Франкл и смысл жизни. Доктор вершинной психологии. Виктор Франкл о смысле жизни

Франкл Виктор Эмиль (1905-1997) - австрийский психиатр и психолог экзистенциальной ориентации; создатель логотерапии.
В. Франкл пытался ответить что есть экзистенциальные потребности человека, он считал:
"Человек не для того здесь, на этой планете, чтобы наблюдать и отражать самого себя, он здесь для того, чтобы, познавая себя, поступаться собой, чтобы, познавая и любя, отдавать себя".
Наряду с А. Маслоу, К. Роджерсом, Ш. Бюлером, Р. Мэйем, С. Джурарду, В. Франкл сформулировал методические позиции Гуманистической психологии в следующих посылках:
1. Человек целостен.
2. Ценны не только общие, но и индивидуальные случаи.
3. Главной психологической рреальностью являются переживания человека.
4. Человеческая жизнь - единый процесс.
5. Человек открыт к самореализации.
6. Человек не детерминирован только внешними ситуациями.
Смысл не субъективен, человек не изобретает его, а находит его в мире, в объективной действительности, при этом смысл требует своей реализации. Конечной причиной всегда является цель и смысл, и это утверждение должно в наше время обосновываться с научной позиции.

Человек, по мнению В. Франкла, не привязан к среде и инстинктам, а открыт миру. Человеческое существование характеризуется преодолением границ среды обитания вида Homosapiens. «Человек стремится и выходит за пределы, в мир, и действительно достигает его – мир наполненный другими людьми и общением с ними, смыслами и их реализацией» (с.54).
Цель существования человека не восстановление и сохранение чувства внутреннего существования для цели осуществления влечений и удовлетворения потребностей в реальности, а в их базовом стремлении человека найти и осуществить смысл и цель. Осуществление смысла и цели человека – это его самоактуализация в внешнем и своем внутреннем мире путем увлеченностью своей работой.
Если у З.Фрейда принцип наслаждения приводит к разрядке напряжения, полному гомеостатическому удовлетворению сводит желания индивида к нулю, то Шарлотта Бюлер считает, что наслаждение имеет направленность на создание цели и ценностей.
По убеждению В. Франкла, принцип наслаждения в конечном счёте разрушает сам себя. Чем больше человек стремиться к наслаждению, тем больше он отдаляется от цели. «Само стремление к наслаждению лежит в основе многих сексуальных неврозов. Оргазм и потенция нарушаются, когда они превращаются в цель. В особенности это случается тогда, как нередко бывает, чрезмерное желание сочетается с чрезмерным вниманием. <..> В норме наслаждение никогда не является целью человеческих стремлений. Оно является и должно оставаться результатом, точнее, побочным эффектом достижения цели. Достижение цели создает причину счастья, счастье вытекает из неё автоматически и спонтанно. И поэтому незачем стремиться к счастью, незачем о нём беспокоится, если у нас есть основания для него. <..> Успех и счастье должны прийти сами, и чем меньше о них думать, тем это более вероятно» (с.55-56).
Стремление человека к смыслу и цели является целью человеческих устремлений и предпосылкой для этого является определённая степень могущества, например финансовые возможности. Если есть непреодолимые препятствия к стремлению и осуществлению смысла и цели, то человек либо довольствуется властью (социальным статусом), либо нацеливается на наслаждение.

В.Франкл в своей книге «человек в поисках смысла» пишет:
«Смысл не только должен, но и может быть найден, и в поисках смысла человека направляет его совесть. Одним словом, совесть – это орган смысла. Её можно определить как способность обнаружить тот единственный и уникальный смысл, который кроится в любой ситуации (с.38).
О смысле смерти
"Как часто мы слышим доводы о том, что смерть в конечном счете делает жизнь полностью бессмысленной...Если бы мы были бессмертны, мы бы спокойно могли откладывать каждый свой поступок на какое угодно время. ...Жизнь превосходит себя не в "длину" - в смысле самовоспроизводства, а в "высоту"- путем реализации ценностей - или в "ширину" - воздействуя на общество...Бытие человека представляет собой ответственность, вытекающую из конечности его жизни....
О смысле жизни
Человек несет ответственность за осуществление смысла своей жизни.
. " из всего выше сказанного видно, что жизнь никогда не кончается сама по себе и что воспроизводство жизни никогда не является её смыслом; скорее жизнь приобретает смысл в других, не биологических сферах: интеллектуальной, этической, эстетической и т.п."(с.196).
О смысле страдания
Франкл выделяет три группы ценностей с которыми сталкивается человек: творчества (труд), переживания (любовь), отношения (страдание). "Всё время, пока причиной нашего страдания является то, чего быть не должно, мы остаемся в состоянии напряжения, как бы разрываясь между тем, что есть в действительности с одной стороны, и тем, что должно быть, - с другой. И только в подобном состоянии мы способны сохранять в своём представлении свой идеал"(с.223).
Смысл неизбежного страдания в том, что оно должно быть принято и может быть превращено в нечто осмысленное, превратить приговор судьбы в достижение. "Страдание - это лишь один аспект того, что я называю "трагической триадой" человеческого существования. Эта триада состоит из боли, вины и смерти" (с.302).
Смысл страдания в том, что оно не должно находится в экзистенциальном вакууме, а в осуществлении жизненного смысла человека, несмотря даже на неудачу (даже в последнее мгновение. перед лицом смерти).
[Экзистенциальный вакуум – это ощущение внутренней пустоты, формирующееся у человека в результате бегства или отказа от жизненных целей, уникальных смыслов и личных ценностей по Франклу «Переживание бездны»].
"Человек может подняться над самим собой, вырасти выше себя - даже в последнее мгновение - таким образом внести смысл даже в потерянную прошлую жизнь" (с.305). Страдание "может иметь смысл, если оно меняет к лучшему тебя самого".(с.306).
О смысле труда
О смысле труда нельзя сомневаться, так как труд и дела человеческие вытекают из осознание ответственности своей жизненной задачи. или миссии. "Если и существуют случаи, когда выбранная работа не приносит человеку удовлетворения, то виноват сам человек, а не работа. Работа сама по себе не делает человека нужным и незаменимым; она лишь представляет ему возможность стать таковым."(с. 233).
О смысле любви
Неповторимость человека заключается в той неповторимости отношений "двоих", то есть интимной общности одного человека с другим. Человеку предоставляется "манна небесная" - "путь любви, или правильнее сказать, путь быть любимым. Без какого-либо собственного вклада, без какого бы то ни было усилия или труда - по милости божьей, так сказать, - человек получает то, что возможно лишь при реализации его своеобразия и неповторимости.<..> Любовь не заслуживают, любовь - это просто милость, ...это волшебство. ...любовь значительно увеличивает полноту восприятия ценностей" (с.245).
Любовь по Франклу - это прикосновение к чужому "Я", к личности любимого к трем способам отношения к ней. "Самый примитивный подход относится к самому внешнему слою: это сексуальное отношение. Физическая внешность другого человека оказывается сексуально возбуждающей...<..> На ступеньку выше стоит эротическое отношение"(с.246) .
Эротическое отношение - это передача сексуальных эмоций, художественное изображение секса и обнажённого тела.
. "Эротика проникает в следующий, более глубокий слой, входит уже в психическую сферу другого человека. Такое отношение к партнеру, рассматривается как одна из фаз взаимоотношений с ним, соответствует тому, что мы называем "сильным увлечением". Физические качества партнера возбуждают нас сексуально, но в тоже время мы "увлечены" и другими психическими - его достоинствами. Увлеченный человек находится уже не просто в состоянии физического возбуждения; скорее возбуждается его собственно психологическая эмоциональность - она возбуждается особой (но не единственной в своём роде) психической организацией партнера, скажем, какими-то конкретными чертами его характера. Итак, чисто сексуальное отношение направлено на физическую сущность партнера и не способно идти дальше этого уровня.
Эротическое отношение, "отношение увлеченности", направлено на физическую сущность партнера (на передачу сексуальных эмоций, художественное изображение секса и обнаженного тела), но оно не проникает в сердце другого человека. это делается только на третьем уровне отношений: на уровне самой любви. Любовь (в самом узком смысле этого слова) представляет конечную стадию эротического отношения (в самом широком смысле этого слова), так как только она проникает наиболее глубоко в личностную структуру партнера. Любовь представляет собой вступление во взаимоотношения с другим человеком как с духовным существом. Духовная близость партнеров является наивысшей достижимой формой партнерства" (с.246-247).
Духовная близость это когда люди имеют схожие интересы и жизненные цели, увлекаются одними и теми же книгами, примерно одинаково оценивают людей и события. А душевная близость это способность чувствовать и разделять переживания друг друга.
"Духовная близость партнеров является наивысшей достижимой формой партнерства. Тому, кто любит, уже не достаточно больше для возбуждения соответствующего физического и эмоционального состояния - его по-настоящему затрагивает только духовная близость партнера. Любовь таким образом является вхождением в непосредственные отношения с личностью любимого, с его своеобразием и неповторимостью.
Духовное ядро является носителем тех психических и телесных характеристик, которые привлекают эротически и сексуально расположенного человека... Этот другой человек "имеет" любимый, а то, чем является он сам....единственный в своем роде, незаменимый и не сравнимый ни с кем" (с.247).

