Война в сирии и третья мировая глазами российского военкора. Гражданская война в сирии глазами офицера спецназа, трижды бежавшего из плена
Около половины россиян считают, что Россия должна завершить военную операцию в Сирии. За ее продолжение высказались менее трети участников опроса (30%), проведенного социологами "Левада-центра". Еще 22% респондентов затруднились с ответом на этот вопрос. По данным аналогичного опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), в апреле продолжение российской военной операции в Сирии поддерживали 53% россиян.
Россия вступила в военную операцию в Сирии 30 сентября 2015 года. Ее официальная цель – борьба с терроризмом. С начала 2017 года, по данным агентства Reuters , в Сирии погибли не менее сорока российских военнослужащих и частных военных специалистов. В марте 2016 года президент России Владимир Путин заявил, что российская военная операция в Сирии обошлась примерно в 33 миллиарда рублей. По подсчетам партии "Яблоко", они могут составлять от 108 до 140 миллиардов рублей.
Reuters отмечает, что среди погибших – 21 боец так называемых "частных военных компаний" , 17 кадровых военнослужащих и два россиянина, статус которых не установлен. Потери за этот год, таким образом, значительно выросли по сравнению с предыдущими 15 месяцами военной кампании в Сирии, когда погибло как минимум 36 граждан России, пишет агентство. Авторы публикации подчеркивают, что командиры воюющих в Сирии подразделений требуют от семей погибших хранить молчание. По официальным данным, в 2017 году погибло только 10 российских военных. Расхождения в цифрах Reuters объясняет отказом России признавать участие в боевых действиях сотрудников частных военных компаний, а также грядущими президентскими выборами, на фоне которых вопрос потерь является "чувствительным".
Результаты опроса, согласно которым россиян все меньше волнует война в Сирии и российские потери в этой стране, комментирует директор "Левада-Центра" Лев Гудков .
No media source currently available
0:00 0:08:13 0:00
Pop-out player– Когда наметилась тенденция снижения поддержки военной операции российских войск в Сирии?
– С острой фазы, с ноября 2015-января 2016 года, примерно в этот период. Когда стало ясно, что никаких радикальных изменений не будет и сама кампания будет продолжаться примерно в таком духе, большинство людей, которые были крайне обеспокоены на момент начала этой операции, начали терять интерес к этому и уходить в сторону. Отчасти это связано еще и с сокращением интенсивности телевизионной пропаганды, потому что за три года ежемесячное число сообщений о Сирии упало в три с половиной раза. Продолжает следить за этим в основном провинциальная бюрократия, люди более старшего возраста и проимперски настроенные люди, для которых геополитическая проблематика важна как некоторая новая идеология в России. И, напротив, теряют интерес и, скорее, боятся, что это превратится в новый Афганистан, те, кого можно назвать "социально слабыми группами", то есть люди с более низкими доходами, пожилые, помнящие о том, чем закончилась афганская эпопея.
– Но все-таки количество войск, которые были введены в Афганистан, было несравнимо большим по сравнению с сирийской кампанией. Как часто встречается это сравнение с Афганистаном в ходе опросов?
– Достаточно часто. Поначалу, когда только началась операция, 46% считали, что именно так будут развиваться события в Сирии, по афганскому сценарию, и только 38% считали это невозможным. Сейчас соотношение обратное: 32% по-прежнему считают, что, так или иначе, закончится именно этим, но абсолютное большинство, больше половины уверены, что это маловероятно или даже совсем исключено. Пример Афганистана, травма афганской войны сильна и очень глубоко сидит в памяти людей. Единственные, для кого это менее значимо, – это молодежь, которая вообще мало что знает о советском времени, поскольку был очень существенный разрыв между советским прошлым и путинской молодежью. Они за этим не следят, для них это незначимая аналогия. А для большей части, конечно, конец афганской войны и конец советской империи – это такой был парадигмальный процесс.
– Чего больше боятся люди: что Россия надолго увязнет в Сирии, потратит огромное количество средств на то, чтобы поддерживать эту операцию, или что Россия будет нести людские потери? Там, конечно, потери есть, но они пока несравнимы с теми потерями, которые Советский Союз нес в Афганистане.
– Нет, о потерях люди очень мало знают, поскольку о них практически ничего не сообщается по федеральному телевидению, а это главные каналы информирования. Люди не понимают самого смысла, зачем нужно было лезть туда. Это далеко от России, и те версии, которые предлагают Кремль и официальная пропаганда, выглядят для массового зрителя не слишком убедительными. Борьба с терроризмом – это не очень понятно, потому что где Сирия, и где Россия? Отстаивание каких-то интересов российских компаний – это по частоте второй вариант ответа, который давали россияне для объяснения этого, это слишком абстрактно и не касается их повседневных жизненных проблем. Из общего контекста выстраивается линия конфронтации с США. И это людей действительно беспокоит очень серьезно, поскольку они понимают, что Россия вошла в клинч, в очень глубокую и длительную конфронтацию с Западом, которая может окончиться и Третьей мировой войной. Сейчас немножко страх перед этим ослаб, но он никуда не ушел, просто интенсивность этого снизилась, но страх сидит глубоко, люди этого боятся. Поэтому Сирия здесь в ряду тех конфликтов, в которые оказалась втянута Россия по воле ее руководства.
– Когда только были введены российские войска в Сирию, эта операция имела большую поддержку. И пропаганда тогда работала на полную мощность, но это воспринималось как то, что Путин показал мощь России Западу, поддержав режим Башара Асада. Вообще казалось, что вся эта операция будет для России бескровной, что самолеты будут бомбить позиции ИГИЛ, будут вестись обстрелы с кораблей. Все это уже улетучилось?
– Я думаю, что это продолжает действовать, потому что характер подачи информации о военных действиях в Сирии остался прежним. И это в основном "барабанная дробь" о силе русского оружия, о победоносных действиях российской авиации. Главное – убеждать людей в том, что это только воздушные операции, наземных действий и потерь нет, соответственно, беспокоиться не о чем. Тут еще важен "гуманитарный" момент. Когда показывают раздачу продовольствия женщинам и детям с грузовиков, на которых написано "Гуманитарная помощь России", это дает моральное удовлетворение населению. Это важный момент подтверждения российской самоидентичности. Россия в глазах пропаганды и населения никогда не выступает агрессором, она всегда жертва чужой воли, чужих злокозненных интриг и провокаций.
– Мы говорим больше о пропаганде, но вернемся к потерям, которые, по официальным данным, в этом году составляют 17 человек, по неофициальным – 40. Волнуют ли они по-настоящему россиян?
– Нет, в наших опросах это почти не всплывает, никаких следов беспокойства о численности погибших в общем нет. Но опять-таки это эффект подачи информации. Если и проходит какая-то информация, это два, три человека, погибших от рук террористов. Как бы случайные потери. На фоне гораздо большего числа жертв катастроф или несчастных случаев в России это воспринимается достаточно равнодушно, – отмечает Лев Гудков.
Последнее официальное сообщение о гибели российских военнослужащих в Сирии датируется 4 сентября. По заявлению представителя Министерства обороны России, автомобильная колонна подверглась минометному обстрелу неподалеку от города Дейр-эз-Зор, где идут тяжелые бои. В результате один военный погиб на месте, другой скончался от ранений в госпитале. Минобороны также подтвердило, что обороняющие город боевики запрещенной в России группировки "Исламское государство" – в основном выходцы из России и стран СНГ. Дейр-эз-Зор – крупнейший город на востоке Сирии, его довоенное население составляло около двухсот тысяч человек.
