и добра не помнят: в нужде они отвернутся от государя, страх же не позволит ни взбунтоваться, ни изменить.

Чтобы не вызвать ненависти, следует отказаться от посягательства на имущество и на женщин. Имея очевидную причину, можно даже казнить виновного, но люди легче прощают казнь родителей, чем лишение наследства. Основания для конфискации имущества найдутся чаще, чем для казни, и в итоге государь и чиновники привыкают к хищничеству.

4.2. Безоглядную жестокость может позволить себе государь во главе сильного войска, к тому же разноплеменное войско только жестокостью и можно удержать.

Ганнибал не достиг бы высшей славы, не будь он так жесток, а Сципион за излишнюю мягкость был отстранен от командования.

4.3. Безусловным достоинством государя считается верность данному слову. Однако хитрецы преуспевают гораздо чаще честных. Государь должен уподобиться льву и лисе, то есть внушать врагам страх и нарушать слово, если это в его интересах. И более того: нужно придавать обману видимость благопристойности. Надо уметь казаться (и по возможности быть) милостивым, щедрым, честным, но по необходимости проявлять и противоположные качества.

4.4. Государь должен делом укреплять свою репутацию решительного, мудрого и последовательного человека. Он должен быть покровителем талантов, обеспечить безопасность торговли и земледелия, устраивать празднества и зрелища, уважать традиционные цеха или иные объединения. Об уме государя судят по его советникам. Государь должен достаточно разбираться в людях, чтобы приближать умных и преданных людей и избегать льстецов.

4.5. Основной принцип благополучного правления - угождать народу, не ожесточая знать. Дела, неугодные народу, государь должен поручать другим.

Римские императоры вынуждены были угождать также и войску, а потому одни погибали, навлекая на себя жестокостью ненависть народа, а другие - навлекая кротостью презрение войска.

Заключение

«Государь» был написан, по сути дела, как программа соискателя: Макиавелли надеялся, что вновь утвердившиеся во Флоренции Медичи призовут его на службу, и спешил показать весь спектр своих практических знаний. К этому краткому руководству прилагалось огромное историческое сочинение («Рассуждение о первой декаде Тита Ливия»), трактат о военном искусстве, несколько работ на злобу дня (о том, как следует поступать с жителями завоеванных городов, на примере действий все того же Чезаре Борджиа). Медичи предпочитали свои традиционные методы и к Макиавелли не обращались; он пережил и эту династию, был все-таки призван ненадолго установившейся республикой для подготовки ополчения - и тут же выяснилось, что на деле он в военном искусстве разбирается слабо. Попытка пройти на высшую выборную должность тоже окончилась неудачей. Политическая власть так и не досталась Никколо, власть над умами он обрел после смерти.

Соотечественники и современники прочли его книги как призыв и прямое указание пути к освобождению и объединению Италии. Ради этой благой цели он готов был не только терпеть, но и пестовать тирана и отравителя Чезаре Борджиа и его методы предлагать в качестве образца для подражания.

« оправдывает средства» - эту фразу приписывали Макиавелли, хотя, возможно, ошибочно. В его случае произошло нечто более удивительное: средства оторвались от цели. Методы Макиавелли весьма заинтересовали тех, кому не было ни малейшего интереса восстанавливать Италию. В рассуждения этого сугубо штатского и частного человека с доверием вникали полководцы, основатели империй - Фридрих и Наполеон, его книгу изучала еще одна Медичи - французская королева Екатерина, вдохновительница Варфоломеевской ночи, читали неуверенные в своей власти тираны и их успешные ниспровергатели.

Попавшая под запрет книга обрастает романтическим ореолом. Подавляющее большинство европейцев на протяжении трехсот лет не читали «Государя», а лишь слышали, что его читали такие-то знаменитые злодеи - и, разумеется, именно отсюда почерпнули свое злодейство. Когда же книга «вернулась», то ее вновь приняли в первую очередь соотечественники автора и увидели в ней нечто вроде справочника революционера и организатора. Поразительным образом ее одновременно поднимают на щит итальянские фашисты, коммунисты и мафиози.

Каждое столетие по-своему открывает классические книги. В ХХ веке Макиавелли совпал с центральной темой сильной личности, культа «героя», который вместе с тем должен быть плотью от плоти толпы, народа или «семьи» (в ее мафиозном смысле). И потому новая популярность опять-таки обернулась отвержением: Макиавелли подозрителен уже не только как вдохновитель Борджиа и религиозных палачей, но и как любимый автор Муссолини.