О совести
"Совесть принадлежит к числу специфических человечески проявлений, и даже более чем специфически человеческих, ибо она является неотъемлемой составной частью условий человеческого существования, и работа её починена основной отличительной характеристики человеческого существования – его конечности. Совесть, однако, может и дезориентировать человека. Более того до последнего мгновения, до последнего вздоха человек не знает, действительно ли он осуществил смысл своей жизни или лишь верит в то, что этот смысл осуществлен» (с.38).
Истоки совести исходят к бессознательному. В том смысле совесть можно назвать также иррациональной; она алогична или, ещё точнее, дологична и интуитивна. Интуитивна по своей сущности и любовь, ведь и она тоже усматривает то, чего ещё нет. В отличие от совести, однако, любви открывается не то, что должно быть, а то ещё не существующее, что может быть. Любовь видит и раскрывает возможную ценностную перспективу в любимом. Она тоже своим духовным взором предвосхищает нечто: те ещё не реализованные личностные возможности, которые кроются в любимом человеке.
Но совесть и любовь равны друг другу не только в том, что и та и другая имеют дело не с действительностью, а лишь с возможностью; не только в той заранее очевидной особенности, что и та, и другая могут действовать лишь интуитивною. ... Как совесть, так и любовь имеют дело с абсолютно индивидуальным бытием (c.97-98).
О судьбе
Страдание и горе являются частью жизни, как судьба и смерть. Ни одно из них нельзя вырвать из жизни. не разрушая её смысла. <..> Ибо лишь под ударами молота судьбы, в горниле страданий обретает жизнь свои содержание и форму.
Таким образом, судьба которую переживает человек, имеет двоякий смысл: он должен её формировать, где это возможно, и – где это необходимо – достойно принимать её, терпеть. <..>
В месте с тем человек должен остерегаться соблазна преждевременно сложить оружие, сдаться, слишком легко приняв ситуацию за судьбу и склонив голову перед всего лишь мнимой своей участью. Лишь когда он не имеет более возможности реализовать свои ценности. Лишь когда он не имеет болев возможности реализовывать созидательные ценности. Когда под рукой действительно нет средств, чтобы воздействовать на судьбу, тогда лишь наступает время реализовывать ценности отношения («оставаться духовно живым», чтобы не впасть в апатию), тогда лишь ему наступает время «взвалить на себя крест» (с.227).
О скуке
«Шопенгауэр, как известно, с сожалением отмечал, что жизнь человека «болтается между тревогой и скукой». В действительности и то, и другое полно глубокого смысла. Скука – это постоянное напоминание. Что приводит к скуке? Бездействие. Но деятельность существует не для того, чтобы спасаться от скуки; скорее скука существует для того, чтобы мы бежали от бездействия и должным образом оценили смысл нашей» (с. 224-225).

Литература:
1.Франкл В. Человек в поисках смысла: Сборник М.: Прогресс, 1900.

В чём смысл жизни человека ?
Психологи и психотерапевты обычно не задаются таким вопросом, о смысле жизни.
Но Виктор Франкл не просто такой вопрос задавал, но и, отвечая на него, давал советы многим, как на самом деле жить легче, осмысленнее и ближе к самому себе.

Общепринята фраза: «смысл жизни в самой жизни». Обычно с этим все соглашаются.
И это верно, жизнь сама распорядится, что для неё важно, что не очень.
Выдвигается и такой тезис: «Познать себя – главный смысл».
Трудно с этим не согласиться. Я в свою очередь в основном к этому и призываю.

Но…Мы живём во «внешней» жизни. Нам совершенно небезразличны наши проявления в этой жизни. Пока мы живы, мы будем «поверхностны», обращать внимание на окружающих нас людей, на происходящие события. На намёки и нюансы, домыслы и выдумки. Жизнь во всей её неприкрашенности и непосредственности, нам интересна!
Но наиболее интересно нам то, какое значение мы в этой жизни имеем.
Что для нас важно, что больше привлекает, что меньше, есть ли в этой жизни наше место?
И не просто такое, как и у многих, а именно наше, где наше содержание, наш смысл?
Делить жизнь на «внутреннюю» и «внешнюю» — большая условность.
Внутреннее без внешнего не существует, это диалектические категории. Разве бывает содержание без формы?
Можно ли стремиться к некой внутренней сути без того, чтобы зримо, оформлено и осознанно проявлять её в жизни?
Йоги отъединяются от жизни, нечто подобное и у тибетских монахов, дзэн-буддистов.
А нам куда? За какие стены прятаться, чтобы обрести единение с собой?
А, по-видимому, никуда. Нам в этой жизни жить! И помимо самого важного: близости к самому себе, единение с самим собой, просто необходимо иметь смысл «вовне», реализацию себя в этой жизни!

Виктор Франкл автор логотерапии и . Я уже об этом писал и не раз.
Грубо говоря, логотерапия – это терапия смысла жизни! Парадоксальная интенция – желайте того, чего вы боитесь, и страх пройдёт! «Если страх превращает пугающие мысли в реальность, то слишком сильное желание мешает получить желаемое». (Франкл)
Или ещё цитата: «Так что же такое человек? Это существо, которое всегда решает, кто он. Это существо, которое изобрело газовые камеры. Но это и существо, которое шло в эти камеры, гордо выпрямившись, с молитвой на устах».
А Франклу можно верить, он прошёл нацистские концлагеря. И там свой смысл жизни видел в том, чтобы помочь выжить другим. Выжить духом. Выжить, обретя смысл жить.