© Оксана Викторова/Коллаж/Ridus
В канун мартовского праздника информационные агентства облетела трагическая весть - в Сирии погиб российский сержант-контрактник. Он стал нашим двадцать восьмым «грузом 200» в этой стране. А перед этим на заминированном фугасе подорвался заместитель командующего Западным военным округом по боевой подготовке. Генералу оторвало ноги и выбило осколком глаз. Сегодня лучшие врачи Центрального клинического военного госпиталя имени Бурденко борются за его жизнь. Еще раньше на мине подорвался автомобиль с российскими советниками, который двигался в колонне сирийский правительственных войск. Погибло четверо. Двое - в крайне тяжелом состоянии и тоже на госпитальной койке. Стоит ли Сирия таких жертв?
Циничная бухгалтерия
Но прежде, чем ответить на этот вопрос, немного статистики. За десять лет пребывания советских войск в Афганистане, с 1979 по 1989-й, война в этой стране унесла жизни чуть меньше пятнадцати тысяч советских солдат. По полторы тысячи погибших ежегодно. США, НАТО и их партнеры по коалиции за тринадцать лет в этой стране (с 2001 по 2014-й) потеряли свыше 3485 человек. Наибольшие были у Соединенных Штатов - 2356, у Великобритании - 453, у Франции - 88. В среднем коалиция теряла 261 бойца в год. Мы в Сирии за полтора года - 28.
Кто-то скажет, что это циничная бухгалтерия и заниматься такими подсчетами - бесчеловечно. И будет по-своему прав. Каждая потерянная на войне жизнь - это трагедия. У каждого погибшего были и есть отец, мать, браться и сестры, жена и дети, и для них его гибель - это страшное горе и непреходящая боль. Спорить не о чем. Но позвольте мне банальную максиму - на войне без потерь не бывает.
Каждая человеческая смерть в бою или в дороге, от мины, снаряда или пули, даже от случайно покатившейся на солдата, не поставленного на ручник танка или САУ - это недопустимое страдание для его родных и близких. В Сирии или не в Сирии, где-нибудь в Ираке или даже на довольно мирных тактических учениях под Лугой. Все так. Хотя потери где-то за рубежом родной страны, на чужой войне - они больнее и горше.
Возникает простой и естественный вопрос: зачем нам эта Сирия? Неужели у нас дома нет задач для нашей армии? Поразмышляем над этим вместе.
На дальних подступах
Знает ли кто из читателей, что означает такой военный термин, как „предполье“? Думаю, для офицеров, нынешних и бывших, он загадки не представляет. Не служившим в армии расшифрую, это „передовая полоса обороны или, другими словами, укрепленная передовая полоса впереди главной полосы обороны или укрепленного района, отдельный элемент современной обороны“.
Мудрено? Может быть. Поясню на конкретных примерах. Во времена Советского Союза для нашей страны предпольем были войска в Восточной Германии, в Польше, Чехословакии и Венгрии. Так мы защищались от НАТО, создавали передовой рубеж обороны впереди основного - границы СССР, чтобы в случае чего с началом боевых действий на тех рубежах успеть подтянуть и развернуть резервы и нанести нападавшим неприемлемый ущерб.
Таким предпольем сегодня для США стали те же страны Восточной Европы, а еще бывшие советские республики - Литва, Латвия и Эстония. Именно поэтому они размещают там, на границах России свои передовые подразделения, чтобы в случае чего мы в ответ на их наступление завязли в оборонительных боях, а они в это время перебросили через океан еще свои основные дополнительные силы.
Подобным предпольем для нас сегодня становится Сирия. Автор не оговорился. Вместе с решением задачи (по просьбе ее правительства) оказания помощи этой арабской республике в сохранении ее конституционного строя и законноизбранного президента, а также в борьбе с международными террористическими группировками, вроде запрещенных у нас в стране ИГИЛ и «Джебхат ан-Нусры», как бы она сегодня не называлась, мы создаем там предполье для собственной борьбы с террористическим беспределом.
Несколько лет назад эти бандиты терзали наш Северный Кавказ, взрывали дома в Москве, Волгограде, в других городах России. Заплатив чудовищную цену человеческими жизнями, нам удалось справиться с той заразой на южных рубежах государства. Сегодня важно не допустить ее возвращения на родную землю. Как говорит Владимир Путин, лучше уничтожать террористов на дальних рубежах, чем на собственной территории. Российские летчики, моряки, спецназовцы, офицеры-советники в сирийской армии это и делают в окрестностях Дамаска, Алеппо, Хамы и Хомса, возле Пальмиры…
Видимые итоги
По словам министра обороны Сергея Шойгу, за полтора года нашего пребывания в Сирии при поддержке российских летчиков и моряков проправительственными силами Сирийской республики были разгромлены крупные группировки боевиков в районах городов Хама и Хомс, полностью выбиты боевики из Латакии и с территорий южнее и севернее Дамаска, разблокирована основная транспортная магистраль, связывающая сирийскую столицу с севером страны. Освобождены города Алеппо и Эль-Карьятейн, имеющие ключевое значение.
Всего, по словам министра, от боевиков освобождено 12 тыс. кв. км сирийской территории и почти 500 населенных пунктов. Наши военные летчики совершили 18,8 тыс. вылетов, нанесли 71 тыс. авиаударов. Такими ударами удалось ликвидировать 35 тыс. боевиков (из них 3,5 тысячи выходцев из стран СНГ-авт.), в том числе 204 полевых командира, а также 1,5 тыс. единиц военной техники, сотни тренировочных лагерей и мастерских по производству боеприпасов. 9 тыс. боевиков сложили оружие.
Прервана цепь „цветных революций“, тиражируемых на Ближнем Востоке и в Африке. Запущен процесс политического урегулирования и примирения враждующих сторон», подчеркнул он. А еще специалистами Международного противоминного центра Минобороны очищено и обезврежено больше 25 тыс. взрывоопасных предметов на территории в 1,5 тыс. га. Только в освобожденном Алеппо обнаружено и обезврежено 66 тыс. тонн взрывчатых веществ.
Отсель грозить мы будем…
И еще об одной вещи надо сказать. О чем по понятным причинам не упоминают публично руководители нашего государства. О том, что в Средиземном море базируется 6-й американский флот. Корабли этого объединения, которые дислоцируются на итальянских базах под Неаполем и на Сицилии, в испанской Роте, самостоятельно или в составе натовских группировок часто заходят в Черное море, курсируют вдоль наших морских границ. Вооруженные крылатыми ракетами большой дальности «Томагавк», они угрожают нашим средствам стратегического сдерживания, расположенным в Тверской, Ивановской, Саратовской и Калужской области.
И хотя в Крыму у России есть все необходимые боевые силы и средства, чтобы при необходимости нейтрализовать и купировать подобные угрозы, а это и истребительная и штурмовая авиация, зенитно-ракетные комплексы С-400 и «Панцирь-С1», противокорабельные комплексы «Бал» и «Бастион», кое-что еще, останавливать вероятного агрессора лучше всего в предполье - на дальних подступах к нашим берегам. Еще до того, как он зайдет в Черноморские проливы со стороны Дарданелл, Мраморного моря и Босфора. Российские базы в Тартусе и Хмеймим, как и группировка нашей средиземноморской эскадры и авиации ВКС, для этого очень даже пригодятся.
Мы не афишируем такие возможности. Но специалистам они ясны и понятны. Вероятному противнику тоже. И захочет он - не захочет, а будет с этим фактом считаться.
Повторюсь, потери за полтора года нашего пребывания в Сирии на боевом посту 28 российских военнослужащих - трагический и болезненный факт. Для всех нас и особенно для их родных и близких. Но чтобы мы не говорили по этому поводу, такова высочайшая цена сегодняшней и завтрашней безопасности нашей родной страны. А у нее нет альтернативы.