Что вычитаем мы из «Государя» в XXI веке?

Что бы это ни было, вот какое напоминание, наверное, пригодится: Макиавелли был слабым человеком. Во многих отношениях слабым - он-то как раз не обладал титанической силой воли, бывал малодушен, подвержен приступам зависти и желчи, не получил университетского образования, не блистал талантами, не сделал существенной карьеры. Среди гениев эпохи Возрождения он - неудачливый младший братец. И отчасти, быть может, этим, да и концом великой эпохи, навеяны его не слишком человеколюбивые наставления, его мизантропическая философия.

Но если принять свою слабость и «конец эпохи» как обычный человеческий удел, эта книга найдет свое место в насущных поисках «места человека во вселенной».

Николо Макиавелли

Государь

Николо Макиавелли - его светлости Лоренцо деи Медичи

Обыкновенно, желая снискать милость правителя, люди посылают ему в дар то, что имеют самого дорогого, или чем надеются доставить ему наибольшее удовольствие, а именно: коней, оружие, парчу, драгоценные камни и прочие украшения, достойные величия государей. Я же, вознамерившись засвидетельствовать мою преданность Вашей светлости, не нашел среди того, чем владею, ничего более дорогого и более ценного, нежели познания мои в том, что касается деяний великих людей, приобретенные мною многолетним опытом в делах настоящих и непрестанным изучением дел минувших. Положив много времени и усердия на обдумывание того, что я успел узнать, я заключил свои размышления в небольшом труде, который посылаю в дар Вашей светлости. И хотя я полагаю, что сочинение это недостойно предстать перед вами, однако же верю, что по своей снисходительности вы удостоите принять его, зная, что не в моих силах преподнести вам дар больший, нежели средство в кратчайшее время постигнуть то, что сам я узнавал ценой многих опасностей и тревог. Я не заботился здесь ни о красоте слога, ни о пышности и звучности слов, ни о каких внешних украшениях и затеях, которыми многие любят расцвечивать и уснащать свои сочинения, ибо желая, чтобы мой труд либо остался в безвестности, либо получил признание единственно за необычность и важность предмета. Я желал бы также, чтобы не сочли дерзостью то, что человек низкого и ничтожного звания берется обсуждать и направлять действия государей. Как художнику, когда он рисует пейзаж, надо спуститься в долину, чтобы охватить взглядом холмы и горы, и подняться в гору, чтобы охватить взглядом долину, так и здесь: чтобы постигнуть сущность народа, надо быть государем, а чтобы постигнуть природу государей, надо принадлежать к народу.

Пусть же Ваша светлость примет сей скромный дар с тем чувством, какое движет мною; если вы соизволите внимательно прочитать и обдумать мой труд, вы ощутите, сколь безгранично я желаю Вашей светлости того величия, которое сулит вам судьба и ваши достоинства. И если с той вершины, куда вознесена Ваша светлость, взор ваш когда-либо обратиться на ту низменность, где я обретаюсь, вы увидите, сколь незаслуженно терплю я великие и постоянные удары судьбы.

СКОЛЬКИХ ВИДОВ БЫВАЮТ ГОСУДАРСТВА И КАК ОНИ ПРИОБРЕТАЮТСЯ

Новые государства разделяются на те, где подданные привыкли повиноваться государям, и те, где они искони жили свободно; государства приобретаются либо своим, либо чужим оружием, либо милостью судьбы, либо доблестью.

О НАСЛЕДСТВЕННОМ ЕДИНОВЛАСТИИ

Начну с того, что наследному государю, чьи подданные успели сжиться с правящим домом, гораздо легче удержать власть, нежели новому, ибо для этого ему достаточно не преступать обычая предков и в последствии без поспешности применяться к новым обстоятельствам. При таком образе действий даже посредственный правитель не утратит власти,если только не будет свергнут особо могущественной и грозной силой, но и в этом случае он отвоюет власть при первой же неудаче завоевателя.