Если интересны афоризмы Франкла, то почитать можно .
«Живи так, как если бы жил во второй раз, и в первый раз уже поступил так неправильно, как собираешься поступить сейчас!»
Как понять эти слова В. Франкла?
Я понимаю так: необходимо перестать бояться ошибиться, ошибки неизбежны и полезны, во всяком случае, не так страшны, как нам кажется. Перестать бояться, начать жить, увидеть смысл в жизни!

Виктор Франкл знаменитая речь 1972 года.

А также скачать пять книг Франкла в формате RTF.

В чём смысл жизни? У каждого свой смысл. И очень интересно пишет об

этом В. Франкл.

Человек не должен спрашивать, в чём смысл его жизни, но, скорее должен осознать, что он сам и есть тот, к кому обращён этот вопрос.
Виктор Франкл

Вопросы, как в нашем «цивилизованном обществе» мог появиться фашизм и газовые камеры и в каких закоулках душ «обычных людей» таится такая не поддающаяся осмыслению жестокость, так и не нашли ответа. Как и вопрос, какие люди сумели выжить в концлагерях, и не просто выжить, а сохранить и развить лучшие душевные качества.

Еще до войны Франкл практически закончил разработку теории о стремлении к смыслу как главной движущей силы развития личности. В лагере смерти эта теория получила самое мощное подтверждение, которое только можно представить. Выживали и оставались людьми отнюдь не те, у кого были крепкое здоровье или мощное телосложение, а те, кто сумел найти смысл, ради которого стоило жить.

Очки убитых в Освенциме

«Что было делать? Мы должны были пробуждать волю к жизни, к продолжению существования, к тому, чтобы пережить заключение. Но в каждом случае мужество жить или усталость от жизни зависела исключительно от того, обладал ли человек верой в смысл жизни, в своей жизни. Девизом всей проводившейся в концлагере психотерапевтической работы могут служить слова Ницше: «Тот, кто знает, „зачем“ жить, преодолеет почти любое „как“».
Виктор Франкл

Большинство людей, прошедших через концлагерь, хотели только одного - забыть об этом навсегда. Франкл же с ошеломляющей честностью описал всё, что ему довелось пережить там. На страницах книги «Сказать жизни „Да!“. Психолог в концлагере» он анализирует состояние заключённых и своё собственное и излагает основы своего терапевтического метода.

Вопрос, на который отвечает эта книга - как найти смысл во всех проявлениях жизни, включая немыслимо страшные.

После трёх лет, проведенных в концлагерях, Франкл вернулся в Вену. В 1947 году женился на Элеоноре Катарине Швиндт. Вторая жена Франкла была католичкой. Такие браки в то время были редки.Супруги с уважением относились к религиозным традициям друг друга, вместе посещали церковь и синагогу, праздновали Рождество и Хануку. У них родилась дочь Габриэль, которая впоследствии стала детским психологом.

В 1955 году Франкл стал профессором неврологии и психиатрии Венского Университета. Он читал лекции в Гарварде, опубликовал 32 книги, переведённые на множество языков и стал обладателем 29 почетных докторских степеней.

Виктор Франкл ушел из жизни в 1998 году в возрасте 92 лет. Это событие осталось практически незамеченным мировой прессой, внимание которой было приковано к истории гибели принцессы Дианы, по совпадению произошедшей в те же дни. За несколько лет до этого он посетил Москву. Так описал его писатель и психотерапевт Владимир Леви:

«Легкий, сухой, изящный, упруго-подвижный, вневозрастный, с лучезарным лицом и летающими руками, он был похож на какую-то инопланетную птицу. Читал, вернее, почти пропевал свои лекции-импровизации на английском языке молодым голосом с такими ясными, мощными интонациями и такой выразительной мимикой и жестикуляцией, что его можно было понимать и без слов. Жить в земном теле ему оставалось еще только шесть лет. Но невозможно было даже и помыслить, что этот гений жизни может когда-нибудь умереть - он казался вечным. Таким же и оказался».

Свою всемирно известную книгу «Сказать жизни „ДА“. Психолог в концлагере» Виктор Франкл закончил ещё в 1945 году. Мы рекомендуем эту страшную, но в то же время невероятно светлую и оптимистичную книгу всем тем, кто задаётся вопросами смысла своего существования. Вот несколько цитат и неё.

О чём книга

…Это рассказ больше о переживаниях, чем о реальных событиях. Цель книги - раскрыть, показать пережитое миллионами людей. Это концентрационный лагерь, увиденный «изнутри», с позиции человека, лично испытавшего все, о чем здесь будет рассказано. О том, как мучительная лагерная повседневность отражалась на душевном состоянии обычного, среднего заключенного.

Крушение иллюзий, чёрный юмор и деградация

… рушились иллюзии, одна за другой. И тогда явилось нечто неожиданное: черный юмор. Мы ведь поняли, что нам уже нечего терять, кроме этого до смешного голого тела. Еще под душем мы стали обмениваться шутливыми (или претендующими на это) замечаниями, чтобы подбодрить друг друга и прежде всего себя. Кое-какое основание для этого было - ведь все-таки из кранов идет действительно вода!

Кроме черного юмора появилось еще другое чувство, что-то вроде любопытства. Лично мне такая реакция на чрезвычайные обстоятельства была уже знакома совсем из другой области. В горах, при обвале, отчаянно цепляясь и карабкаясь, я в какие-то секунды, даже доли секунды испытывал что-то вроде отстраненного любопытства: останусь ли жив? Получу травму черепа? Перелом каких-то костей? И в Аушвице у людей на короткое время возникало состояние некой объективизации, отстраненности, мгновения почти холодного любопытства, почти стороннего наблюдения, когда душа как бы отключается и этим пытается защититься, спастись. Нам становилось любопытно, что же будет происходить дальше. Как, например, мы, совершенно голые и мокрые, выйдем отсюда наружу, на холод поздней осени?

Безвыходность ситуации, ежедневная, ежечасная, ежеминутная угроза гибели - все это приводило почти каждого из нас, пусть даже мельком, ненадолго, к мысли о самоубийстве. Но я, исходя из моих мировоззренческих позиций, о которых еще будет сказано, в первый же вечер, прежде чем заснуть, дал себе слово «не бросаться на проволоку». Этим специфическим лагерным выражением обозначался здешний способ самоубийства - прикоснувшись к колючей проволоке, получить смертельный удар тока высокого напряжения.

Через несколько дней психологические реакции начинают меняться. Пережив первоначальный шок, заключенный понемногу погружается во вторую фазу - фазу относительной апатии, когда в его душе что-то отмирает.

Апатия, внутреннее отупение, безразличие - эти проявления второй фазы психологических реакций заключенного делали его менее чувствительным к ежедневным, ежечасным побоям. Именно этот род нечувствительности можно считать необходимейшей защитной броней, с помощью которой душа пыталась оградить себя от тяжелого урона.

Вполне понятно поэтому, что в состоянии такого психологического пресса и под давлением необходимости всецело концентрироваться на непосредственном выживании вся душевная жизнь сужалась до довольно примитивной ступени. Психоаналитически ориентированные коллеги из числа товарищей по несчастью часто говорили о «регрессии» человека в лагере, о его возвращении к более примитивным формам душевной жизни.

Об унижении

Причиняемая побоями телесная боль была для нас, заключенных, не самым главным (точно так же, как для подвергаемых наказанию детей). Душевная боль, возмущение против несправедливости - вот что, несмотря на апатию, мучило больше. В этом смысле даже удар, который приходится мимо, может быть болезненным. Однажды, например, мы в сильную метель работали на железнодорожных путях. Уже хотя бы ради того, чтобы не замерзнуть окончательно, я очень прилежно трамбовал колею щебенкой, но в какой-то момент остановился, чтобы высморкаться. К несчастью, именно в этот момент конвоир обернулся ко мне и, конечно, решил, что я отлыниваю от работы.