Комментарии (138 )
Constantine Pl 10 марта 2017, 07:20
Все эти разговоры на тему военных потерь совершенно не имеют смыла, если вспомнить, что ежегодно 20 у нас в стране 20 тыс. человек тупо умирает на дорогах в ДТП. А инвалидов становится в разы больше.
Вояки хоть за дело умирают. К тому же им ха это платят - это раз. У них такая специфика работы - это два. Пошел в армию, будь готов к тому что ты умрешь. Цинично, ну а что делать?
ОтветитьBupyc 10 марта 2017, 08:39
Надо референдум, или хотя бы опрос сделать: на что лучше тратить деньги -
Ответить
на командировочные солдатикам или ремонт развалившихся по весне дорог
на бомбардировки иногда сараев или на субсидии уже развалившегося ЖКХ
на тонны потраченного мазута для военного кораблика или уменьшение налогооблажения
и т.д.Ivan Ivanov 10 марта 2017, 11:27
Если не помочь Асаду, то завтра Сша Саудиты и катар построят газопровод и нефте провод прямо в европу через Сирию. Там близко и он будет дешевый. Газпром станет не конкурентно способным качать топливо через пол планеты. Россия вылетит в пустую трубу. А военные базы в Сирии отрезаные Турцией союзником НАТО это не серьезно. они долго не продержатся без снабжения. Так что не аргумент.
ОтветитьДмитрий Елисов 10 марта 2017, 23:14
Мы становимся параноидальной Северной Кореей. Решать надо дела внутри страны, а не копить оружие. К слову об оружии, каждый раз вспоминается тезис времен 60х годов прошлого века о Китае. "Дракон наблюдает за схваткой медведя и тигра и улыбается". Учиться надо у Китая и внутренние проблемы решать, мои параноидальные патриоты, не оружием трясти. Мы давно уже не СССР, смиритесь уже.
ОтветитьФеликс Штрайхер 11 марта 2017, 09:08
А если будет мировая война, то у нас тогда тоже деньги через два года кончатся? Не думаю что эта война уже будет длится 4 года, раз мир собирается отказатся от ядерного оружия.
ОтветитьVladimir Bykov 11 марта 2017, 13:47
Я понимаю, что бандитов надо уничтожать, но не понимаю, почему я так плохо живу и с каждым днем всё хуже и хуже во всех отношениях. У меня ещё вопрос: если бы в Сирии, Ливии, Ираке выращивали бы только бы редиску,картофель и другую сельхозпродукцию была бы заваруха вокруг этих стран?
ОтветитьAlex Bo 11 марта 2017, 18:12
Только бесконтрольность траты средств федерального бюджета на военные нужды, заставляет разыгрывать военные компании в государстве. Всё связанное с военной тайной, закрыто для общественности. Вот куда можно отправить нереально огромные суммы(сопоставимые с проведением ОИ и т.д.) и не бояться отчетности за эти денежки. Остановить продвижение исламского экстремизма на территории даже не сопредельного государства - химера. Только создание светского государства с обще занятым населением и нормально сформированной идеологией даст возможность уйти от попыток формирования экстремизма и бандитизма. Пусть автор перечислит наших союзников и предполагаемых противников, прежде чем думать о „предполье“. Мы окружили себя врагами со всех сторон и искать выход из проблемной ситуации надо с помощью дипломатического корпуса, а не с помощью развязывания войн в столь сложное для экономики время
ОтветитьНиколай Ротмистров 13 марта 2017, 16:29
Очень сомнительная статья. Во-первых 28 человек, это только официальные потери. С учетом того, что потери засекречены, то в реальности несколько сот грузов 200 вполне может быть. Во-вторых уничтожать террористов в предполье конечно хорошо, но гораздо лучше уничтожить конвейер поставки этих самых террористов. Невозможно до бесконечности выдавливать террористов за пределы страны, нужно развивать экономику, создавать рабочие места внутри страны. Ведь нищета - основная база для преступных элементов. Правда, конечно для этого придется потеснить своих дружков олигархов. В-третьих бомбили мы в основном боевиков оппозиции, так как, кроме Пальмиры, в выше перечисленных провинциях ИГИЛ нет.
ОтветитьОлег Астафьев 14 марта 2017, 09:54
Пока есть деньги найдутся и желающие рискнуть жизнью, ведь с нами-то ничего не может случиться, или на русское авось. Потом пропоют про героизм и патриотизм, навесят на гробик медальку, а дети останутся без кормильца и их нищенская компенсация не позволит дорастить и доучить ребёнка, потому что она одноразовая. Благо бы своя земля, а то интересы Ротенбергов и Медведевых с Путиными. Мощь, сила и имидж страны это одно, но когда пенсионеры голодают, что ж их выбор.
ОтветитьIsa Ramazanov 16 июня 2017, 07:42
Господин полковник! Вы, конечно же, знаете, что такое демагогия. И, скорее всего, понимаете, что Ваша статья - чистейшей воды демагогия, лизинг по нашему. А софизмы вашего выступления в следующем. Все, что Вы утверждаете, становится правдой при некоторых условиях. Для того, чтобы защищаться в геополитической борьбе защищать наши интересы, мы должны иметь эти самые интересы и возможности их защищать. Ни того, ни другого мы не имеем. А имеем безответственные геополитические игры "элиты". Запад и США - взяли на себя роль мирового жандарма. Не от хорошей жизни. Их состоятельные граждане требуют покоя и комфорта, который нужно беречь еще на дальних подступах. А мы что защищаем? Нашу бестолковую и нищенскую жизнь? Наше бесправие? А Вы уверены, если гипотетически допустить оккупацию страны западом, после этого жизнь в стране станет хуже? Есть предложение - давайте заткнемся, засунем язык куда ни будь, займемся собственным государством. И лет через 150, глядишь, дойдем до геополитики.
Ответить
Донбасс серьезно закалил российских журналистов, создал команду опытных профессионалов - так говорит специальный корреспондент «Комсомольской правды» Александр Коц. Сейчас российские военкоры, среди которых Коц и его коллега Дмитрий Стешин, успешно применяют свой опыт в Сирии, где идет российская операция против «Исламского государства», ставшего угрозой для всего мира и нашей страны. В эксклюзивном интервью «Русской планете» Александр Коц рассказал о работе в связке с Минобороны РФ, о том, сколько ИГ дает за голову российских журналистов, и как христианство и ислам мирно уживаются в Сирийской Арабской Республике. Журналист также объяснил, почему Сирии нужно меняться, и предупредил об уже начавшемся «экспорте» войны из Сирии и Ирака в другие страны.
По вашим ощущениям, сколько еще будет идти война в Сирии и, с другой стороны, как долго она будет приоритетной темой в российских и мировых СМИ?
- «Вы же понимаете, что не просто нам, сирийцам, помогаете. Вы в первую очередь защищаете себя», - растолковывали нам сирийские военные, когда речь заходила о воздушной операции ВКС России.
В этих словах, в интонации, мимике было что-то трогательно заискивающее, словно первоклассник пытается оправдаться перед старшим братом, вставшим на защиту мальчугана от хулиганов. Он бы и сам мог дать отпор, но весовые категории неравные. Мы воспринимали это как обязательный атрибут общения, такой же, как часовое чаепитие, без которого здесь не обходится ни одно важное дело. Хотя и понимали, что бойцы, измученные пятилетним противостоянием, не так далеки от истины.
Беспрецедентные кровавые атаки исламистов последних недель на Синае, в Бейруте и в Париже наглядно показали, что война идет не только в Сирии или Ираке. Она «экспортировалась», ударив по «дистанционным» противникам. И строить прогнозы об окончании этой войны приходится исходя из новых реалий, в которых на ближайшую перспективу - как мне кажется, годы - никто не застрахован от ударов исподтишка. Под войну «на вынос» заложен серьезный фундамент, на который до терактов в Европе Старый Свет стыдливо прикрывал глаза. Бесконтрольные потоки беженцев с Ближнего Востока в угоду толерантности и мультикультурализму поставили под угрозу жителей просвещенного Запада.