У нас в Италии примером может служить герцог Феррарский, который удержался у власти после поражения, нанесенного ему венецианцами в 1484 году и папой Юлием в 1510-м, только потому, что род его исстари правил в Ферраре. Ибо у государя, унаследовавшего власть, меньше причин и меньше необходимости притеснять подданных, почему они и платят ему большей любовью, и если он не обнаруживает чрезмерных пороков, вызывающих ненависть, то закономерно пользуется благорасположением граждан. Давнее и преемственное правление заставляет забыть о бывших некогда переворотах и вызвавших их причинах, тогда как всякая перемена прокладывает путь другим переменам.

О СМЕШАННЫХ ГОСУДАРСТВАХ

Трудно удержать власть новому государю. И даже наследному государю, присоединившему новое владение - так, что государство становиться как бы смешанным, - трудно удержать над ним власть, прежде всего вследствие той же естественной причины, какая вызывает перевороты во всех новых государствах. А именно: люди, веря, что новый правитель окажется лучше, охотно восстают против старого, но вскоре они на опыте убеждаются, что обманулись, ибо новый правитель всегда оказывается хуже старого. Что опять-таки естественно и закономерно, так как завоеватель притесняет новых подданных, налагает на них разного рода повинности и обременяет их постоями войска, как это неизбежно бывает при завоевании. И таким образом наживает врагов в тех, кого притеснил, и теряет дружбу тех, кто способствовал завоеванию, ибо не может вознаградить их в той степени, в какой они ожидали, но не может и применить к ним крутые меры, будучи им обязан - ведь без их помощи он не мог бы войти в страну, как бы ни было сильно его войско. Именно по этим причинам Людовик XII, король Франции, быстро занял Милан и также быстро его лишился. И герцогу Людовико потому же удалось в тот раз отбить Милан собственными силами. Ибо народ, который сам растворил перед королем ворота, скоро понял, что обманулся в своих упованиях и расчетах, и отказался терпеть гнет нового государя.

Правда, если мятежная страна завоевана повторно, то государю легче утвердить в ней свою власть, так как мятеж дает ему повод с меньшей оглядкой карать виновных, уличать подозреваемых, принимать защитные меры в наиболее уязвимых местах. Так в первый раз Франция сдала Милан, едва герцог Людовико пошумел на его границах, но во второй раз Франция удерживала Милан до тех пор, пока на нее не ополчились все итальянские государства и не рассеяли, и не изгнали ее войска из пределов Италии, что произошло по причинам, названным выше. Тем не менее, Франция оба раза потеряла Милан. Причину первой неудачи короля, общую для всех подобных случаев, я назвал; остается выяснить причину второй и разобраться в том, какие средства были у Людовика - и у всякого на его месте, - чтобы упрочить завоевание верней, чем это сделала Франция.

Начну с того, что завоеванное и унаследованное владения могут принадлежать либо к одной стране и иметь один язык, либо к разным странам и иметь разные языки. В первом случае удержать завоеванное нетрудно, в особенности если новые подданные и раньше не знали свободы. Чтобы упрочить над ними власть, достаточно искоренить род прежнего государя, ибо при общности обычаев и сохранении старых порядков ни от чего другого не может произойти беспокойства. Так, мы знаем, обстояло дело в Бретани, Бургундии, Нормандии и Гаскони, которые давно вошли в состав Франции; правда, языки их несколько различаются, но благодаря сходству обычаев они мирно уживаются друг с другом. В подобных случаях завоевателю следует принять лишь две меры предосторожности: во-первых, проследить за тем, чтобы род прежнего государя был искоренен, во-вторых, сохранить прежние законы и подати - тогда завоеванные земли в кратчайшее время сольются в одно целое с исконным государством завоевателя.

Но если завоеванная страна отличается от унаследованной по языку, обычаям и порядкам, то тут удержать власть поистине трудно, тут требуется и большая удача, и большое искусство. И одно из самых верных и прямых средств для этого - переселиться туда на жительство. Такая мера упрочит и обезопасит завоевание - именно так поступил с Грецией турецкий султан, который, как бы ни старался, не удержал бы Грецию в своей власти, если бы не перенес туда свою столицу. Ибо, только живя в стране, можно заметить начинающуюся смуту и своевременно ее пресечь, иначе узнаешь о ней тогда, когда она зайдет так далеко, что поздно будет принимать меры. Обосновавшись в завоеванной стране, государь, кроме того, избавит ее от грабежа чиновников, ибо подданные получат возможность прямо взывать к суду государя - что даст послушным больше поводов любить его, а непослушным - бояться. И если кто-нибудь из соседей замышлял нападение, то теперь он проявит большую осторожность, так что государь едва ли лишится завоеванной страны, если переселится туда на жительство.