Самым болезненным для меня в этом эпизоде был не страх дисциплинарного взыскания, битья. Вопреки уже полнейшему, казалось бы, душевному отупению, меня крайне уязвило то, что конвоир не счел то жалкое существо, каким я был в его глазах, достойным даже бранного слова: как бы играя, он поднял с земли камень и бросил в меня. Я должен был понять: так привлекают внимание какого-нибудь животного, так домашней скотине напоминают о её обязанностях - равнодушно, не снисходя до наказания.

О внутренней опоре

Психологические наблюдения показали, что, помимо всего прочего, лагерная обстановка влияла на изменения характера лишь у того заключенного, кто опускался духовно и в чисто человеческом плане. А опускался тот, у кого уже не оставалось больше никакой внутренней опоры. Но зададим теперь вопрос: в чем могла и должна была заключаться такая опора?

Латинское слово «finis» имеет, как известно, два значения: конец и цель. Человек, который не в состоянии предвидеть конец этого его временного существования, тем самым не может и направить жизнь к какой-то цели. Он уже не может, как это вообще свойственно человеку в нормальных условиях, ориентироваться на будущее, что нарушает общую структуру его внутренней жизни в целом, лишает опоры. Сходные состояния описаны в других областях, например у безработных. Они тоже в известном смысле не могут твердо рассчитывать на будущее, ставить себе в этом будущем определенную цель. У безработных горняков психологические наблюдения выявили подобные деформации восприятия того особого времени, которое психологи называют «внутренним временем» или «переживанием времени».

Внутренняя жизнь заключенного, не имеющего опоры на «цель в будущем» и потому опустившегося, приобретала характер какого-то ретроспективного существования. Мы уже говорили в другой связи о тенденции возвращения к прошлому, о том, что такая погруженность в прошлое обесценивает настоящее со всеми его ужасами. Но обесценивание настоящего, окружающей действительности таит в себе и определенную опасность - человек перестает видеть хоть какие-то, пусть малейшие, возможности воздействия на эту действительность. А ведь отдельные героические примеры свидетельствуют, что даже в лагере такие возможности иногда бывали. Обесценивание реальности, сопутствующее «временному существованию» заключенных, лишало человека опоры, заставляя окончательно опуститься, пасть духом - потому что «все равно все впустую». Такие люди забывают, что самая тяжелая ситуация как раз и дает человеку возможность внутренне возвыситься над самим собой. Вместо того чтобы рассматривать внешние тяготы лагерной жизни как испытание своей духовной стойкости, они относились к своему настоящему бытию как к чему-то такому, от чего лучше всего отвернуться, и, замкнувшись, полностью погружались в свое прошлое. И жизнь их шла к упадку.

Конечно, немногие способны среди ужасов концлагеря достичь внутренних высот. Но такие люди были. Им удавалось при внешнем крушении и даже в самой смерти достичь такой вершины, которая была для них недостижима раньше, в их повседневном существовании.

Можно сказать, что большинство людей в лагере полагали, что все их возможности самоосуществления уже позади, а между тем они только открывались. Ибо от самого человека зависело, во что он превратит свою лагерную жизнь - в прозябание, как у тысяч, или в нравственную победу - как у немногих.

О надежде и любви

Первая жена Виктора Франкла Тилли Гроссер погибла в концлагере

Километр за километром мы с ним идем рядом, то утопая в снегу, то скользя по обледенелым буграм, поддерживая друг друга, слыша брань и понукания. Мы не говорим больше ни слова, но мы знаем: каждый из нас думает сейчас о своей жене. Время от времени я бросаю взгляд на небо: звезды уже бледнеют, и там, вдали, сквозь густые облака начинает пробиваться розовый свет утренней зари. А пред моим духовным взором стоит любимый человек. Моя фантазия сумела воплотить его так живо, так ярко, как это никогда не бывало в моей прежней, нормальной жизни. Я беседую с женой, я задаю вопросы, она отвечает. Я вижу её улыбку, её ободряющий взгляд, и - пусть этот взгляд бестелесен - он сияет мне ярче, чем восходящее в эти минуты солнце.

И вдруг меня пронзает мысль: ведь сейчас я впервые в жизни понял истинность того, что столь многие мыслители и мудрецы считали своим конечным выводом, что воспевали столь многие поэты: я понял, я принял истину - только любовь есть то конечное и высшее, что оправдывает наше здешнее существование, что может нас возвышать и укреплять!

Да, я постигаю смысл того итога, что достигнут человеческой мыслью, поэзией, верой: освобождение - через любовь, в любви! Я теперь знаю, что человек, у которого нет уже ничего на этом свете, может духовно - пусть на мгновение - обладать самым дорогим для себя - образом того, кого любит. В самой тяжелой из всех мыслимо тяжелых ситуаций, когда уже невозможно выразить себя ни в каком действии, когда единственным остается страдание, - в такой ситуации человек может осуществить себя через воссоздание и созерцание образа того, кого он любит. Впервые в жизни я смог понять, что подразумевают, когда говорят, что ангелы счастливы любовным созерцанием бесконечного Господа.

Промерзшая земля плохо поддается, из-под кирки летят твердые комья, вспыхивают искры. Мы еще не согрелись, все еще молчат. А мой дух снова витает вокруг любимой. Я еще говорю с ней, она еще отвечает мне. И вдруг меня пронзает мысль: а ведь я даже не знаю, жива ли она! Но я знаю теперь другое: чем меньше любовь сосредоточивается на телесном естестве человека, тем глубже она проникает в его духовную суть, тем менее существенным становится его «так-бытие» (как это называют философы), его «здесь-бытие», «здесь-со-мной-присутствие», его телесное существование вообще. Для того, чтобы вызвать сейчас духовный образ моей любимой, мне не надо знать, жива она или нет. Знай я в тот момент, что она умерла, я уверен, что все равно, вопреки этому знанию, вызывал бы ее духовный образ, и мой духовный диалог с ним был бы таким же интенсивным и так же заполнял всего меня. Ибо я чувствовал в тот момент истинность слов Песни Песней: «Положи меня, как печать, на сердце твое… ибо крепка, как смерть, любовь» (8: 6).

О красоте

Те, кто сохранил способность к внутренней жизни, не утрачивал и способности хоть изредка, хоть тогда, когда предоставлялась малейшая возможность, интенсивнейшим образом воспринимать красоту природы или искусства. И интенсивность этого переживания, пусть на какие-то мгновения, помогала отключаться от ужасов действительности, забывать о них. При переезде из Аушвица в баварский лагерь мы смотрели сквозь зарешеченные окна на вершины Зальцбургских гор, освещенные заходящим солнцем. Если бы кто-нибудь увидел в этот момент наши восхищенные лица, он никогда бы не поверил, что это - люди, жизнь которых практически кончена. И вопреки этому - или именно поэтому? - мы были пленены красотой природы, красотой, от которой годами были отторгнуты.