В России барьеры для новой заразы - и повыше, и пошипастее. Но, как оказалось, наши граждане не могут чувствовать себя в безопасности за пределами родного государства. В 47 странах, если верить последним рекомендациям для авиаперевозчиков.
Российская авиационная группа, размещенная на аэродроме Хмеймим в Сирии. Фото: ТАСС
Не знаю, как озаглавят это в учебниках истории лет через 20 - Третья мировая, Первая экстерриториальная, Новая гибридная, - но де-факто сейчас полмира находится в состоянии войны. Причем не только и не столько в состоянии вооруженного противоборства, сколько в режиме противостояния цивилизационного. Мы столкнулись с идеологией ужаса и устрашения, которую, к сожалению, разделяет огромное количество людей. Скажу вещь крамольную, но это аксиома: ни одно террористическое образование не способно долго удерживать свои позиции (и боевые, и социально-политические) без поддержки местного населения. И это еще одна составляющая нынешней войны - битва за умы, если хотите. Мало победить врага на поле боя. Его надо одолеть в головах простых людей, которые сейчас очарованы идеей справедливого религиозного государства. Сирия - страна страшно забюрократизированная, нашпигованная огромным количеством всевозможных спецслужб-мухабаратов, следящих за всем и вся. ИГ же дает простую альтернативу, где любые спорные вопросы решаются быстрым шариатским судом. Это подкупает. Поэтому для полной победы Дамаску мало разгромить воинствующих исламистов. Сирии надо меняться.
- В Сирии задействованы наши военные, как это отражается на вашей работе - с точки зрения большей ответственности, безопасности и возможных ограничений?
Политуправление сирийской армии, конечно, сейчас в легком шоке. Оно привыкло контролировать работу иностранных журналистов на своей земле, а тут вдруг, как ФАБ-500 с неба, на них сваливается огромная толпа неподконтрольных репортеров. Да еще и с пресс-офицерами пусть дружественной, но все-таки другой страны. Но после некоторых недоразумений работа журналистов с российскими военными все-таки была регламентирована. Строится она на простом принципе. Если ты прилетаешь с российскими военными освещать операцию Воздушно-космических сил, то российские военные за тебя и отвечают. Это довольно внушительный пул, работающий по программе представителей пресс-службы Минобороны России. Наша база в Латакии - объект режимный, поэтому, естественно, есть определенные ограничения. Но при этом процесс налажен довольно просто: тебе говорят, что можно снимать, а что нельзя. И это нормально. Я бывал на американской базе Бондстил в Косово, там порядки куда авторитарнее. Если журналистов с базы вывозят «в поля», через политуправление армии обеспечивается определенный уровень безопасности. Ничего, впрочем, не гарантирующий. Война есть война.
К примеру, приехали мы в городок Ачан на севере провинции Хама. Буквально накануне он был освобожден силами правительственной армии. Для журналистов пула, работавших исключительно на территории базы, невероятная удача - наконец-то вырвались на «оперативный простор». Слева, километрах в пяти, авиация кого-то «утюжит», дым столбом. Справа, за фруктовым садом, отброшенные террористы затаились. В самом поселке - и тоннели подземные, и флаг «Исламского государства» потоптанный, и пикап «Тойота» сожженный, и склад самодельного оружия... Красота! Но в какой-то момент исламисты решили прервать «экскурсию» и ринулись на Ачан в контратаку. Пальба со всех сторон, бегающие бойцы с автоматами, БМП лупит из 73-миллиметрового «Грома»... Тоже, в общем-то, удача, тоже красота. Но на представителя российского Минобороны Игоря Климова было больно смотреть. Народ мы, чего уж там, не самый дисциплинированный, а ответственность - на нем.
В целом насколько опасна работа военкоров в Сирии в сравнении с Донбассом и другими конфликтами, есть ли риск похищения, ранения и, не дай бог, убийства журналистов?
Риск - штука неизмеримая. Его сложно оценить по какой-то шкале, можно только постараться минимизировать. Мне показалось, что Донбасс серьезно закалил российских журналистов, прожег их основательно, создал целую команду профессиональных, опытных репортеров, которые понимают, что ни один кадр не стоит жизни.
Мы обсуждали этот вопрос, сидя за столом в Дамаске. И сошлись на том, что в Донбассе все-таки бывало куда опаснее. С одной стороны, там меньше бюрократических ограничений. С другой, интенсивность огня намного выше, особенно если брать летнюю кампанию прошлого года или зимнюю этого.
Фатализм сирийских бойцов, соседствующий с безрассудством, иной раз просто раздражает. Занимая позиции, они даже не пытаются окапываться, как следствие - потери, которых можно было бы избежать. Ну и экипировка - просто слезы. Бронежилетов я на них не видел.
Что до похищений - то же правило, что и в Донбассе: не ездить по навигатору. Чересполосица страшная, и, не зная нужных дорог, можно запросто заехать в ателье по пошиву оранжевых роб. Ходят слухи, что за голову российских журналистов дают по 500 тысяч долларов... Инфляция - на Украине мы стоили 100 тысяч.
Не бывает войн без героев. Новороссия дала нам целую плеяду героев. В Сирии такого нет, как вы думаете, почему? Каких героических и просто интересных персонажей там вы встречали?
Здесь все очень просто. В Новороссии мы с этим героями разговаривали на одном языке. Во всех смыслах этого устоявшегося выражения. Не сомневаюсь, что для сирийцев есть свои герои, но, как мне показалось, в силу ментальных особенностей местная военная пропаганда старается не выделять кого-то, делая ставку на коллективные заслуги. Однако колоритные персонажи, конечно, есть. Например, командир танкового батальона Яссер Али, огромный бородатый дядька и настоящий фанат своего дела. «Мои танки», - любовно говорит он о своих стареньких Т-55. Несмотря на грозный вид и боевую спесь, любитель побалагурить. Ведет страничку в Facebook , основной контент которого, как вы догадываетесь, - танки.
Много ли видели и общались с добровольцами, из каких они стран, есть ли из России, что ими движет? Влияет ли добровольческое движение на ход войны?
Добровольцев не встречал, хотя слышал, что даже ополченцам с Донбасса предлагают ехать в Сирию. Там воюют подразделения из Ирана, очень закрытые ребята. Есть отряды ливанской «Хезболлы» - тоже не самый разговорчивый контингент. По отзывам, настоящие бойцы без страха и упрека. Конечно, на ход всей войны они вряд ли могут повлиять, но на определенных стратегических участках, таких, как Забадани и Алеппо, - вполне.
- По-вашему, каковы идеологические аспекты войны в Сирии, главное обоснование, почему Россия помогает?
Я не хочу сейчас рассуждать о геополитических выгодах, о возвращении влияния на Ближнем Востоке, о репутационных успехах. Оставим это политологам. Главное обоснование - это географическая карта. От нашей границы до сирийской - меньше, чем от Москвы до Питера. Эта опухоль - ИГ - прогрессирует, пуская метастазы и в Афганистан, и в Среднюю Азию. Тысячи наших сограждан воюют под черным знаменем «Исламского государства». И открыто угрожают нам. Думаете, не было бы теракта над Синаем, если бы мы туда не влезли? Черта с два! Рано или поздно нам пришлось бы столкнуться с этой угрозой. Так почему бы не сыграть на упреждение.
Поговорим о роли христианства в Сирии: какие у него особенности, как православным удается выживать рядом с ИГ?