Государь Никколо Макиавелли

(оценок: 1 , среднее: 5,00 из 5)

Название: Государь

О книге «Государь» Никколо Макиавелли

Никколо Макиавелли – был не просто философом и писателем, но и видным политическим деятелем во Флоренции. Он снискал славу одного из основоположников политологии благодаря своему трактату «Государь». В нем он изложил мысль, что в основе правления должна лежать сила и выгода, а мораль в этом деле не так уж и важна. Более того, она может серьезно навредить государю.

В своей книге «Государь» Никколо Макиавелли выделяет ряд основополагающих правил, которых следовало бы придерживаться любому правителю, если он желает надолго сохранить свое высоко положение. Автор советует всегда принимать меры по устранению конкурентов и защищать слабых лидеров вокруг новых владений. Тогда можно будет выстроить прочный союз и бросать вызовы мощным государствам, угрожающим вашей власти.

Никколо Макиавелли уверен, что каждый государь должен читать книги и анализировать поступки выдающихся личностей. Нужно присматриваться, как они вели себя в ожесточенных сражениях, какие причины привели к победам и поражениям. Следует подражать великим людям и избегать их ошибок.

В книге заявляется, что великие дела могли вершить только те правители, которые умели дурачить своих подданных уловками. Автор считает, что ничего плохого в этом нет. Он уверен, что лучше не держать свое слово и одерживать победы, чем быть честным и терпеть поражение. Он даже приводит примеры тех правителей, которые заботились о своей репутации и потерпели крах. Макиавелли подчеркивает, что львиная сила – хорошо, но важна не меньше и хитрость лисы.

В своем трактате автор затрагивает щедрость. По его мнению, она обходится дорого. Так, завоевав звание щедрого правителя, придется постоянно одаривать своих подданных. Из-за этого ресурсы быстро истощатся. Для восполнения казны предстоит повысить налоги, в итоге народ придет в недовольство, и государь прослывет скупым. Макиавелли считает, что разумнее изначально показать свою экономность и понемногу увеличивать траты.

Книгу «Государь» можно назвать практическим пособием для каждого правителя. Точность и прозрачность мысли автора поражает. Специфичная и достаточно сложная тематика подана в доступном виде, что еще раз подтверждает талант автора. Свои доводы и теории он не перестает подкреплять историческими фактами. Вне всяких сомнений, данная книга – кладезь интересной информации, над которой нужно и важно задуматься.

На нашем сайте о книгах сайт вы можете скачать бесплатно без регистрации или читать онлайн книгу «Государь» Никколо Макиавелли в форматах epub, fb2, txt, rtf, pdf для iPad, iPhone, Android и Kindle. Книга подарит вам массу приятных моментов и истинное удовольствие от чтения. Купить полную версию вы можете у нашего партнера. Также, у нас вы найдете последние новости из литературного мира, узнаете биографию любимых авторов. Для начинающих писателей имеется отдельный раздел с полезными советами и рекомендациями, интересными статьями, благодаря которым вы сами сможете попробовать свои силы в литературном мастерстве.

Цитаты из книги «Государь» Никколо Макиавелли

Вообще должно заметить, что при управлении людьми их необходимо или ласкать, или угнетать; мстят люди обыкновенно только за легкие обиды и оскорбления, сильный же гнет лишает их возможности мести: поэтому, если уже приходится подданных угнетать, то делать это следует таким образом, чтобы отнимать от них всякую возможность отмщения.

Всякая перемена прокладывает путь другим переменам.

Зло не нуждается в оценке.

Я готов казнить троих ради жизней четверых.

Все вооруженные пророки побеждали, а все безоружные гибли.

Государства приобретаются либо своим, либо чужим оружием, либо милостью судьбы, либо доблестью.

Чтобы завоевать власть, нужно быть добрым, но, чтобы удержать её, нужно быть твёрдым.

Войны нельзя избежать, можно лишь оттянуть её - к выгоде противника.

Скачать бесплатно книгу «Государь» Никколо Макиавелли

(Фрагмент)
В формате fb2 : Скачать
В формате rtf : Скачать
В формате epub : Скачать
В формате txt :