Об обесценивании личности

Человек, не способный последним взлетом чувства собственного достоинства противопоставить себя действительности, вообще теряет в концлагере ощущение себя как субъекта, не говоря уже об ощущении себя как духовного существа с чувством внутренней свободы и личной ценности. Он начинает воспринимать себя скорее как частичку какой-то большой массы, его бытие опускается на уровень стадного существования. Ведь людей, независимо от их собственных мыслей и желаний, гонят то туда, то сюда, поодиночке или всех вместе, как стадо овец. Справа и слева, спереди и сзади тебя погоняет небольшая, но имеющая власть, вооруженная шайка садистов, которые пинками, ударами сапога, ружейными прикладами заставляют тебя двигаться то вперед, то назад. Мы дошли до состояния стада овец, которые только и знают, что избегать нападения собак и, когда их на минутку оставят в покое, немного поесть. И подобно овцам, при виде опасности боязливо сбивающимся в кучу, каждый из нас стремился не оставаться с краю, попасть в середину своего ряда, в середину своей колонны, в голове и хвосте которой шли конвоиры. Кроме того, местечко в центре колонны обещало некоторую защиту от ветра. Так что то состояние человека в лагере, которое можно назвать стремлением раствориться в общей массе, возникало не исключительно под воздействием среды, оно было и импульсом самосохранения. Стремление каждого к растворению в массе диктовалось одним из самых главных законов самосохранения в лагере: главное - не выделиться, не привлечь по какому-нибудь малейшему поводу внимание СС!

О доброте и свободе выбора

Есть достаточно много примеров, часто поистине героических, которые показывают, что можно преодолевать апатию, обуздывать раздражение. Что даже в этой ситуации, абсолютно подавляющей как внешне, так и внутренне, возможно сохранить остатки духовной свободы, противопоставить этому давлению свое духовное Я. Кто из переживших концлагерь не мог бы рассказать о людях, которые, идя со всеми в колонне, проходя по баракам, кому-то дарили доброе слово, а с кем-то делились последними крошками хлеба? И пусть таких было немного, их пример подтверждает, что в концлагере можно отнять у человека все, кроме последнего - человеческой свободы, свободы отнестись к обстоятельствам или так, или иначе.

И это — «так или иначе» у них было. И каждый день, каждый час в лагере давал тысячу возможностей осуществить этот выбор, отречься или не отречься от того самого сокровенного, что окружающая действительность грозила отнять, - от внутренней свободы. А отречься от свободы и достоинства - значило превратиться в объект воздействия внешних условий, позволить им вылепить из тебя «типичного» лагерника.

Достоевский как-то сказал: я боюсь только одного - оказаться недостойным моих мучений. Эти слова вспоминаешь, думая о тех мучениках, чье поведение в лагере, чье страдание и сама смерть стали свидетельством возможности до конца сохранить последнее - внутреннюю свободу. Они могли бы вполне сказать, что оказались «достойны своих мучений». Они явили свидетельство того, что в страдании заключен подвиг, внутренняя сила. Духовная свобода человека, которую у него нельзя отнять до последнего вздоха, дает ему возможность до последнего же вздоха наполнять свою жизнь смыслом. Ведь смысл имеет не только деятельная жизнь, дающая человеку возможность реализации ценностей творчества, и не только жизнь, полная переживаний, жизнь, дающая возможность реализовать себя в переживании прекрасного, в наслаждении искусством или природой.
Сохраняет свой смысл и жизнь - как это было в концлагере, - которая не оставляет шанса для реализации ценностей в творчестве или переживании. Остается последняя возможность наполнить жизнь смыслом: занять позицию по отношению к этой форме крайнего принудительного ограничения его бытия.
Созидательная жизнь, как и жизнь чувственная, для него давно закрыта. Но этим еще не все исчерпано. Если жизнь вообще имеет смысл, то имеет смысл и страдание. Страдание является частью жизни, точно так же, как судьба и смерть. Страдание и смерть придают бытию цельность.

О смысле жизни и смысле страданий

Вся сложность в том, что вопрос о смысле жизни должен быть поставлен иначе. Надо выучить самим и объяснить сомневающимся, что дело не в том, чего мы ждем от жизни, а в том, чего она ждет от нас.

Говоря философски, тут необходим своего рода коперниканский переворот: мы должны не спрашивать о смысле жизни, а понять, что этот вопрос обращен к нам - ежедневно и ежечасно жизнь ставит вопросы, и мы должны на них отвечать - не разговорами или размышлениями, а действием, правильным поведением.

Ведь жить - в конечном счете значит нести ответственность за правильное выполнение тех задач, которые жизнь ставит перед каждым, за выполнение требований дня и часа.

После того как нам открылся смысл страданий, мы перестали преуменьшать, приукрашать их, то есть «вытеснять» их и скрывать их от себя, например, путем дешевого, навязчивого оптимизма. Смысл страдания открылся нам, оно стало задачей, покровы с него были сняты, и мы увидели, что страдание может стать нравственным трудом, подвигом в том смысле, какой прозвучал в восклицании Рильке: «Сколько надо еще перестрадать!». Рильке сказал здесь «перестрадать», подобно тому как говорят: сколько дел надо еще переделать.

О двух типах людей

Если мы говорим о человеке, что он - из лагерной охраны или, наоборот, из заключенных, этим сказано еще не все. Доброго человека можно встретить везде, даже в той группе, которая, безусловно, по справедливости заслуживает общего осуждения. Здесь нет четких границ! Не следует внушать себе, что все просто: одни - ангелы, другие - дьяволы. Напротив, быть охранником или надсмотрщиком над заключенными и оставаться при этом человеком вопреки всему давлению лагерной жизни было личным и нравственным подвигом. С другой стороны, низость заключенных, которые причиняли зло своим же товарищам, была особенно невыносима.

Из всего этого мы можем заключить, что на свете есть две «расы» людей, только две! - люди порядочные и люди непорядочные. Обе эти «расы» распространены повсюду, и ни одна человеческая группа не состоит исключительно из порядочных или исключительно из непорядочных; в этом смысле ни одна группа не обладает «расовой чистотой!» То один, то другой достойный человек попадался даже среди лагерных охранников.

Мы изучили человека так, как его, вероятно, не изучило ни одно предшествующее поколение. Так что же такое человек? Это существо, которое всегда решает, кто он. Это существо, которое изобрело газовые камеры. Но это и существо, которое шло в эти камеры, гордо выпрямившись, с молитвой на устах.

Несмотря на то, что вопрос «о смысле жизни» в приличном обществе полагается немного наивным и свидетельствует о том, что задающийся им человек — несколько оторван от реальности, по крайней мере - страдает «юношеским максимализмом», не смотря на все эти очень уважаемые соображения - смысл жизни интересует всё-таки всех нас.

И как бы не храбрились и не бодрились люди, и как бы ни строили из себя отупевших обывателей, которых в последнее время интересуют только цены на мебель в Икее, но от себя и своей человеческой природы не убежишь... Именно мучительный, неразрешённый вопрос о смысле жизни порождает у людей депрессии - независимо от их материального достатка, насыщенности досуга и уровня образованности.

Все мы - люди, и перед каждым стоит этот классический вопрос во весь свой экзистенциальный рост.

На пути поиска ответов перед нами встают мифы и заблуждения - всё как в настоящей сказке. Один из таких мифов-заблуждений: « - один на всех и на все времена ». Стоит только найти его, как «кощееву смерть», как решение задачки по алгебре - и пятёрка (принцесса) у тебя в кармане. Думать так - самая большая ошибка.