Пожалуй, ни в одной другой стране Ближнего Востока я не встречал, чтобы ислам и христианство так тесно соседствовали друг с другом. И мирно. На одной улице могут стоять четыре мечети, три храма, два магазина со спиртным и один ночной клуб, в котором девушка с татуировкой ангела на плече лихо приготовит вам «Текилу Бум». Многие рассказывали нам, что до начала конфликта даже не знали, кто из знакомых суннит, кто алавит, кто друз, а кто езид... Уникальный сирийский «плавильный котел», основанный на системе сдержек и противовесов, работал без сбоев. Сама война-то начиналась, как и везде, не с религиозных разногласий, а с вполне вменяемых социальных требований. Режим Асада поначалу реагировал на них жестко и неуклюже. В итоге, когда Дамаск решил пойти на уступки, время было утеряно, протест перехватили исламисты.
Мечеть в Латакии. Фото: Валерий Шарифулин/ТАСС
Это был один из самых тяжелых наших репортажей - «Христианские гетто "Исламского государства"». Из первых уст нам удалось узнать, как живут наши единоверцы на землях, подконтрольных ИГ. Узнать от людей, которые вырвались оттуда. Их положение на оккупированных территориях мало чем отличается от судьбы евреев в каком-нибудь варшавском гетто. Только вместо звезды Давида на груди - обязательное обривание голов. Такой отличительный знак, чтобы на улице сразу было видно: идет «недочеловек». Вся жизнь христиан, если их не казнили сразу, подчиняется своду правил, описанных в специальном документе - макрома. В переводе - снисхождение. Вот лишь некоторые выдержки из него: «Запрещается стоять напротив мусульманина и смотреть в глаза. Нужно склонить голову. Если правоверный сидит на стуле, христианин должен сидеть рядом с ним на корточках. Христианин не имеет права заниматься торговлей и должен платить дань - джизйи: четыре с четвертью грамма золота за каждого мужчину - члена семьи. Запрещается покидать поселение, молиться, носить крест или священную литературу...». Под угрозой смерти даже пустяковое действие, которое может быть расценено как угроза ИГ. Также смерть ждет тех, кто тайно работает на государство. Христианин при разногласиях с мусульманином всегда неправ, так как он неправоверный. А для того, чтобы приговорить его к смертной казни, достаточно двух свидетелей.
Действия российских ВВС привели к массовому дезертирству в ИГ и разрушили миф о его непобедимости. Действительно ли ИГ настолько «велико и ужасно», как его описывают западные СМИ, как видится с более близкого расстояния?
Все-таки то, что мы знаем об ИГ, в большинстве своем - плоды пропаганды. Как с той, так и с этой стороны. Я смотрел репортажи Юргена Тоденхофера, немецкого журналиста, который десять дней провел в «Исламском государстве». Там многое выглядит удивительно. Тот же самый высокий трафик на дорогах, те же самые открытые лавочки со шмотьем, люди по улицам ходят, дорожная полиция на перекрестках стоит... Я подозреваю, что Тоденхоферу показывали парадную витрину, но она не была похожа на дремучее Средневековье, каким мы привыкли видеть ИГ. При этом немецкий репортер совершенно четко видит, что это люди, которым все равно, сколько убить ради достижения своей цели: сто человек, тысячу или миллион. Они не остановятся ни перед чем.
Большая ошибка думать, что игиловец - это такой босоногий бородатый крестьянин со старым «Калашниковым». ИГ - это четко структурированная террористическая организация, со своими штабами, в которых трудятся, в том числе бывшие офицеры Башара Асада, бывшие офицеры Саддама Хусейна. Они умеют планировать и проводить крупные наступательные операции. И они не боятся умереть. При этом «Исламское государство» абсолютно самодостаточно в финансовом плане - за счет торговли нефтью, контрабанды исторических артефактов, вывоза ценностей и торговли заложниками. Без собственной экономики ИГ давно бы сдулось.
- Тот же вопрос, что и вашему коллеге Дмитрию Стешину: война в Сирии - это только часть мировой войны. Где еще может начаться пожар, что подсказывает ваша журналистская интуиция?
Как я уже сказал, война постепенно будет экспортироваться. Мы вряд ли доживем до позиционных боев в европейских городах, но я уверен, что теракты в Париже - не последние. Это не разовые акции, которые ИГ устраивает для устрашения неверных. Это единственно возможная форма войны для них на вражеской территории.
В СМИ часто появляются сюжеты о том, как люди по тем или иным причинам уходят воевать в ряды ИГИЛ. При этом россиянам почти ничего не известно о тех, кто борется с чумой XXI века в своем доме. Мишель Мизах, 25-летний гражданин России и Сирии, который несколько дней назад вернулся из Дамаска, где воевал в рядах проправительственного вооруженного формирования «Шабиха», рассказал, что сирийцы думают об этой войне, своем президенте Башаре Асаде, Исламском государстве и будущем.
- Почему ты решил поехать в Сирию?
У меня отец из Сирии, и там осталось много родственников, с которыми мы практически ежедневно общаемся, считай, живем на две страны. Мы христиане. Троюродный брат воюет в рядах сирийской армии, дядя и тетя, будучи гражданскими, погибли в 2012 году в районе Каламун.
Поэтому, когда я смотрю новости, меня мучают некоторые угрызения совести… Я уже три года хотел поехать туда, но постоянно что-то мешало - то жена, то работа. Только сейчас звезды сошлись, и у меня появилось свободное окно.
- А когда «арабская весна» только началась, как твоя семья относилась к ней?
Сначала семья относилась к протестующим с сочувствием, но потом выяснилось, что непримиримая часть светской оппозиции отстаивает интересы Турции и арабских монархий. Плюс перспективы исламизации протеста были многим видны, и их опасались.
Наверное, как и все нормальные люди, наша семья, все мои друзья и знакомые в Сирии резко отрицательно относятся к ваххабитам и вообще к любому религиозному экстремизму.
В Сирии идет война не с Асадом, а с цивилизацией как таковой. ИГИЛ забирает людей в рабство, распинает их на крестах, вводит средневековые налоги для христиан, а шиитов и алавитов убивает на месте…
Вы хотите жить по шариату, чтобы за сигарету и алкоголь вас могли убить, а за зауженные джинсы избивали палками на городской площади? Никто этого не хочет!
А мы знаем, что так будет, если Дамаск падет. В Ракке уже так, об этом сами местные жители говорят. Между нами до сих пор курсируют автобусы, так что мы очень хорошо знаем об альтернативе Асаду.
Я в Дамаске познакомился с девушкой, ей всего 20 лет, три последних месяца она провела в рабстве у игиловцев. Один из их командиров купил ее и сделал своей наложницей, а когда подох, девушка перешла по «наследству» его преемнику… Родственники чудом смогли ее выкупить.
- Ты вообще знал, куда едешь, тебя там кто-то ждал?
Конечно, примерно за два месяца до отправления через знакомых своих родственников я вышел на своего будущего командира отряда в ополчении, примыкающем к армии.
Это та самая «Шабиха», которую ООН в 2012 году обвинила в преступлениях против человечности. В общем, два месяца я рассказывал ему о себе: кто я, что умею, почему хочу приехать и так далее… А он в ответ объяснял, что меня ждет, чем буду заниматься и прочее.
Я бы и в армию пошел, но моя очередь мобилизации наступает в последнюю очередь, так как я единственный кормилец в семье, ну и на неделю туда не сходишь. Брат там уже три года, и даже родных повидать не может, так как на фронте вообще передышек нет.
- В ополчение только сирийцы входят или это интернациональная бригада?
Едут из Ливана и Ирана, потому что понимают, что если Сирия падет, то они будут следующими. Они нам и военных советников, и оружие поставляют… Вся «шиитская ось зла» за нас!