На свете жил такой человек - Виктор Франкл (Вы, наверное, не раз о нём слышали), который понял о смысле жизни всё. Я уверена в том, что рассуждения этого человека должны быть известны каждому. А знаете почему? Не только потому, что я считаю их потрясающе гениальными. А ещё и потому, что никому из нас с Вами я не посоветую пройти жизненный путь Виктора Франкла, чтобы каждый самолично пришёл к схожим мыслям. Не хочу я ни Мировой Войны. Ни концлагеря ни для кого из читателей. Для того, чтобы постигать мудрость жизни существуют книги. Их нужно читать именно с той целью, чтобы не постигать те же самые премудрости, только за колючей проволокой, на рационе, состоящем в основном, из баланды...

Итак, что же такое смысл жизни?

Человек рождается и приобретает шанс. Что же это за шанс? Шанс отвоевать у судьбы свой наисокровеннейший личностный смысл.

Вот так. Смысл - он только СВОЙ! И он у судьбы - ОТВОЁВЫВАЕТСЯ!

Благодаря чему же, какому оружию мы можем отвоевать у судьбы свой личный, кровный смысл?

Благодаря наличию у нас опять же СВОЕЙ внутренней жизненной позиции, своей личной жизненной установке.

Франкл выделил в этом крестовом походе за личным смыслом жизни ТРИ СТОЛБОВЫЕ ДОРОГИ. Это:

1. Переживание красоты мира,
2. Созидание,
3. и вот эти самые - Личные жизненные установки.

А что тут главное, из этих трёх пунктов, как вы думаете?

Вот, что думал об этом Франкл: «Переживать прекрасное и Созидать - относительно легко. В том же, как человек выносит удары судьбы и преодолевает зарождающееся отчаяние, содержится его особое достижение».

Значит, главное, это иметь личные жизненные установки... Как же конкретно работает это оружие, прокладывая нам дорогу к постижению смысла жизни? Как оно помогает? Разберёмся и с этим в свой черёд. А сейчас переведём «сложный термин» на простой язык.

Давайте не будем говорить «смысл жизни». Больно затасканно это выражение - уже почти ничего не означает, не вызывает в душе отклика. Вместо «смысл жизни » мы будем говорить «Жить осмысленно». Видите, как всё заиграло красками? Уже другой коленкор, и многое сраз становится более понятным...

А что же такое, «жить осмысленно»?

Жить осмысленно - это выполнять стоящую перед тобой задачу. Вот так всё просто...

Нужно только понять это как следует. Иногда, например, наша задача состоит в том, чтобы в данный момент - просто отдыхать, ничего не делать , слушать музыку или сосредоточенно готовить никому не нужную пиццу, чтобы потом подарить её своим обалдевшим соседям, соврав, что у тебя сегодня день ангела...

Ну а в другой раз « стоящая перед нами задача» это выполнять определённую работу... Или оказать помощь человеку, который в ней нуждается...

Осмысленно жить - это значит находить в ситуации всё самое ценное и стараться это ценное - раскрутить, реализовать, испить до дна.

Речь идёт о такой ценности, которая будет рассматриваться в данный момент как наивысшая.

Я вспоминаю историю, как в лагере мы дурачились у костра, играя в шоу трансвеститов. На роль «трансвеститов» были выбраны самые крупные мальчишки, которых даже в кромешной тьме нельзя было спутать с девчонками. Играла музыка, шёл «эротический танец», старательно придуманные нами наряды и макияж блистали на наших «звёздах» в свете керосинового фаер шоу... И вот наш финалист, купающийся в лучах всеобщего внимания и восхищения под музыку Далиды, вдруг скашивает глаза на сторону и видит, как сухая трава (ну да, мы - компания идиотов) пошла гореть ковром, ещё медленно, но уже подбираясь к палаткам. .....

А через десять минут, он с хорошо обожжёнными руками и ступнями (затаптывал траву как был - босиком, набрасывая ногами рухлядь на низкое пламя) и полусгоревшим платьем в лапах, сидел, отдуваясь, на брёвнышке-скамейке и жадно пил водку из фляги - никогда не курящий и непьющий спортсмен-турист...

Вспыхнувшую траву могли потушить зрители - их было предостаточно. Но этот ОСМЫСЛЕННО ЖИВУЩИЙ человек, наверное, подумал, что тогда это была ЕГО задача. И действительно, зрители были слишком пьяны и легкомысленны по массе, чтобы так быстро потушить фаер шоу, вышедшее из-под контроля.

Смысл - это всегда то, что мы должны делать В ДАННЫЙ МОМЕНТ.

Смысл жизни - это всегда ПРЕДЛОЖЕНИЕ и одновременно ТРЕБОВАНИЕ настоящего момента.

Но не всегда жизнь подкидывает такие крайние ситуации. Как же найти смысл там, где нет нужды в МЧС? Где всё как бы тихо и более менее гладко? Вот, что пишет об этом Франкл:

«Смысл нельзя навязать, одолжить или вручить. Никто не может диктовать другому, в чём тот должен видеть свой смысл. Ни начальник - подчинённому, ни родитель - ребёнку, ни врач - пациенту. Смысл нельзя ни дать, ни предписать - его нужно найти, обнаружить, РАСПОЗНАТЬ»

Смысл - это та задача, для решения которой именно Я сейчас нужен, необходим. Именно я своими действиями способен превратить таящуюся в ситуации хорошуювозможность в реальность .

Помните песню:

«Я это сделать должен.
В этом - судьба моя.
Если не я, то кто же, кто же?
Кто же, если не я?»

Здесь уже начинается чистое созидание, творчество - одна из трёх дорог Франкла.

Смысл всегда манит, тянет, влечёт человека и одновременно что-то требует от него... Но если мы даём правильный ответ на требование момента тогда

«в ткань нашей личности вплетается ещё одна частичка жизни» (В. Франкл)

Теперь, наверное, уже всем понятно, что нет никакого единого смысла жизни для всех и на все времена, это не ответ на задачу в конце учебника.

Смысл «на все времена», его мы вряд ли постигнем, если это вообще не ошибка, закравшаяся в рассуждения. Да, это скорее всего - ошибка.

Смысл не то что не общий для всех людей... он не может оставаться одним и тем же даже для одного человека в течение всей его жизни. Ведь жизнь изменчива. Сё течёт, всё изменяется, и нельзя дважды войти в одну и ту же воду. Жизнь постоянно ставит нас в разные условия. Иногда нужно вмешаться в драку, а иногда нужно в неё не вмешаться. Иногда нужно украсть, а иногда нужно даже умирая с голоду не взять чужого.

Смысл жизни - это конкретный смысл конкретной ситуации, «требование момента». И требование это адресовано конкретному человеку.

Изменчивая и текучая как вода жизнь каждый день и каждый час преподносит нам новые смыслы, и каждому человеку на планете уготован свой смысл. Каждый смысл - это вспышка дхармы* «здесь и сейчас».

Как и дхарма, смысл меняется от ситуации к ситуации и от человека к человеку, как и дхарма он - вездесущ.

Не бывает ситуаций, когда нет вспышки дхармы. Не бывает ситуаций, когда жизнь вдруг перестала бы давать нам смысловые возможности.

У каждого человека в каждый момент его бытия есть та или иная задача, которую приготовила ему жизнь.

Когда мы ловим птицу за хвост...

Когда мы совершаем то, что считали ПРАВИЛЬНЫМ В ДАННОЙ СИТУАЦИИ, мы берём из этой ситуации самое ценное. Так мы создаём наилучшие условия для последующих ситуаций. Так мы создаём «хорошую карму» себе и миру.

«Камень за камнем, выверяя отвесом точность кладки, мы строим дом. Шаг за шагом проходим Путь. Направление, курс определит наш главный орган восприятия, внутренний компас - совесть» (Франкл)

Чувство «как правильно» вообще не зависит от знаний и Разума. Нам всем дан такой «орган», который знает - что мы должны сделать в каждой ситуации, чтобы сохранить и развить то хорошее, что в ней содержится. Это «чутьё» прокладывает нам путь к полнокровной жизни.

Даже если мы не почувствуем полного удовлетворения от сделанного нами, радость и спокойствие состоят в осознании того, что НИЧЕГО ЛУЧШЕ СДЕЛАТЬ БЫЛО НЕЛЬЗЯ,

Франкл предупреждал: интеллект - не помощник при выборе правильных решений. Он даже - вредит. Как? Дело в том, что склонность анализировать зачастую используется нами как «отмазка», чтобы заглушить ею голос совести, чтобы заставить замолчать то, что человек ощущает внутри себя. Рационализация - это Хитрец, который, потрясая нас своими вескими аргументами, заставляет сойти с верной тропы. Расплачиваться же за ошибки приходится нам, а не нашему интеллекту. Кто видел, как страдает интеллект? Страдает всегда - душа...

Поэтому, смысл жизненной ситуации постигается не путём сознательных размышлений, а интуитивно, спонтанно.

Любой человек, независимо от возраста и уровня интеллекта способен принимать решения.

Об этом стоит помнить родителям, которые своей гиперопекой мешают детям принимать решения в согласии с их совестью. Если Вы запретили сыну пригреть котёнка, щенка, когда ему было восемь лет, то не удивляйтесь тому, что Ваш взрослый сын бросит своих детей и вас в Ваш черёд. Ведь Вы же запретили ему сопереживать чужому страданию и помогать слабым? Вот он и выполняет вашу программу, так что доживайте сами, как можете. Идите и положите себя обратно на ту помойку, откуда вы себя принесли.

Виктор Франкл не уставал повторять, что вопрос о смысле жизни необходимо уже давно развернуть на все 180 0. Это не человек вопрошает у жизни «В чём твой смысл?», а сама жизнь каждый день задаёт человеку вопросы. Человек - это тот, с кого спрашивает жизнь.

Мы рождены в несовершенном мире. Но главная его ценность и радость в том, что он представляет нам «смысловые возможности».

В чём разница между «Жить» и «Существовать»?

Существовать - это значит быть тем, кому был задан вопрос.

Жить - это давать ответ на вопрос, который был задан.

• *Дхарма 1. - термин индийской религии и философии. Используется для обозначения морального долга, обязанностей человека или, в более общем значении - пути благочестия. В индийском историко-философском контексте термин «дхарма» всегда олицетворял правильное поведение в жизни в соответствии со вселенскими законами.
• Дхарма 2. - явление, далее неделимая составляющая бытия. Элементарный «кирпичик» сознания и мира. Дхармы мгновенны, непрерывно появляются и исчезают, их волнение и образует человека (или другое существо), воспринимающего мир. Природа дхармы непостижима.

– Елена, как вы пришли в педагогику?

– Я давно хотела преподавать, но не решалась. Какие-то попытки были, но в итоге получилось забавно: обычно детей устраивают родители по блату, а у меня – все наоборот. На эстрадном факультете, где учится моя дочь и куда я все время ходила на ее экзамены, на меня обратили внимание и любезно предложили вести заочный актерский курс – за это я очень благодарна Михаилу Борисовичу Борисову, режиссеру и заведующему кафедрой РАТИ.

– Вы ведь уже вели актерское мастерство на курсе Александра Збруева?

– Я пробовала ставить педагогические отрывки с ребятами и очень рада, что все мои ученики хорошо устроились. Например, Женя Хиривская играет во всех фильмах Валерия Тодоровского, за которого вышла замуж, вторая моя чудесная ученица Настя Чернова вышла замуж за Олега Меньшикова, а очень талантливый мальчик Виталий Боровик стал актером нашего театра «Ленком» и педагогом по сценическому движению. У меня был еще один интересный опыт – я преподавала актерское мастерство на курсе у Владимира Мирзоева в МИТРО. Это был на редкость плодотворный год: мы работали над Чеховым, Шекспиром, и я, наконец, узнала, что такое кинематограф, кастинг. Оказывается, этому всему учат…

– Но вы же не единожды снимались в кино!

– Снималась, но если меня и брали в кино, то без проб. Удивительное дело: когда меня пробовали на фильмы, то никогда не брали. Единственный раз меня «отстояли» на художественном совете режиссер Светлана Дружинина и оператор Анатолий Мукасей – для своего фильма «Принцесса цирка». Про меня там говорили, что у меня западный тип лица, что я похожа на Джульетту Мазину. Мукасей мне потом, смеясь, сказал: «Думаю, что они и Джульетту Мазину не взяли бы». Меня всегда пугали жесткими отношениями в кино, но почему-то мне везло на мягких, интеллигентных людей: чего стоит одна только встреча с Леонидом Быковым в его фильме «Аты-баты, шли солдаты». За такие встречи я благодарна своей профессии.

– Преподавание в театральном институте для вас – это потребность души или нереализованность сегодня как актрисы?

– Наступает время, когда ролей становится все меньше, особенно в нашей стране, где почему-то женщины-актрисы после сорока уже и не женщины, при том, что и выглядят прекрасно, и работоспособны. В нашем театре до рождения дочки я играла много, а потом наступила пауза, и Марк Анатольевич Захаров любезно разрешил мне участвовать в других проектах. Очень интересно было работать с режиссерами Владимиром Мирзоевым и Александром Морфовым: неожиданные роли открыли мне саму себя с совершенно другой стороны. А педагогика… Я поняла, что могу объяснить студентам суть нашей профессии, помочь талантливым людям раскрыться, проявить себя, освоиться в театральных системах.

– Как вы отбирали своих студентов из огромного потока желающих стать актерами?

– Сейчас, как ни странно, предпочитают набирать готовых, кем-то обученных, кем-то натасканных ребят. Мне же хотелось вытащить из каждого индивидуальность. Зачем выходить и показывать мне, условно говоря, Ларису Долину? Ты себя покажи, неинтересно ведь просто подражать. Когда-то у нас эстрада была очень хорошей. По сути, это открытая площадка и свободное общение со зрителем, нет четвертой стены. Разве театр Райкина, разве некоторые спектакли Захарова не близки к такой эстраде? Знаете, сегодня ГИТИСу удается на эстрадном факультете готовить очень талантливых ребят, я вижу всю серьезность по своей дочери, которая учится на курсе у Валерия Гаркалина. А тех, кому явно хочется сериальной славы и мишуры поп-шоу, там стараются отсеивать.

– Вы такая мягкая, женственная, а приходится, вероятно, быть жесткой. Какой вы педагог?

– Пройдя строгое воспитание дома, советскую школу, я на всю жизнь возненавидела это деление: я – большой, ты – маленький, я – умный, ты – глупый, я – сильный, ты – слабый… Думаю, разговор всегда должен быть на равных, самое главное – отношение к профессии. Я не позволю относиться к ней снисходительно, даже если человек одарен. Дисциплина и труд обязательны. Если я увижу, что студент работает над собой, тогда я смогу что-то ему дать, а если нет – счастливого пути!

– Какими чертами характера должна обладать состоявшаяся личность?