С остального мира я не видел бойцов… Как мне показалось, посольство Сирии в России не одобряет подобные темы. Возможно, это связано со слухами, которые ходят вокруг так называемого «русского легиона», который несколько лет назад был нанят каким-то питерским ЧОПом, чтобы воевать за Асада. Но когда они прилетели в Дамаск, российская сторона возмутилась, «легионеров» вернули на родину и завели пару уголовных дел за наемничество.
В общем, легально воевать за Сирию можно, только если есть сирийское гражданство или некое межправительственное соглашение. Зато на стороне исламистов настоящий интернационал - они валят к нам вообще отовсюду.
- Как тебя Дамаск встретил?
Я прилетел в международный аэропорт Дамаска, и первое, что увидел, это большое количество солдат и ополченцев. Но гражданская жизнь продолжается, в центре города люди ходят по улицам, ничего не боясь, несмотря на периодические минометные обстрелы.
В христианских районах ситуация чуть сложнее, но и там магазинчики работают. Мой отряд как раз возле них базировался, на северо-восточной окраине Дамаска, напротив оппозиционного района Дума, который целиком занят исламистами. Он всегда был населен религиозными радикалами, так что никто не удивился, когда там оказался рассадник боевиков.
Правда, к моменту моего приезда район был уже давно взят в осаду, и у врага не было никакой возможности вырваться, так что мне там относительно просто было, если сравнить с тем, что происходит на севере Сирии…
Когда говорят «ополчение», сразу представляешь себе разношерстную публику, кое-как одетую и вооруженную, «Шабиха» похожа на это?
Нет, конечно. Мне в первый же день выдали стандартную армейскую амуницию, провели инструктаж и отправили на позиции. Кормят тоже до отвала, ну если ты сможешь есть, конечно, потому что на нервах не до этого…
В рационе - вся национальная кухня, блюда из мяса, бобов, сладости всякие. Пачку сигарет дают на два дня, но они такие крепкие, что этого вполне хватает. Плюс местные продукты каждый день носят, мы и армия для них как последняя надежда.
Возможно, в отдельных населенных пунктах, где местные жители собрали всю имеющуюся у них униформу и оружие, связались с армией и сказали, что их подразделение из стольких-то человек теперь часть ополчения, есть какие-то перебои со снабжением, но в Дамаске в этом плане как на курорте. Но ополченцам ничего не платят, вместо этого Асад дает их семьям всевозможные льготы.
- Какие вообще отношения между армией и ополчением?
Подчиненные. Оппозиция любит выставлять «Шабиху» варварами, которых правительство взяло под свое крыло, а они этим пользуются и только грабят и насилуют… С правдой это не имеет ничего общего.
Конечно, гражданские могут гибнуть от правительственных войск, но, к сожалению, это особенность боя в городской черте. Иногда таких жертв не удается избежать, тем более что исламисты прикрываются мирными жителями. Если бы мы на самом деле вырезали всех, кто поддерживает врага, Дума был бы давно разрушен.
Танками раскатали бы за день, тем более что некоторые горячие головы к этому давно призывают.
Но Асад этого не хочет, наоборот, он даже зарплаты продолжает платить тем чиновникам, которые теперь работают на Исламское государство. Наша задача не геноцид устроить, а объединить страну. Поэтому перед каждым выходом на задание нам говорили, что мы ни в коем случае не должны стрелять по гражданским. Если же кто-то из них умирает, то по каждому факту проходят проверки, при необходимости вплоть до трибунала.
- Давай больше конкретики, как отношения строятся между «Шабихой» и армией?
Армия дает задание, все необходимые сведения, поддержку и так далее. Поставляет нам инструкторов.
С разрешения Асада «Хезболла» тренирует ополченцев там, куда не может добраться армия. Возможно, в отдаленных населенных пунктах ополченцы могут поддерживать связь только эпизодически, но если этого не происходит совсем, их отряд не будет считаться частью ополчения.
Другими словами, ополчение - естественное продолжение армии. Связь осуществляется через командиров отрядов. Все вопросы утверждаются в армии и в гражданских администрациях, если это необходимо. Ничего на свой страх и риск не делается.
Если ополчение решает, что для обороны необходимо снести дом, то вначале нужно получить разрешение от городских властей. Конечно, бывают случаи, когда уведомить не успеваешь, но тогда ты должен рассказать обо всем уже постфактум.
Что касается ротации, мой командир провоевал в составе армии 4 года сержантом, был ранен и отправился в ополчение. Вообще же в ополчение набирают добровольцев, которых за отличие в бою могут перевести в армию.
- А сколько всего человек было в отряде?
Всего нас 21 человек. Несмотря на то, что отряд должен формироваться по территориальному признаку, у нас было трое христиан из Алеппо, два друза, которые бежали в Дамаск от ИГИЛ и вступили в ополчение, и один ливанский доброволец.
Там очень сильная атмосфера боевого братства, поэтому у нас не было никаких религиозных разногласий, дедовщины или чего-то такого. Все понимают, кто наш враг, вся злость уходит на него. При этом среди нас была пара человек, которые в начале «арабской весны» принимали участие в антиправительственных демонстрациях, но сейчас Асад для них - что-то вроде иконы. И это везде так.
Я, когда ехал в Сирию, считал фарсом советские лозунги вроде «За Родину! За Сталина!», но в Дамаске я сам был очевидцем того, как люди, идя в атаку, кричали «Бог! Сирия! Башар!», «Наши кровь и души за тебя, Башар!» и так далее.
- В чем заключается главная задача ополчения?
Ополчение возникло не от большой любви, а по причине необходимости чем-то заполнить бреши, когда в первые годы войны армия «похудела» в несколько раз.
Теперь она может маневрировать, а мы удерживаем отбитые позиции. Мы, например, всю неделю сидели в доме, который как бы клином вдавался в позиции боевиков.
Я не знаю, в какой они были организации, может быть, в ИГИЛ, а может, еще в какой-то. Да это и не важно, поскольку они постоянно мигрируют из одной организации в другую.
- Получается, ты в первый же день оказался на линии фронта? Командир вообще проверял твои способности?
Да, смешная история получилась… В прошлом я проходил военные сборы в Сирии, где стал снайпером. Но пока мы шли на позиции, выяснилось, что стреляю я не очень - не смог попасть по банке, стоящей на бочке примерно в ста метрах от меня.
В результате меня сделали обычным стрелком, ну и рядовым, так как званий в отряде нет, и ты либо командир, либо рядовой.
А так - да, с первого дня в бою оказался, ну или с первой ночи, так как днем там жара свыше 40 градусов и что-либо делать тяжело.
Пока не стемнеет, нашей главной задачей было не давать спать врагу, чтобы ночью он не слишком резвился.
Основные бои начинаются примерно в 6–7 часов вечера, когда начинает спадать жара. Правда, как мне рассказывал наш командир, даже самые тяжелые бои на нашей позиции - ничто по сравнению с тем, что происходит на севере Сирии, где у исламистов есть тяжелая артиллерия, танки и грузовики со смертниками.
Если у нас за неделю погибли 6 человек, и то из-за собственной ошибки, то там за ночь может погибнуть около 300 человек.
- А как погибли эти 6 человек?
На второй день моего пребывания они пошли на подмогу соседнему отряду, который захватывал дом с исламистами. Они вошли в здание, откуда боевики уже убежали.
По всем инструкциям сначала туда должны были входить саперы, потому что исламисты всегда минируют постройки перед тем, как покинуть их… Забыли, ошиблись и взорвались.
- Ты знал, откуда были твои враги?
В ночь на третий день мы взяли в плен одного боевика, он оказался сирийцем из Алеппо, который признался, что состоял в ИГИЛ. В соседнем квартале он убил одну армянскую семью - женщину и ее четырехлетнюю дочь, отрезал им головы. Он забрался к ним в квартиру, когда уходил от погони ополченцев
Потом он, видимо, пытался удрать в Думу, но, так как неместный, просто заблудился и вышел на нас. Если кто-то переживает за его судьбу, то не стоит. Он жив, мы его передали военной милиции.