– Не знаю. Думаю, что я не вполне состоявшийся человек, мне всегда мешала излишняя щепетильность, непонимание каких-то всем известных по жизни вещей, я была слишком книжной девочкой (читала и перечитывала воспоминания Марии Савиной, Чехова, актеров МХАТа), в театральное училище пришла не из актерской семьи. Основной моей школой было ежедневное присутствие в Театре Ленсовета на репетициях Игоря Владимирова, нахождение на сцене (пусть и просто в массовке) рядом с такими людьми, как Алиса Фрейндлих, Алексей Петренко, Анатолий Солоницын. Потом, перейдя в «Ленком», я тоже попала в потрясающий коллектив.

– Не кажется ли вам, что планка сегодня как-то опустилась? Я имею в виду наше культурное пространство в целом…

– Планка опустилась еще в семидесятые годы и в кинематографе, и в театре. Слишком большим оказалось давление цинизма. В тридцатые–пятидесятые годы художников можно оправдать заблуждениями, но в семидесятые все уже всё знали и просто стали играть в разрешенные игры. Повсеместно пошли производственные спектакли, фильмы. Потихоньку старики начали уходить, а серость и комсомольские мальчики заняли позиции. Есть у меня свои претензии и к «шестидесятникам»: они так хотели европейской культуры, свободы, что немного увлеклись хорошей жизнью. Один питерский чиновник, когда ему стали жаловаться на известного режиссера, что тот, мол, распоясался, сказал: «Ребята, мы его уберем на раз!» – «Как?!» – «Мы ему все дадим». Понимаете, какой цинизм? Вот среди молодежи сейчас идет возрождение духовности. Я это вижу, общаясь с дочерью и ее друзьями. У них – протест против цинизма. Молодежь не смотрит телевизор, они общаются по Интернету, есть даже небольшая группа, которая старается общаться на хорошем русском языке.

– Что вы можете сказать о современном театре?

– Недавно мы с дочкой Таней попали в Англии на спектакль «Макбет». Черная сцена, черный задник, актеры одеты в костюмы времен Второй мировой войны, ведьмы в противогазах… Два часа мы с Таней боялись вздохнуть, чтобы ничего не пропустить. И это не самая любимая наша пьеса, но какая поразительная игра актеров, какая постановка! Потрясающий разбор по действию, никаких маханий руками. При всех современных достижениях техники тут просто черное пространство и актер. И все рыдают. Вот тут «ура» нашему делу. Любая идея, не подкрепленная хорошей игрой актеров, так и останется просто концепцией. В прошлом году меня пригласили быть членом жюри премии «Золотая маска». Я просмотрела множество спектаклей и была просто счастлива – по доброй воле не осилить такое количество. И знаете, все театроведы, критики отметили такую тенденцию: актеры становятся инсталляцией, простой режиссерской краской, личностей почти нет, их по пальцам можно пересчитать. Мы мучительно думали, кому давать приз за главную женскую роль. Есть театры, в которых огромное число актеров выходят на сцену, все танцуют, кувыркаются, а выделить некого. Видно, что режиссер пытался воплотить множество идей сразу, но зритель не может постоянно ходить только на режиссера.

– Но режиссерский театр, кажется, побеждает…

– Ну, придут на режиссера раз, придут два, а потом перестанут ходить. Режиссеры обычно любят послушных актеров, а должны любить непослушных. Только тогда режиссер может создать с ними что-то новое, чего сам еще не знает. И еще режиссер должен выбивать из актеров штампы, работать с подсознанием.

– Что для вас неприемлемо на театральной сцене?

– Есть очевидные вещи – я не люблю, когда партнер не в форме. В нашем театре это абсолютно исключено, у нас железная дисциплина и нет пьющих актеров. Кроме того, я считаю абсолютно проигрышным спектакль, в котором актер начинает тянуть одеяло на себя. В этом случае смещаются акценты, он не слышит партнера, не отвечает и нет живой реакции. Зритель может попасться на удочку, кричать ему «браво», но это дешевый успех. Не выношу пошлости в театре, низкопробности в угоду массовому зрителю. Марк Анатольевич Захаров часто в подобных случаях цитировал Валентина Плучека: «Смеются, но не уважают».

– А вы строгий зритель?

– Я хороший зритель, мне нравится абстрагироваться и упиваться тем, что происходит на сцене, я потом могу проанализировать увиденное. Мне в театре хорошо! Мне очень понравилась «Чайка» Юрия Бутусова: там столько интересных мыслей режиссера, его личных ассоциаций, при этом все на основе классического произведения. Последнее мое прекрасное впечатление – «Осенняя соната» в «Современнике». Я просто счастлива, что Марина Неелова стала еще более великой актрисой, она просто грандиозна! Конечно, очень хорошая работа режиссера и Алены Бабенко, но Неелова…

– В одном из интервью вы сказали, что будущее театра за открытыми площадками…

– Именно так сегодня и происходит. Олег Меньшиков уже заявил, что Театр Ермоловой будет открытой площадкой, МХТ давно уже стал открытой площадкой. Есть множество прекрасных режиссеров, не являющихся художественными руководителями театров, но свои талантливые спектакли им же надо где-то ставить.

– Давайте поговорим о славе. Мне кажется, вы знаете об этом как никто другой…

– Игорь Владимиров нас в свое время сразу предупредил: «Ребята, денег и славы не будет!» Я как-то раз ехала в «Ленком», и таксист меня спросил: «Вы там артисткой работаете?» Я ответила утвердительно. А он: «А чего это я вас не знаю?» Я ему: «Я вас тоже не знаю». У него своя работа, у меня – своя. Есть вопрос честолюбия – с честью сделать что-то в своей профессии, а есть тщеславие – просто тщетная слава, когда согласен на все. Я никого не осуждаю, каждый выбирает сам. Можно быть очень хорошим актером, всю жизнь служить в театре, играть эпизоды. Таких актеров по стране много. Они каждый день репетируют, потом выходят на сцену и в детских спектаклях, и в утренниках, но их лица массовому зрителю не знакомы. А кукольники – вообще святые люди! Они – служители искусства, светлейшие, добрейшие люди, а их вообще никто не видит и не знает. К сожалению, престиж профессии сильно упал: заморочили всем голову, что надо непременно быть «звездой». А музыканты в симфоническом оркестре, которые учатся всю жизнь, и с раннего детства ничего не видят, кроме своих инструментов? Кто их выделяет и лица запоминает? Так что творческие профессии – такие же профессии, как и все остальные. Да, мы не можем писать в стол, мы существуем здесь и сейчас, и наша слава – тот зритель, который пришел на конкретный спектакль. И спектакль хорош тогда, когда его делают все – и король, и народ.

– Вы когда-то сыграли роль журналистки. О чем важном вы бы спросили самое себя?

– Сложный вопрос. Хотя, если честно, я часто даю интервью самой себе. Не примите это за сумасшествие, просто эти вопросы никто не задает, а высказаться хочется… Я бы спросила себя: как я отношусь к современной театральной школе? Должна сказать, что школа пошла совершенно не в том направлении: часто преподают люди, ничего не понимающие в профессии, просто с именем или, наоборот, у которых ничего не сложилось, поэтому они и пошли в педагогику, что еще страшнее. Грустно, когда набирают на курс не «белые листы», светящиеся изнутри, не чистоту, не непосредственность, а уже натасканных кем-то, заштампованных какими-то представлениями ребят, которые сразу всё могут, а потом выясняется, что это и всё, что они могут. И конечно, удручает коммерциализация, вынужденность набирать платное отделение, чтобы как-то поправить положение институтов...