- А как ты понял, что он из Алеппо?
По акценту. Арабский язык - это что-то вроде латыни Ближнего Востока. Его понимают все, но говорят на своих местных диалектах.
А когда человек говорит на чисто арабском, он либо очень образованный, либо носитель какого-то местечкового диалекта, или вообще не сириец и не араб, а язык знает по Корану. Так я идентифицировал среди боевиков выходцев из СНГ и Северного Кавказа… Их там довольно много, и они самые отмороженные.
- В полный рост в атаку ходят?
Вот именно… На следующую ночь после взятия пленного исламисты попытались захватить наш дом. И вот эти выходцы из СНГ, вопя «Аллах акбар» и что-то про доблесть исламских воинов, в полный рост пошли навстречу нашим автоматным очередям.
Может быть, они были под наркотой или пьяные, но вообще в халифате ни то, ни другое не приветствуется, вплоть до смертной казни. Всего в тот день на нас нападали 30–40 человек, из них мы убили около десятка.
- Страшно было?
Больше всего было страшно по прилету, вернее, даже не страх чувствуешь, а какое-то опустошенное волнение. Все чувства заблокированы, и ты сидишь как будто в прострации. Но когда начинают стрелять, то бояться становится некогда.
Правда, периодически появляются люди, которые только на позиции понимают, что вообще не могут воевать. Во время боя они входят в полный ступор, не могут ничего делать, никого не слышат… Их сразу отправляют в тыл, чтобы они помогали, например, в лазарете. В этом нет ничего такого, главное, что хватило силы духа вообще приехать.
- А ты что делал, чтобы не потерять самообладания?
Пытался про себя или тихо вслух комментировать свои действия, это помогало сосредоточиться. Например, я говорю сам себе: «На меня бежит враг. Нужно проверить предохранитель, прицелиться и выстрелить. Все, кончился бой, нужно доложиться».
Это очень сильно помогало, а после боя начинался отходняк - много курил и руки тряслись.
А в самую первую ночь, когда я только приехал, у меня вообще началась паника, потому что боевики обстреляли наш дом из РПГ, и мне в плечо попал кусок стены. Я начал кричать, что меня ранили, весь отряд на уши поднял… И тут я узнал арабский вариант русской поговорки «врет как Троцкий». Но синяк у меня до сих пор остался.
- Вообще были моменты, когда не только ты на иголках сидел?
Целых полтора дня таких было. На пятый день я узнал, что такое туннельная война. Оказывается, пока мы обороняли свой домик, исламисты в это время рыли у нас под носом подземный ход.
Не знаю, сколько это продолжалось - может, месяц или больше, - но факт в том, что в один «прекрасный» день мы обнаружили, что исламисты вылезли у нас за спиной и захватили четырехэтажный дом, самый высокий в окрестностях, так как все остальные в два-три этажа.
Разумеется, там засели снайпер и пулеметчики, и все мы оказались в маленьком котле. При желании можно было пробежать 200 метров под градом пуль, чтобы выйти, но никому не хотелось.
Вместо этого мы связались со штабом армии, и там сказали, что решат вопрос. Решали полтора дня, потом подогнали к захваченному зданию БМП, штурмовую группу и еще два отряда ополченцев.
Сначала здание на протяжении двух часов прошивалось насквозь из тяжелого пулемета, потом мы со всех сторон пошли в атаку.
В результате нашему командиру палец на руке отстрелили, а мы убили 8 исламистов. Вообще в здании их было больше, но те, что были поумнее, успели уйти обратно в туннель. Собственно, на этом все мои боевые подвиги закончились, так как было пора возвращаться домой…
- Вовремя вас вытащили. А с местными жителями успел пообщаться, что они думают о войне?
Все очень устали от нее, но они поддерживают Асада, потому что понимают, что если победят исламисты, то им придется несладко.
ИГИЛ не берет в плен, если они тебя окружили, то думай не о том, как сдаться, а как забрать с собой на тот свет как можно больше боевиков.
Даже светская оппозиция начала использовать амнистию, чтобы спастись от исламистов. На стороне исламистов остались только самые бедные слои населения.
При этом большинство беженцев, несмотря на последние новости, остается в Сирии. Правительство старается не создавать палаточных лагерей и расселяет их в административных зданиях.
Самые богатые выезжают в Иран и Ливан, чтобы оттуда продолжать свой бизнес, а те, что победнее, стремятся в Евросоюз.
Несмотря на огромные долги и полный развал экономики, Сирия выделяет большие деньги на социальный сектор. Строятся детские центры, школы, больницы и так далее. Зарплаты выплачиваются даже тем чиновникам, которые остались работать в ИГИЛ.
Ваххабиты строят свое государство, но из-за отсутствия собственных кадров вынуждены опираться на сирийских чиновников в оккупированных городах. Некоторые чиновники так хорошо устроились, что получают деньги и от Дамаска, и от Ракки. В общем, Асад делает все, чтобы доказать, что Сирия, в отличие от террористов, заботится о своих гражданах.
- Ты говоришь об ИГИЛ, но ведь там много разных группировок, для местных нет разницы?
А какая может быть разница, кто тебе будет голову резать?
Их различают только военные, потому что им важно знать, с кем они тактические перемирия заключают, и ученые, потому что исследования проводят всякие…
Ну есть еще Свободная армия Сирии, но ей принадлежит максимум 10% всех сил повстанцев. Местные жители и с ними ни о чем не хотят говорить. Все их требования и так постепенно выполняются.
Чтобы противостоять исламистам, Асад должен наладить диалог с народом. Они требуют отставки Асада, а зачем, если все знают, что сейчас он выиграет любые честные выборы?
- Для местных есть разница, приезжий исламист или нет?
Вот тут есть. Гастролеры плюют на местные порядки. Доходит до того, что даже бедуинские племена возле Ракки, которые сначала звали к себе ИГИЛ, теперь бегут к Асаду, так как не могут жить при новых порядках.
Но самый вал беженцев начинается, когда исламисты наступают на новые населенные пункты. Ополченцы, с которыми я говорил, считают, что живут с миссией очистить мир от большой кучи дерьма, которая туда приехала. Они сожалеют только о том, что оно приехало к нам, а не в Саудовскую Аравию, Турцию или США, которые финансируют их.
- Какое вообще отношение к саудитам?
Их и до войны никто из стран Залива не любил из-за их мракобесия… В Латакии, например, есть одно кафе, на табличке которого написано «саудиты и собаки не обслуживаются».
Саудовскую Аравию не любят за ее дикость, отсталость и варварство, а также за бескультурную гордыню, вызванную наличием обширных запасов нефти. В свою очередь сирийцы считают себя наследниками древних цивилизаций.
- А о России что думают?
Сторонники Асада очень хорошо к России относятся еще со времен СССР, а сейчас тем более. А вот если игиловцы узнают, что ты славянин или у тебя жена славянка, то тебя точно убьют, потому что после чеченской войны Россия считается одним из главных врагов исламистов.
- Ясно… Тяжело было прощаться с отрядом?
Стыдно было. Мне-то есть куда ехать, а им - нет. Уже сдружился с ними со всеми. В следующем году еще раз съездить хочу. Когда туда ехал, думал, что враг будет как бессмертная орда. Оказалось, что преувеличивают возможности исламистов. Умирают как все.
- Ты думаешь, война не прекратится к тому моменту?
Нет, конечно. Для этого нужно, чтобы государство взяло под контроль турецкую границу примерно к Приморскому району и иорданскую границу в районе Голанских высот… Тогда приток исламистов будет остановлен, и мы быстро справимся с оставшимися боевиками.
Все сирийцы знают, что Турция, Саудовская Аравия, Израиль и США помогают исламистам оружием и деньгами, покупают у них нефть.
Якобы они помогают только светской оппозиции, но все же прекрасно понимают, что они оружие фактически на общак скидывают. От Свободной армии оружие распределяется между всеми.
При этом Сирия может проиграть только в том случае, если будет установлена бесполетная зона, Турция открыто поддержит боевиков, а антиигиловская коалиция открыто выступит против Сирии.
- Почувствовал изменения, когда в Россию вернулся?
Я вообще не понимаю, как вы тут так спокойно живете. Сны снятся, как я там был, спать получается, только когда совсем измотаешься. Любителей петард возненавидел. Ну и под ноги все время смотрю, чтобы на мину не напороться.
Но все равно - не внести пусть даже маленькую лепту в борьбу с ИГИЛ я не мог. Брат говорит, что на севере каждый день как будто «Спасти рядового Райана» снимают. Потери огромные с обеих сторон, жалости никто друг к другу не испытывает, пленных не всегда берут, даже уши друг другу режут на сувениры…
- Хотел бы что-нибудь передать своим сослуживцам и боевикам?
Для ополченцев и солдат: все адекватные, нормальные люди с вами, ребята. А для боевиков… наверное, нехорошо получится, если интервью закончится словами «вас всех убьют»? Надо быть конченым идиотом, чтобы идти воевать за халифат…
Лучше анекдот расскажу. Солдаты поймали исламиста. Он просит расстрелять его в 13.00. Его спрашивают, почему именно в это время? Он отвечает, что тогда он успеет на обед к пророку Мухаммеду и шахидам. Докладывают офицеру.
Офицер говорит: расстреляйте его в 14.15. Спрашивают: почему? А он отвечает, что тогда он как раз за всеми посуду успеет помыть.
P.S. Фотографироваться Мишель отказался - сказал, чтобы не опознали ИГИЛовцы.
Артур Аваков
Москва долго к этому шла и наконец — нарвалась. Привыкнув считать американцев дураками и болванами, кремляне думали что способны обдурить всех и везде — и забыли что не русские, а именно «дураки» с берегов Потомака смогли создать самую мощную экономику мира. Теперь тот, кто вдохновенно годами рыл ямы для всех соседей, наконец нарвался сам.
Но по порядку.
Кидок Обамы или борьба дамасских мальчиков.
Есть такая страна Сирия, в которой уже несколько лет идет гражданская война. Начиналась она борьбой местной (достаточно умеренной) оппозиции против режима Башара Асада, но бойня затянулась и к руинам и нищете пришли религиозные фанатики — Исламское Государство, или ИГИЛ. Говоря просто — Аль-Каида в кубе. До появления этой силы расклад был ясен и понятен, сирийские оппозицию поддерживали США, Саудовская Аравия и Катар, Асада — Иран и Россия, все тип-топ, ребята терли. Но ИГИЛ пока захватила абсолютное большинство сирийских территорий и поставила на грань существования как Асада, так и сирийские умеренную оппозицию. Ситуация требовала немедленного вмешательства извне и от весны текущего года американцы, а с ними турки, Ирак и уже французы начали бомбардировки позиций ИГИЛ с воздуха. ИГИЛ — не ДНР, «Стрел» и «Буков» там нет, поэтому самолеты атакуют исламистов успешно. Говорят и о наземной операции. В случае начала такой — Сирия попадет под контроль войск коалиции, то есть стран Запада. Такая перспектива заволновала Кремль не на шутку.
Труба вам ребята.
Среди причин начала гражданской войны неоднократно как главную называют бабло Катара. Эта милая страна, которую и на карте не сразу увидишь, имеет третьи в мире запасы газа и успешно продает его в Европу в сжиженном виде. Могла бы продавать и больше и дешевле, вплоть вот беда — чтобы протянуть трубы в Турцию (и присоединить их к неработающему газопроводу Набукко) надо пройти через Сирию. И Катарские шейхи даже уговорили Асада построить газопровод, но тут налетели гаврики из Московии, которые пообещали Асаду больше и немедленно. Результат — на сирийскую оппозицию падает бабло и «как ревут волы …»
С победой сирийской оппозиции вопрос с газопроводом был бы решен. С наземной операцией Запада — тоже. Оба варианта Катар полностью устраивают. Они не устраивают Кремль. Появление на рынке Европы газа Катара мигом положит экономику РФ на бетон пузиком. А там …
Откуда у хлопца сирийская грусть?
В проведении наземной операции большая проблема — ни Штаты, ни страны Запада долго не хотели посылать в Сирию свои воинские контингенты. Но поток беженцев в Европу плюс потепление отношений с Ираном (вследствие абсолютной непрогнозируемости России) — и перспектива строительства газопровода из него в Европу также (и снова через Сирию) свое дело сделали — о создании коалиции заговорили на высоких уровнях. Как раз в этот момент в Сирии заметили контингент российских военных. В то же время, резко изменилось поведение боевиков на Донбассе. Если до 31 августа украинскую армию нагло пытались спровоцировать на боевые действия — сейчас активность боевиков резко угасла. Дальше-больше – в руководстве ДНР произошел переворот, радикального Пургина заменил контролируемый Кремлем Пушилин, заговорили о передаче границы под контроль украинской Госпогранслужбы.
Российские эксперты в один голос кричат, что Путин на Генассамблее ООН, который состоится вскоре предложит мероприятию российские войска для войны против ИГИЛ, в обмен на отмену санкций и определения статуса Крыма. Сейчас, судя по реакции США, Путина с такими предложениями планируют послать как раз в тот орган, от которого происходит его известное прозвище. Почему? Потому что с тех пор как зеленые человечки появились в Сирии — в Белом Доме должны были перепиться от радости.
Белое Перо на грабли два раза не наступает.
В отличие от Кремля, ребята из Потомакщины — нация торгашей, считать они умеют хорошо и действия свои прогнозируют надолго. Там прекрасно понимают, что влезть в Сирию означает нажить себе грандиозный геморрой, независимо от результатов операции. Штаты хорошо помнят свои впечатления от Афгана, и естественно предпочли бы эту радость отдать кому-то другому. Желательно — заклятому другу.
Влезания в конфликт Москвы — это подарок судьбы. Во-первых, деваться Путину нигде. Если он хочет обезопасить себя от появления дешевого газа в Европе — он будет вынужден помогать Асаду не только техникой, но и пушечным мясом. Большими объемами пушечного мяса. Но Сирия — не Донбасс. Пленных ни то, что будут обменивать на своих – их будут резать на камеры. И этого доказательства присутствия своих военных в Сирии Москве не скрыть.
А дальше — по полной программе. Новый виток санкций. В Сирию Путин залез в момент, когда Госдума РФ не может принять бюджет, поскольку цены на нефть $ 50 уже нет, а при цене $ 40 в следующем году испарятся российские золотовалютные резервы. Можно констатировать, Штаты устроили Москве грандиозную ловушку, и Москва заглотала крючок вместе с грузилом и леской. Более того — Штаты таки устроили Москве Афган, только не свой Афган-2001, а собственно российский Афган-1989..
Украинская сторона.
А что нас делать в этих условиях? А все то же, что и делаем сейчас. НЕ отсвечивать. Продолжать строить армию. И ждать. Ждать меткой возможности. Такой, когда Москва так погрязнет во внешнеполитических и экономических проблемах, по Донбассу и Крыму мы проедем как по проспекту.
Зачем торопить события, если созревший плод победы вскоре сам упадет в наши руки? Как раз — когда мимо проплывет труп нашего врага.
Дмитрий Вовнянко
https://www.facebook.com/dmitro.vovnyanko/posts/849429648504062?notif_t=like